Попоны с коней сняли, чтобы не изорвать в клочья. Оружие держали наготове. Дружинники поглядывали по сторонам, но за сплошной стеной леса много не высмотришь. На всякий случай Всеволод пустил вперёд дозор — осторожного десятника Фёдора с парой ратников. Пока, вроде, всё вокруг было спокойно, мирно и безмятежно. Это — вокруг. А в самом отряде?
Всеволод покосился на немца, державшегося обособленно и угрюмо. Подъехал ближе. Надо ведь и с ним найти общий язык. И чем раньше — тем лучше. В дальний поход идти нужно без упрятанных обид и невысказанных упрёков, без недомолвок и затаённых мыслей. Когда что-то долго таится, оно может аукнуться в самый неподходящий момент. А сотнику-воеводе надлежит блюсти единство отряда. Любой ценой и своим примером. Чтоб позже, в бою, за свою же спину не опасаться. И потом, ведь этот сакс знает много чего нужного и полезного о закатной Стороже, о землях, на которых она стоит и о Набеге тёмных тварей. Так пусть поделится своим знанием.
— Конрад, я прошу простить меня за непочтительные слова, высказанные при нашей встрече, — к орденскому рыцарю Всеволод обратился по-немецки, со всей учтивостью, на которую был способен, — Ты — гость и посол. Я не должен был так разговаривать с тобой.
Германец кивнул. Не поворачивая головы. Но, видимо, принимая извинения.
Проклятый, надменный сакс! Ну ладно…
— Брататься с тобой я не буду, и друзьями нам не стать вовек, — прежней учтивости в словах Всеволода больше не было. Была плохо скрытая неприязнь. — Но если уж мы выступили вместе против одного врага, давай не чураться друг друга, как упырь серебра.
А вот теперь немец повернулся. Чуть приподнял бровь — удивился. Сказал:
— Давай.
По-русски сказал. Кажется, прямота и откровенность спутника саксу пришлись по душе. Их рыцарь, явно, ценил больше пустых напыщенных слов. Это Всеволоду понравилось.
— Расскажи о своей Стороже, Конрад, — попросил он. — Где поставлена? Что из себя представляет? Кто охраняет её стены?
— Отчего же не рассказать, — легко согласился тевтон. — Наша Сторожа — это каменная твердыня у самой границы миров. Большая крепость на скале среди скал. Возведена в сердце карпатских гор, на землях Зибенбюргена — Семиградья, именуемых также Цара Бырсей, Залесье, Эрдей и Трансильвания. Стоит неподалёку от славного града Германштадта, или, если по-угорски, Сибиу [5]. Зильбернен Тор — Серебряные Ворота — так называется замок. Волохи и угры нарекли его иначе, на свой лад.
— И как же?
— Кастлнягро, — после некоторого раздумья ответил Конрад. — Чёрный Замок, Чёрная Крепость.
Всеволод усмехнулся. Да уж… Кому — Серебряные Ворота, а кому — Чёрная Крепость.
— Замок сложен из чёрного камня, — поспешил объяснить тевтон. — Поэтому.
Всеволод кивнул. Пусть. Поэтому — так поэтому.
— Серебряные Ворота поставлены на месте древней цитадели в ту пору, когда угорский король Андреаш Второй пригласил на свои земли германских рыцарей Креста [6] — продолжал Конрад. — Братство Святой Марии находилось тогда в затруднительном положении. Сарацины вытесняли Христово воинство из Святой Земли и, чтобы сохранить и приумножить могущество ордена, требовались новые территории. Из Венецианской резиденции гроссмейстера Генриха фон Зальце отправлялись посольства ко дворам разных европейских государей. Успешными оказались переговоры с Андреашем. Его Величество призвал орден в Трансильванию.
— Король угров сделал это по доброй воле? — покачал головой Всеволод.
А было чему удивляться! Об аппетитах и железной хватке орденских братьев на Руси знали не понаслышке. Да и не только на Руси. Крестоносцам только дай волю, им только позволь уцепиться за клочок земли — и беспокойное соседство под боком обеспечено. Орден начнёт ставить замок за замком, скликать под свои знамёна европейских рыцарей, приглашать немецких колонистов и примется настырно, невзирая ни на что, расширять владения.
Конрад улыбнулся. Одной стороной рта. Хищно так осклабился.
— Выбор у Его Величества на тот момент был невелик. Андреашу требовались надёжные союзники и крепкая рука в неспокойных и труднодоступных землях королевства. Королевская власть в Трансильвании всегда была слаба. А тамошнее население — своенравно, а бароны — непокорны. А на трактах хозяйничали разбойничьи шайки и отряды вольных хайдуков. [7] назывались партизаны и народные мстители, боровшиеся с турками. Позже легковооружённые хайдуки стали особым родом войск. Однако имелось и другое значение этого слова. Хайдуками в средневековой Венгрии называли также разбойников или свободных воинов-наёмников. И есть основания полагать, что в этом смысле слово «хайдук» употреблялось гораздо раньше — ещё до возникновения широкомасштабного антитурецкого народного движения А границы эрдейского края непрестанно беспокоили кочевники-половцы или, как называют их угры, — куны. Ни один наместник Его Величества не мог навести порядок в этой дикой стране гор и лесов. Впрочем, главная причина, по которой Андреаш пустил тевтонских братьев в Эрдей, заключалась в другом.
