Вообще-то Сторожи поставлены не в самих проходах между обиталищами — там, на пропитанной древней кровью и древним колдовством земле, простому человеку без Изначальной колдовской же силы долго находиться тяжко. Сторожи стоят чуть в стороне. Но так, чтобы видеть весь проклятый проход. И чтобы видеть всякого, идущего к нему. И чтобы идущего — упаси Господи — из него, вовремя узреть тоже.
Дозорные не смыкают глаз ни днём, ни ночью. И дружины — всегда наготове. И Сторожные воеводы ждут…
Сторожа старца Олексы стоит над бездонной и безжизненной проплешиной Мёртвого болота, где не растёт даже мох и ряска, где не ползают змеи и не плодится гнус. Именно здесь в незапамятные времена открылся один из проклятых проходов. И где-то по этим же трясинам была проведена рудная граница.
Глава 5
— Ну что, ведомо, спрашиваю, от чего стережёмся? — повторил свой вопрос Олекса.
— Ведомо, — склонил голову Всеволод. — Тёмное обиталище. Поганая нечисть. Чёрный Князь. И те, кто может впустить тёмных тварей… От них мы стережёмся, воевода.
— Верно, говоришь, Всеволод, от них. И пока ладно всё на нашем порубежье. Но то — на нашем…
Старец замолчал. И смотрит пытливо. В самую душу смотрит.
Слова Олексы встревожили Всеволода. А ещё больше то, как произнесены эти слова. И как смотрит сейчас воевода.
На нашем, выходит, ладно. А — не на нашем?
Гнетущая тишина повисла в полумраке горницы. Наверное, вот так же оно всё по ту сторону рудной границы, — подумалось Всеволоду. Тихо, темно. Страшно…
— Сторожа Закатной Стороны просит у нас подмоги, — не сказал, вытолкнул из себя слова старец Олекса.
И поник. Сгорбился. Осунулся весь. Постарел как-то сразу.
Плохо дело! Всеволод сглотнул. Он понятия не имел, что это за Сторожа такая, и где находится, но дальше слушать не хотелось. Не важно какая, не важно где, но если одна Сторожа просит помощи у другой, значит…
— Набег, Всеволод, — тихо произнёс Олекса то, о чём сам Всеволод страшился даже подумать.
И уточнил тихо:
— Большой Набег.
Добавил:
— Там порушена рудная граница.
— Как?! — вскинулся Всеволод. — Кто посмел?!
Полусвист-полушипение. Это воздух вошёл и вышел сквозь сжатые зубы старца. Крепкие ещё зубы, способные и мясо жевать и горло врагу в бою перегрызть.
— Всегда были, есть и будут глупцы, мнящие себя мудрецами и пытающиеся повелевать силами, неподвластными человеку… — со слюной и ненавистью выплюнул Олекса.
Всеволод невольно отодвинулся. Давно он не видел старца-воеводу в таком гневе.
— Всегда найдётся честолюбец, считающий, что лишь он один достоин вершить судьбу обиталища, коего лишь жалкой частичкой является!
Пудовый кулак старца поднялся и грохнул о дубовую скамью. Скамья содрогнулась.
— Всегда отыщется безумец, ослеплённый яростью и жаждой мести, готовый вместе с заклятым врагом погубить всё и вся!
Ещё один удар по скамье. Воевода дышал хрипло, смотрел перед собой помутнённым взором. И медленно-медленно приходил в себя.
Всеволод молчал. Ждал.
Олекса проговорил, наконец:
— Не только от запорубежной нечисти, но и от глупости, честолюбия и безумия людского берегут мир наши Сторожи. Да, как видно, не всегда уберечь могут.
Слов было сказано много. Желчи излито — и того больше. Но воевода так и не ответил на вопрос Всеволода. Кто?! Может, оттого не ответил, что и сам не знал? Да и какое это имеет значение теперь, когда уже нет надёжной рудной границы. И когда — Набег.
— Чёрный Князь? — быстро спросил Всеволод. О самом важном, о самом главном. — Он ТАМ? Ещё? Или ЗДЕСЬ? Уже?
Олекса покачал головой:
— Там… Пока ещё там. В своём обиталище. Набег только начинается. Но нечисть уже расползается по землям нашего мира, расчищая путь своему властелину. Время Чёрного Князя близится. Закатная Сторожа, как может, отдаляет роковой час. Покуда она сражается, Князю не переступить порушенный рубеж. Но её силы на исходе. Потому и отправлены гонцы с просьбой о помощи. И к нам тоже прибыли посланцы из Закатной стороны.
Гонцы? Посланцы? Всеволод вспомнил двух чужеземцев, наблюдавших за боем на железе.
— Что должен делать я? — стараясь, чтобы голос звучал спокойно, спросил Всеволод.
— Поведёшь дружину в поход, — так же спокойно ответил Олекса.
— Я? Дружину? — на этот раз скрыть волнение не удалось. Ни волнение, ни изумление. Прежде Олекса его из Сторожи не отпускал. Говорил, для особого дела готовит. Так неужели вот оно? Особое?
— Ты, — кивнул старец. — Дружину. Сам бы повёл, да без меня Сторожу хранить некому. А время сейчас такое, что…
Олекса нахмурился, оборвав фразу на полуслове.
— Какое? — ещё больше встревожился Всеволод.
