— Вон! — повторила Кристелин. — И как Небеса могли одарить тебя сыном — не понимаю!
— Узнаешь! — прошипела Гарла, отнимая руку от лица. — Обещаю — об этом ты узнаешь, потаскуха. Только перед своей смертью. И запомни: ты и твой поганец — вы оба сдохнете в ближайшие дни!..
Захлопнув дверь за выскочившей в коридор Гарлой, Кристелин без сил опустилась на пол. Могли исполниться все ее худшие опасения. Гарла прямо сказала ей, что может ожидать их обоих в этом замке-тюрьме…
— Мама…
Сын стоял перед ней и испуганно смотрел на мать. Да, конечно, Дариан все слышал…
— Сынок, не бойся. У нас с тобой все будет хорошо… Дариан, мне надо ненадолго уйти, поговорить с твоим отцом, но этот разговор не для детских ушей. Закрой за мной дверь на засов и никому, кроме меня, не открывай. Договорились?
— Да…
Разговор с графом проходил сложно. Несмотря на глубокую ночь, граф не спал. Более того — появление Кристелин его никак не обрадовало — судя во всему, прекрасный граф как раз собирался куда-то уйти, а попытка отложить разговор ему не удалась. Именно оттого, что граф досадовал на задержку, а Кристелин уже была выведена из себя разговором с Гарлой, и разговор у них вышел тяжелым. На этот раз граф не излучал обаяние, а был резок, если не сказать — груб.
— …Да, я считаю, что моя жена права — в любом случае моим наследником станет Кастан. Хочешь знать правду? Я полностью разорен, и все, что здесь есть — это все принадлежит моей жене. Так что я вынужден подчиняться Гарле, и считаю ее решение верным. А твой сын…
— Он и твой сын!
— К сожалению.
— Как ты можешь говорить подобное о своем ребенке?!
— Если б его дед был умнее, и отдал бы за тобой все то, что было первоначально обещано в качестве приданого, то, конечно, сейчас моей женой была бы ты, а наследником, разумеется, Дариан. Но ты и сама во многом виновата: надо было не сидеть в замке без дела, слоняясь из угла в угол, а каждый день писать письма отцу, уговаривать его сдержать слово. Или же, в конце концов, требовать своего. Настаивать, умолять, взывать к отцовским чувствам… Так что я подчиняюсь обстоятельствам, а ты вини во всем своего отца.
— Так ты, и верно, увез меня из дома только из-за моего приданого?
— Ну, Кристелин, не стоит так драматизировать! Скажем так: мы оба ошиблись. Я рассчитывал на определенные материальные блага, и не получил их, а ты мечтала о вечной любви, но… Дорогая моя, признай хоть сейчас: вечной любви нужна основательная золотая подпитка. К сожалению, денежного ручейка с твоего холодного Севера я так и не дождался… Так что еще неизвестно, кто больше всего пострадал от всей этой истории! Мое разочарование тоже было очень глубоко. А Дариан… Если наш временный союз можно признать ошибкой, то, как следствие, и Дариан такая же ошибка. А ошибки надо исправлять, и чем раньше это сделать, тем будет лучше для всех нас. Раз на герцога не подействовали родственные узы, то и тебе не стоит устраивать трагедию на ровном месте невесть из-за чего! Какой-то мальчишка… Да, он твой сын. Но у каждого из нас еще может быть множество детей…
— Эдвард, я отказываюсь понимать и принимать то, что сейчас слышу от тебя!
— Дорогая, пойми, наконец: этот мальчишка кроме тебя, да еще моих врагов, которые когда-то постараются использовать его против меня — он же никому не нужен! Так что будет Дариан жить, или нет — на этом свете ровным счетом ничего не изменится.
— Похоже, вы с Гарлой уже давно все решили. Убить ребенка ради своей спокойной жизни…
— К чему такие громкие слова — убить, избавиться… — скривился граф. — Фу! Твои слова — северная дикость и варварство, никакой тактичности! И как же вам всем, обитателям холодного Севера, немыслимо далеко до изысканности Юга… Просто Дариан — небольшое препятствие для Гарлы и Кастана. Он мешает обоим — одному после моей смерти он не позволит принять титул, а второй стать матерью графа. Вот и все. А препятствия обычно убирают с дороги. Дорогая, о подобных историях ты должна знать и из хроник, и из твоих любимых книг.
— Но камни…
— Не спорю: камни Светлого Бога показали, что наследником должен стать Дариан. Но лично я что буду иметь со всего этого? Возможные блага в будущем? Когда и сколько? И потом, до этого еще надо дожить, а на что я буду существовать сегодня, если признаю, что наследник — не Кастан, а Дариан? Хозяйка всего моего состояния — Гарла, так что выводы делай сама. И оттого я сам буду решать, кто станет моим наследником. Главное — обычай соблюден, а в остальном…
— Эдвард, я не могу найти слов! Ты, отец, спокойно говоришь мне, матери твоего ребенка, что для тебя вполне достаточно одного сына, а от второго следует избавиться!.. И камни…
— Да дались всем вам эти камни! Ну, сияли они — и что с того? Они светились и у Кастана.
