Эрдийские хроники
Испытание долгом
Торган протянул руку и поймал опавший желтый лист над самым костром. Надо же, ближайший лес лигах в пяти отсюда, а ведь долетел.
Орк осторожно опустил лист на траву и вновь вернулся к созерцанию огня. До рассвета было еще далеко.
Не каждый бы согласился сидеть всю ночь на бывшем поле битвы, но Торган Эданг даже не помышлял о другом. Дань погибшим здесь следовало отдать; пока их помнят, они живы. Что воины Империи Орков, что солдаты Алого Генерала. А уж Торгану-то сам Скурламин велел, учитывая, что тут отдал жизнь его предок, и не просто отдал, помог победе.
Да, уйти от такого долга – плевок на клинок Бога Войны и покровителя всего орочьего народа.
Размышления орка прервал негромкий стук копыт. Встрепенувшись, Торган потянулся за оружием – мало ли кто тут бродит. Хорошо, что нежити нет; после битвы шаманы и людские некроманты совместными усилиями поле упокоили на совесть. Давний обычай перемирия для покоя.
Так что нежити тут нет и быть не…
Торган словно примерз к земле, когда в круг света вступил могучий конь, и отблески костра заиграли на черных как ночь доспехах; желтый взгляд из-под забрала яркостью не уступал пламени.
Рыцарь смерти!
Не просто нежить. Такими после смерти могли стать лишь самые могучие и прославленные воины. По пальцам пересчитать было тех, кто понимал, как они возникают, кто может их сотворить. Но слава о них, как и о любой высшей нежити, ходила очень дурная.
Встретился с рыцарем смерти – к ней и готовься.
Но рыцарь, однако, не спешил протыкать мечом встреченного орка, а пока лишь с интересом смотрел на него сверху вниз.
Мысли Торгана текли очень медленно.
«Вроде бы их в мире всего тринадцать… или четырнадцать? Так, на боку длинный меч, так что это не Аркадин, не братья Хельнор и не Ларад Ольвейский: первый работает шестопером, вторые машут секирами, а у третьего вообще молот. У остальных вроде мечи… только не помню какие. Знаков на доспехах нет…»
Молодой орк сам не знал, что заставило его сказать:
– Присаживайтесь к костру, уважаемый. Или вы хотите продолжить свой путь?
Нарушив тишину, Торган ожидал удара мечом. Вышло по-другому: рыцарь медленно слез с седла и сел напротив орка.
– Благодарю за приглашение, – голос у рыцаря оказался низким и мощным.
Ятаган лежал рядом, но Торган даже не прикасался к рукояти – вряд ли он совладает с таким воином. Да и при любом мастерстве простой клинок против рыцаря смерти не поможет.
– А ты храбр, – неожиданно произнес рыцарь. – Сидишь со мной у одного костра; прочие шарахаются от одного моего вида.
– Есть от чего, – хмыкнул Торган с неожиданной смелостью. – Да и смысл мне убегать? Захотите – догоните, а справиться с вами я не смогу.
Черный шлем качнулся в знак согласия.
– Верно.
Наступило молчание, которое через минуту снова нарушил орк. Он ощущал, что ходит по грани, но любопытство ело изнутри:
–А что вы здесь делаете?
Вопрос был нахальным, но резонным: на самом поле нежить подняться не могла. Значит, рыцарь откуда-то приехал… но зачем ему?
– Скажем так, – медленно произнес рыцарь, – я хотел посмотреть на место своей гибели.
– Так вы погибли тут? – удивился Торган. – Но тогда…
Вопрос застрял в горле орка. Он сообразил, что рыцарь мог подняться лишь в гробнице, далеко отсюда. А тела простых солдат вряд ли собирали и увозили. Да и не всегда было что увозить, после ударов боевой магии. Значит, перед ним высокопоставленный командир, а если еще учесть, как он двигается и держится…
– Так вы… – Торган не смог выговорить имя.
– Ты догадлив, воин, – кивнул рыцарь. – Мое имя Сейн Арторис. Только теперь меня уже никто не назовет Алым Генералом.
Торган задохнулся: не просто легендарная нежить, но и легенда при жизни!
Сейн Арторис, лучший полководец своего времени, единственный, кому удавалось раз за разом громить войска Оркхадара и отбрасывать их назад. Он и до этого был знаменит, но именно война с орками стала венцом его славы и жизни.
Именно здесь, на этом поле Алый Генерал, прозванный так за цвет доспехов, погиб. И неважно, что в битве люди победили, следуя плану, разработанному командиром перед сражением. Достойной замены Арторису не нашлось, и Империя сумела раздвинуть свои границы. Потом был заключен мир, но не раньше разгрома королевства Эрцет, которое и начало войну.
Это было двести сорок лет назад. И вот теперь перед орком сидел человек, некогда едва не сокрушивший армию Оркхадара.
– Сам не знаю, что на меня нашло, – продолжал Арторис. – Захотелось посмотреть на эти места, вспомнить последний бой… А ты сам что тут делаешь?
– Пришел помянуть погибших, – усмехнулся Торган. – Особенно своего предка.
И чуть поколебавшись, добавил:
– Странно, но наши желания связаны посильнее, чем может показаться со стороны.
– Да? – удивился Арторис. – Как же?
Торган не знал, переживет ли свой ответ, но отступать не собирался. Недостойно воина умалчивать о таком.