— В чём же?
Немец помолчал, собираясь с мыслями. Всеволод ждал. Некоторое время они ехали, не проронив ни звука, покачиваясь в сёдлах, глядя не друг на друга, а вперёд, между конских ушей. Наконец, Конрад заговорил. Начал издалека:
— Эрдей — особенный край. Его нужно хорошо знать, чтобы правильно понимать всё происходящее там.
— Так объясни. Я попытаюсь понять.
— Что ж, слушай… У вас на Руси сейчас мало кто знает о затерянной среди лесов и болот границе между мирами и оберегающей её крепости. Византийская вера, распространившаяся по вашим землям, заставила людей забыть старые языческие культы. Вместе с ними были забыты и древние знания. Забылась и первая битва обиталищ, и проклятые проходы, и закрывшая их кровь Изначальных Вершителей.
— Это плохо?
— Это полезно. Ибо ваша Сторожа ныне надёжно сокрыта от непосвящённых. Ибо посвящённых колдунов, ведунов, ведьмаков и магов, способных взломать границу, в русских княжествах почти не осталось.
— Но разве не так же обстоят дела, в латинянских землях? — спросил Всеволод.
— Так, — кивнул Конрад. — Католическая церковь тоже всеми силами старается истребить всё ненужное и опасное. Но беда в том, что грешные души жителей Трансильвании в большинстве своём закрыты для римского папы. Впрочем, и для греческого патриарха они закрыты также. Да, в Эрдейском краю есть и наши, и ваши пасторы, но ни у тех, ни у других нет верной и истовой в своей вере паствы. А потому колдовство и чародейство, корни которых уходят в глубокую языческую древность, сосуществуют и уживаются там с католической и византийской верой. Магия процветает по сию пору, а среди наиболее сильных магов встречаются потомки Изначальных. Причём, некоторые из них состоят на службе у местных вельмож. Опасные знания в трансильванских землях не забыты. О проклятом проходе между обиталищами известно даже простолюдинам, не говоря уже об аристократах. Более того, многие эрдейцы знают, где следует искать этот проход.
Всеволод нахмурился:
— Скверно. Если проход не сокрыт…
— То рано или поздно его откроют, — вздохнул Конрад. — Откроют по неразумению или по злому умыслу. Или с добрыми намерениями — возможно и такое…
Возможно. Наверное. Благие намерения порой бывают даже опаснее.
— Всего-то и нужно — сказать колдовское слово и пустить колдовскую кровь в воду.
— В воду? — изумился Всеволод. — При чём тут вода?
— Эрдейский проход пролегает через горное озеро. Глубокое и холодное, лишённое даже намёка на жизнь. Мёртвое озеро. Именно там проведена кровавая черта Изначальных.
— Вот как?.. — Всеволод задумался. — У нас, значит, Мёртвое болото. В Залесье — озеро. Интересно, как Изначальные чертили границу? По дну? По воде?
Конрад усмехнулся:
— Я полагаю, что и ваши болота, и трансильванское озеро появились уже после того, как была проведена черта. И появились они по воле Изначальных, чтобы скрыть порубежье от глаз непосвящённых. Изначальные обладали могуществом, недоступным пониманию человека, и умели прятать свои секреты. А вода… она не страшна для границы, писанной сильной кровью и сильным заговорным словом. Простая вода не размоет эту черту. Только кровь и только слово, содержащие хотя бы малую толику истинной силы, способны на такое.
— Но к чему всё это? Болота? Озеро? Есть же Сторожи.
Тевтонский рыцарь перестал улыбаться:
— Вероятно, мудрость прошлого не полагалась на разумность будущего. Изначальные не доверяли потомкам. Как оказалось, правильно делали.
Некоторое время они снова ехали молча. Затем Всеволод спросил:
— Скажи, Конрад, кто и когда взломал рудную границу Изначальных?
— Об этом пусть тебе расскажет Бранко, — германец кивнул на волоха — неразговорчивого и задумчивого. — Ему эта история известна лучше.
Глава 9
— Бранко? — Всеволод в изумлении повернулся к проводнику.
Тот, и в самом деле, заговорил:
— Трансильванские земли — проклятые земли, — тихо, медленно, глядя куда-то вдаль, сквозь лес, произнёс волох. Голос у него сейчас был глухой и низкий. — Ибо здесь лежит самый лёгкий путь из Шоломанчи к людскому обиталищу.
— Откуда-откуда? — удивился Всеволод.
— Я говорю об укрытой под горными хребтами стране вечной ночи, обители самого дьявола… О Шоломанче или Шоломонарии.
Шоломанча? Шоломонария? Что ж, каждый народ даёт своё название Тёмному Обиталищу. Сущность его от того не меняется.
— Оттуда в этот мир издревле рвётся Балавр… — продолжил Бранко.
— Балавр? — нахмурился Всеволод. — А это ещё кто?
— Шоломонар. Чёрный Господарь.
— Чёрный Князь?
— Можно сказать и так.
А сущность не меняется…
Бранко вздохнул. Повторил с горькой усмешкой:
— Проклятые земли…