И, конечно, не было никакого ларца.
Вместо него прямо в середине комнаты лежала записка.
Очень медленно Ронвир поднял ее и развернул.
«Уважаемый начальник стражи славного города!
В будущем – обращайте внимание на мелкие детали. Например, не верьте знакам на воротнике, а спрашивайте документы и проверяйте их.
Искренне ваш,
Нимир ди Импосто.
Впрочем, вам я больше известен по прозвищу»
Ронвир сел где стоял. И смог лишь констатировать:
– Мерзавец! Это же надо – переодеться сыщиком, привезти сообщение о своем собственном приезде, потом сдать какого-то совершенно постороннего мошенника… и пока мы с ним возимся – забрать золото. А я же сам его поместил рядом с городской стеной… тут до ворот пара минут ходу.
Он скомкал издевательское письмо в кулаке. Вздохнул. Попытался утешить себя тем, что хоть один преступник у него в тюрьме сидит.
И вопросил в пространство:
– Ну и как? Как, скажите, работать честному стражнику, когда вокруг сплошные самозванцы?
14.11.2006 – 16.11.2006
Музыкальный воин
– Смотри, это кто такой?
Вопрос, заданный молодым стражником, был отнюдь не праздным. Приближавшийся к воротам человек не выглядел похожим на тех, кто каждый день представал перед глазами стражи.
Высокий. Худощавый. Темноволосый, в темно-серой одежде и таком же плаще. Дорожный мешок за спиной. У пояса – прямой меч, с другой стороны – кинжал. Вроде бы ничего необычного, но вот осанка подобает больше генералу или, по крайней мере, полковнику, а отнюдь не простому странствующему воину.
Старший в карауле скользнул взглядом по фигуре путника. Профессионально оценил походку, удобную одежду (сразу видно – привык человек бродить), задержал взгляд на воротнике… Задержал дольше, чем на других деталях одежды.
А если точнее – то не на воротнике, а на четырех шнурках, выбегавших из-под него. Конец каждого из них был аккуратно обрезан; словно там висел кошелек, а потом острый клинок передал его в другие руки.
Однако, когда с воина потребовали плату за проход в город, он вытащил несколько монет из-за пазухи; острый слух одного из стражников различил позвякивание. Значит, деньги у него не там были… Да и мало кто кошелек на шею вешает.
– Знаете что, парни, – задумчиво сказал старший, провожая взглядом удаляющегося воина, – я пока отлучусь. Есть пара догадок, которые нам хорошие деньги принесут, коли я прав. Харгет, последи-как за ним. Потом скажешь, где остановился.
– Ну, шнурки, и что с того? – пожал плечами мощный светловолосый человек, опиравшийся на спинку кресла. – Мало ли, кто как одевается. Тем более, сам сказал – он на белланийца смахивает, а там все слегка того, уже пять веков… когда у них демон стал править.
– Даэмар Вечный такой же демон, как и я, – фыркнул сидевший в кресле – худой и седой, с ледяными светлыми глазами. – Конечно, маг он отменный… но в то, что он демон, верят только эти проповедники из Земли Веры.
– Ну, если он такой же, как ты, то точно демон, – хмыкнул блондин.
В сказанном была доля правды. Занимавшего кресло звали Берантом, и он держал в своих руках чуть ли не половину преступной жизни Канхаймского королевства; относительно недавно его влияние распространилось и на уже упоминавшуюся Белланию. Хотя Берант с недовольством признавал, что там работать сложнее.
– Так что со шнурками-то?
– Постой, Когард. Если я правильно понял, ты думаешь, что этот человек – из музыкальных воинов? Точнее – из ахайрен?
Стражник, стоявший навытяжку перед Берантом (все же тот не зря регулярно подкармливал многих из городской стражи), кивнул.
– А что, может быть… Держи, – Берант бросил стражнику золотой. – Если это так, то получишь куда больше. Когда проверю.
– Благодарю вас, господин, – поклонился стражник и исчез за дверью.
– Что за музыканты? – поинтересовался Когард. Бессменный телохранитель и помощник Беранта культурой других стран не интересовался совершенно, считая, что в его работе это вряд ли поможет.
– Есть такой… храм не храм… вроде монастыря на востоке Кенсамирских гор, – пояснил Берант. – Там обучают крайне странному искусству – сражаться в такт некоей музыке. Я, честно говоря, этого не понимаю, но они, соизмеряя свои движения с музыкой, сражаются безупречно. Это искусство сложно освоить, но музыкальные воины – бойцы чрезвычайно хорошие. У меня есть достоверные сведения о них… Так вот, они слышат музыку через особый кристалл, который постоянно носят при себе, чаще всего – на груди. Это некая зачарованная вещичка, передающая мелодию только самому владельцу.
Но некоторым музыка мешает. Ну не умеют они с ней в лад работать. Кому-то вообще неинтересно. Вот они и сражаются без музыки, не активировав кристалл. Только вот по обычаям обители это считается тяжелейшим проступком – мол, ты пренебрег самой сутью науки. У тех, кого в таком уличили, срезают кристалл со шнурков, на которых он висел, и выгоняют к демонам из обители. Их и называют – «ахайрен». Это на каком-то старом языке значит «преступившие».