— Если граница обиталищ рушится в одном месте — то трещать начинает повсюду, — глухо ответил старец. — Каждая тёмная тварь, перешедшая порубежье — это крупинка иного мира в мире нашем. И покуда крупинки накапливаются, то расшатываются и сотрясаются запоры во всех проклятых проходах. Ибо нарушается изначальное равновесие мироздания. А тут уж глаз да глаз нужен, потому как всякое может случиться. Ну, а если порубежье всё же переступит сам Чёрный Князь…
Олекса опять умолк. И молчание то было красноречивее всяких слов. Потом старец-воевода заговорил по иному — быстро и решительно:
— Поедешь ты. С тобой отправится сотня воинов. Лучших воинов.
— Но воевода! — вскинулся Всеволод. — Сотня дружинников — это ж, почитай, половина Сторожи! А здесь тоже… может… как ты сам говоришь… Так есть ли нам дело до чужой стороны? Если, помогая другим, мы ослабим своё порубежье…
— Молчи, Всеволод! — Олекса грозно сверкнул очами.
Снова кулачище старца опустился на скамью. Снова дрогнули толстые доски морённого дуба.
— Сторо’жам должно хранить обиталище людское, а не одни лишь свои земли. Нам надлежит стоять едино и закрывать нечисти все пути сразу. Только в этом спасение. Пойми ты, дурья твоя голова! Граница уже порушена. Тёмные твари прорвались. Набег начался. Не остановим его там — и здесь от нас не будет никакого проку. Хоть превеликую рать собери. Хоть крепость неприступную поставь. Если не откликнемся на призыв Закатной Сторожи, в этот мир вступит Чёрный Князь. А уж тогда — не сомневайся даже — нечисть доберётся и до наших земель. И сотня воинов тогда ничего не решит. Ни сотня, ни тысяча. Ни десяти— ни стотысячные полки нам не помогут.
— Так ведь дружина, воевода… — чуть не стонал Всеволод, — Та малая дружина, что с тобой остаётся…
— Дружину свою я пополню. Взамен ушедших призову тех, кто сейчас в отлучке. И новых ратников наберу. Потребуется, правда, время, чтобы отыскать подходящих людей и хоть немного обучить новичков. Но если промедлить сейчас, после времени у нас не останется вовсе. Ни на что не останется. Ясно тебе, наконец?!
Всеволод сглотнул, кивнул. Всё верно… Мудрый старец-воевода прав, как всегда.
— Тогда может, сотней не ограничиваться? — предложил Всеволод. — Раз уж беда такая, не пора ли, из лесов-болот выйти, да общий клич кликнуть, а воевода? Созвать княжеские дружины, ополчение мужицкое собрать, с татарами соединиться. И ещё союзников найдём — враг-то общий. А потом навалимся на нечисть всем миром. Чтобы уж наверняка? Чтобы сразу загнать тёмных тварей обратно.
Невесёлая усмешка и качание седой головы были ему ответом.
— Всем миром не выйдет, Всеволод. Войска скоро не собираются. Союзы быстро не заключаются. А чем больше и разношёрстнее рать, тем медленнее она движется. Не поспеть тебе с такой ратью до прихода Чёрного Князя. И, главное, на наших собственных князей надежды мало. Наши князья, вон, друг с другом договориться не могут. Всё старшинство один у другого оспаривают, да грабят сосед соседа. То же — и татарские ханы. После смерти Чингисхана среди них тоже согласия нет. А в такой повсеместной усобице велик соблазн впустить тёмных тварей и использовать их по своему усмотрению. Нет, Всеволод, не для того Сторожа наша от мира таились, чтобы сейчас открываться. Раз уж в Закатной Стороже кто-то границу взломал — и здесь желающие сыщутся. А колдунов-ведьмаков, что рудную черту стереть смогут и власть имущим прислужить не против, везде хватает. Им только укажи, где проклятый проход проложен.
— Неужели никого нельзя взять в помощь?
— Кого можно — те не поверят, — Олекса безнадёжно махнул рукой. — Кто я для них такой? Старик-лесовик из гиблых болот. Самого за нелюдь скорее примут, чем слушать станут. И не объяснишь ведь никому ничего, покуда тёмные твари здесь не объявятся. А как объявятся — поздно уж будет. Да и побоятся многие с порождениями тёмного обиталища сражаться. А кто не побоится… Не обучены ведь простые дружинники и мужики-ополченцы серебром против нечисти биться. Друг с другом — это да, на это они мастера. Но с отродьем тёмного обиталища им не совладать. Только сытью волкодлакской да упыринной станут. Того ли ты хочешь?
И — опять правильные, мудрые слова.
Всеволод поник.
— Порубежье хранить — то наша забота, Сторожная, — тихо проговорил Олекса. — Потому и гонцы с закатной стороны посланы только по Сторожам.
Старец-воевода смотрел ему в глаза, ожидая.
Глава 6
— Куда? — Всеволод склонил голову. — Куда мне надлежит вести сотню?
Где именно находится Закатная Сторожа, он не знал. Как не ведал и о том, в каких странах укрыты прочие заставы, оберегающие границы между обиталищами. Эту тайну Олекса Всеволоду ещё не открывал.
— На запад пойдёте, — ответил старец-воевода. — За горные вершины, куда закатывается солнце. В страну, именуемую Залесьем.
— Залесье? Это…
— Это угорский край [1]. Сами угры нарекли его Эрдей. Волохи, коих там тоже немало, именуют Трансильванией [2]
— Король угров — латинянский приспешник, — нахмурился Всеволод. — И Галицкую Русь под себя подмять хочет.