— А знаешь, — Кристелин уже не сдерживалась, — знаешь, дело еще и в другом: ты завидуешь Дариану. У тебя никогда не было такого яркого свечения камней Светлого Бога, какое появилось в его руках. Камни признают его лучше тебя! А ты… Ты просто не можешь представить себе, чтоб хоть кто-то и в чем-то превосходил тебя, пусть даже этот кто-то — твой родной сын! Все, кто видел свечение камней, скажут, что камни указали на Дариана, как на подлинного наследника!.. Но оставим это. Хочу, чтоб ты знал: ни мне, ни моему сыну от тебя ничего не надо. Позволь нам уехать, и больше мы никогда тебя не побеспокоим. Я могу дать тебе в том письменное обязательство…
— Да пусть с ладони Дариана хоть фейерверк запускается! — граф повысил голос. Как видно, его все еще злили воспоминания о том, что свет от камней в ладонях Дариана был куда ярче, чем у него самого. — Или же пусть на его руках хоть солнце сияет! Что с того? Я принял решение, и менять его не намерен. Твой сын никогда не станет носить мой титул. Никогда! Смирись с этим. И Гарла права: тебе надо уехать отсюда. Думаю, при дворе короля Таристана ты найдешь себе немало поклонников. Без сына ты сразу же отыщешь себе мужа — всегда найдется немало желающих обзавестись влиятельной родней на Севере. Может, и папаша тебя простит, если сумеешь нужного человека найти… Видишь, при любом раскладе Дариан оказывается лишним. Ты же за него цеплялась лишь для того, чтоб удержать меня…
— А теперь послушай меня. — Кристелин встала напротив графа и заговорила спокойным голосом. — Если ты, или твоя жена хоть пальцем тронете Дариана…
— И что в этом случае произойдет? Напугай меня!
— Я могу стать таким же врагом для вас обоих, каким стал мой отец для тебя.
— А вот что я тебе на это отвечу: хватит сотрясать воздух пустыми угрозами! Что ты мне можешь сделать? Ничего! Ни-че-го! Дариану никогда не видать ни титула, ни камней Светлого Бога. Все, разговор окончен. Мне надо идти.
— Я отсюда никуда не уйду!
— Не хочешь уходить отсюда — и не надо. Оставайся здесь в одиночестве.
— И как я могла полюбить такого человека, как ты?!
— Вот и подумай об этом на досуге. Когда надоест торчать здесь, то выйдешь через дверь — я не буду ее запирать. Сиди и смотри на каменную стену напротив тебя, и думай о том, что за ней, в тайнике, лежат камни Светлого Бога. Только вот тебе их не достать так же, как Дариану никогда не стать графом Д'Диаманте. А сейчас, извини, но я так запаздываю сверх всяческих правил приличия. Меня уже заждались.
— Идешь к очередной даме?
— Возможно. Но, Кристелин, ревность тебе совершенно не идет. У северян слишком холодная и рассудительная кровь. Южанки — совсем иное дело.
— То есть заставлять чужую даму ждать вас, мой дорогой — это невежливо, а списать в расход своего сына — это вполне укладывается в рамки приличий?
— Кристелин, как ты проницательна! — в голосе графа была слышна легкая издевка. — Честно говоря, эта черта в женщинах мне никогда не нравилась.
Граф взял подсвечник, и вышел за дверь, а Кристелин осталась в темноте одна, и без сил опустилась в ближайшее кресло. В ее душе чего только не было — хватало и злости, и отчаяния, и обиды… К графу она бросилась за помощью, а вместо этого получила лишь подтверждение словам Гарлы. Ни сама Кристелин, ни Дариан — они оба не нужны графу. Ложью было многое, если не все… Граф и Гарла уже приговорили Дариана к смерти, и неважно, когда это случится — завтра, или через год, но ее сын погибнет, чтоб не помешать Кастану принять на себя титул… Отсюда ей не достучаться ни до кого, и никто им не поможет, даже камни Светлого Бога. Остается ждать неизбежного…
Что ж, — дочь герцога решительно встала с кресла, на котором сидела, — что ж, призываю Небеса в свидетели: она этого не хотела, и ранее никогда бы так не поступила, но сейчас у нее просто-напросто нет иного выхода… К тому же то, что она собирается делать, воровством никак нельзя назвать — сегодня знать Таристана была свидетелем того, кого из мужчин рода Д'Диаманте камни отныне считают достойным титула… А она, Кристелин… Мать должна защитить своего сына, или обязана хотя бы попытаться это сделать.
Кристелин подошла к стене, за которой в особом тайнике хранились Диа и Анте, камни Светлого Бога. Граф считает, что тайник открыть невозможно. Это верно почти для всех, но не для Кристелин. Когда она, оказавшись здесь в одиночестве и ожидая ребенка, безвылазно сидела в этом замке, то, чтоб хоть чем-то занять медленно текущее время, стала разгадывать секрет замка в тайнике, где хранились камни Светлого Бога. Все равно в отсутствие хозяина слуги крайне редко заглядывали в кабинет графа, а в комнату с тайником им вообще было запрещено соваться. Почему Кристелин все же хотела разгадать секрет замка в тайнике? Просто она очень любила разгадывать сложные математические головоломки, а тут был именно тот случай.
Когда граф впервые открывал перед ней тайник, чтоб показать камни, она невольно запомнила кое-какие детали из кода замка, последовательность нажатий, снятие защиты, диапазоны времени между действиями… Как видно, прекрасному графу даже не могло придти в голову, что в его присутствии женщина может смотреть куда-то, кроме как на него, и уж тем более милый Эдвард не мог подумать, что от нее можно ожидать столь хорошей зрительной памяти. Впрочем, даже если бы он понял, что Кристелин запомнила некоторые цифры из кода, то его это нисколько бы не насторожило: граф был твердо убежден, что подавляющая часть женщин — безголовые идиотки, годные лишь для того, чтоб восхищаться его красотой.