– Потому что Гестар Эданг, мой предок и командир знамени, был тем, кто всадил клинок вам в сердце.
Желтые глаза полыхнули пламенем, мощная фигура на миг напряглась. Затем рыцарь вновь расслабился.
– Гестар Эданг… – задумчиво повторил Сейн. – А я так и не узнал его имени… Помню, только успел удивиться, почему орк бьет чем-то вроде копья, а не ятаганом. К колющему удару я готов не был, и не сумел закрыться.
– Это не копье, – поправил Торган. – Это шедонг, наше оружие. Длинный прямой клинок, длинная рукоять и массивный противовес. Его редко используют, только для поединков и ритуалов. В строю ятаган удобнее.
– А Гестар решил взять с собой на поле боя этот ваш… шедонг? – на незнакомом слове рыцарь на мгновение запнулся.
– Да. У него брат был очень сильным магом, и он зачаровал клинок. Вот почему удар с легкостью пробил доспехи и все, что было под ними.
Черная латная перчатка беззвучно коснулась левой стороны панциря. Торган отвлеченно подумал, что рыцари смерти почему-то всегда ухитряются двигаться бесшумно. Легенды были правы.
– Он выжил? – голос Арториса был подчеркнуто равнодушным.
– Нет. Примерно пару секунд спустя после удара ему в голову попал арбалетный болт.
Снова наступило молчание. Торган пожалел, что рыцари смерти практически никогда не снимают шлемов – как понять, о чем думает собеседник?
Впрочем, есть ли лицо под забралом? Или просто голый череп?
– Какой-нибудь менестрель сочинил бы по этому поводу целую балладу, – медленно сообщил Сейн. – Убитый двести лет назад воин вернулся из мертвых, и отомстил потомку своего убийцы.
Отомстил?
Торган незаметно потянулся к ятагану. Он сомневался, что справится с Арторисом, но твердо знал, что воину следует погибать в сражении.
– Только жизнь – не баллада, – завершил фразу рыцарь. – Я не вижу причины, почему кто-то должен умирать из-за событий такой давности. Тем более, что убийца пережил меня на пару секунд.
Он легко поднялся, и орк вновь удивился тому, как беззвучно Арторис двигается в доспехах. Повинуясь импульсу, Торган тоже встал; рыцарь оказался выше его на голову.
– Я боялся встречи с прошлым, – неожиданно сказал Сейн. – А встретил живого… и страх пропал. Спасибо, воин из рода Эдангов. Вряд ли я что-то могу для тебя сделать. Разве что поговорить с Повелителем Мертвых о твоем посмертии.
Орк невольно вздрогнул. Ничего себе услуга. Особенно если учесть, что в ближайшие полвека он в царство Синкэна не собирался.
Арторис взлетел в седло.
– Кто знает, может мы еще встретимся, – заметил Торган.
– Кто знает? – эхом отозвался Сейн. – Может в следующий раз и ты будешь носить черные доспехи.
И с этим своеобразным прощанием рыцарь смерти растворился в ночи.
Торган сел на место и шумно вздохнул. Рассказать – не поверят. Может, все-таки стоило пару амулетов у дяди Даргажа попросить? А то еще явится кто-нибудь из великих шаманов, которые тоже здесь полегли…
Четыре дня спустя Сейн Арторис ехал по равнине, разделявшей Эрцет и Горы Троллей. Впрочем, Эрцета уже давно не существовало; рыцарь называл так здешние места просто по привычке.
Ночную тишину нарушало лишь цоканье копыт. С грустной иронией Арторис подумал, что самого лучшего и верного коня он обрел только после смерти.
Зверь тоже не принадлежал к миру живых, как и его хозяин. Но и нежитью не был: острое чутье на мертвецов Сейн приобрел после своего воскрешения. Просто… существо. Очень умное, послушное и сильное. Рыцарь привязался к коню; больше ему просто не к кому было испытывать сильные чувства.
У всех рыцарей смерти были такие кони. Они не распространялись о том, откуда брали. Да и мало о чем рыцари вообще говорили, особенно о том, как стали такими.
Впереди в воздухе разлилось серебристое мерцание. Конь остановился сам, не дожидаясь, пока всадник натянет поводья.
Арторису это сияние было хорошо знакомо – он уже видел его. Раньше.
В ночь своего обращения.
Потолок был сложен из каменных плит, плотно пригнанных друг к другу и украшен барельефом.
С минуту Сейн Арторис смотрел на него, пытаясь понять, почему эта картина ему столь знакома. Потом вспомнил, резко поднялся на ноги и огляделся.
Память не подвела. Генерал находился в семейном склепе. Последний раз он был тут, когда хоронили отца, и отлично запомнил все детали.
Сейн опустил взгляд и изучил свой костюм. Роскошный, алый с золотом, родовые цвета Арторисов. Но вот знаки-обереги, вышитые на воротнике и манжетах, не оставляли сомнений – костюм погребальный.
«Но я же жив», – подумал Сейн и тут же усомнился. Он слишком хорошо помнил стремительный удар орка, резкую боль в груди и подступающую темноту.
Можно принять за мертвого спящего человека, но не получившего же рану в сердце!
Сейн сделал шаг, пошатнулся и ухватился за край саркофага. Крышка была сдвинута, внутри зияла пустота. Наклонившись, он прочел имя на каменной плите.