Главное вот что – вместе с обучением бою им вбивают в голову кучу всяких правил, как всегда в монастырях. Обученный музыкальный воин для нашей работы непригоден – принципы мешают. А вот ахайрен обычно отсеиваются, когда им ещё не успели прочно привить запреты. Что получается – человек с умением драться, только без лишних принципов. Хорош для нас боец выйдет, а?
– Хорош, – задумчиво согласился Когард. – Если это точно музыкальный воин, а не какой-нибудь модник… А уверен, что согласится?
– Я много читал, – усмехнулся Берант. – Ахайрен обычно злы на обитель и на весь мир; нанимаются они с радостью. Кстати, поскольку в Беллании этот монастырь весьма уважают, то нанимать там на службу преступившего никто не станет. И даже из страны гонят взашей. Ну так мне эта обитель и даром не нужна. Так что кое-что проверим – и можем смело ему обещать работу.
Обсуждаемый воин в этот момент расположился в одной из городских гостиниц. Относилась она к разряду недорогих, хотя хозяин и прилагал все усилия, чтобы поддерживать ее в опрятном состоянии. И ему это вполне удавалось; посетители оставались довольны.
Воин занес в гостевую книгу имя «Кэвелл Альсари», расплатился и получил взамен ключ. Поднявшись на второй этаж и закрыв дверь комнаты, пристроил у стены мешок, поставил у изголовья меч и растянулся на кровати.
Несколько минут он задумчиво смотрел в потолок, закинув руки за голову. Потом прикрыл глаза, вслушиваясь в тишину. Впрочем, теперь, когда он был более внимательным, появились и звуки.
Чей-то разговор в соседней комнате. Голоса прохожих за окном. Шаги слуг в коридоре. Заливистый собачий лай во дворе.
Кэвелл своим слухом гордился по праву. Таковой в свое время и помог ему войти в Тан Карем Фэлло, Обитель Музыки Боя, как ее называли. Глухим или равнодушным к звучанию мира в Обители делать было нечего.
Конечно, и не только им. Некоторые не подходили по душевным качествам, кто-то уже при обучении совершал некий непростительный проступок, перечеркивавший все, чего он успел достичь. К чести Обители, такое случалось не слишком часто.
Интересно, а как звучит этот город?
Альсари знал, что многие гостиницы Канхайма держат своих музыкантов. Ему всегда было любопытно, откуда выросла эта традиция, но истоков ее он так и не обнаружил.
Мысль о музыке казалась очень интересной. Кэвелл поднялся с кровати и направился в нижний зал проверять свои догадки.
Он оказался прав – музыкант в гостинице был. Правда, только один, и довольно молодой… что ж, талант от возраста не зависит. Вот мастерство – вполне.
– Что вы желаете услышать? – уверенно спросил молодой человек, артистично откидывая назад прядь каштановых волос. Чересчур артистично, на взгляд Кэвелла.
– «Серебряную сонату», если можно, – вежливо попросил Альсари. На мгновение им овладело искушение заказать одну из мелодий Обители – впервые послушать ее не в своей душе. Но это было бессмысленно; музыкант не мог знать ритмов Тан Кэрем Фэлло.
Музыкант кивнул и поднял скрипку. Ему явно нравилась собственная игра, и он даже глаза прикрывал от удовольствия… пока лицо недовольно морщившегося Альсари не согнало улыбку скрипача.
– Вам не нравится? – обиженно осведомился он.
– Вы хорошо выучили саму мелодию, – признал Кэвелл. – Но недостаточно чисто исполняете. Это ведь мелодия Шелкового стиля, и она должна течь плавно и нежно. Никакой резкости. Никаких чрезмерно быстрых движений. А заодно научитесь владеть лицом – сейчас по нему ясно читается: «Да что этот вояка в музыке понимает?»
Музыкант вспыхнул и опустил голову.
– Смею думать, что понимаю многое, – заверил его Кэвелл. – И могу вам посоветовать следующее…
Он объяснил юноше все недостатки его техники и возможные способы исправления. Заодно пояснил, какие трудности связаны с каждым путем.
Краем глаза Альсари отметил, что человек за соседним столиком очень внимательно смотрит и слушает. Пусть…
Музыкант поблагодарил, причем явно искренне. Значит, получится из него мастер, раз умеет слушать толковые советы. Хорошо, конечно, что он не стал уточнять – а откуда воину такие тонкости известны.
А как только юноша ушел, к Кэвеллу пересел тот самый слушатель. Тоже весьма молодой, не старше двадцати пяти.
Он представился Лередом, и весьма осторожно поинтересовался – не принадлежит ли почтенный воин к числу обучавшихся в Тан Кэрем Фэлло?
– Да, – очень кратко ответил Кэвелл.
– И вы… – Леред помедлил, – ахайрен?
– Да, – сказано было гораздо суше. – И что?
– Дело в том, что мне поручено вам передать…
Леред был вторым помощником Беранта, но не таким доверенным, как Когард. По мнению их обоих, юноша во многом был ещё чересчур принципиален: не желал связываться с наркотиками, мог дать отсрочку должнику, и так далее… Но Берант был уверен, что эти идеи он у ассисстента из головы выбьет; так-то из него должен был получиться отличный помощник – острый ум, способности лидера… Правда, сейчас ему давали лишь редкие поручения. Вроде этого.