И ночь совсем не так близка».
Ведя все время разговор
Трусят рысцой, и вдруг шатер
Один, другой, как будто ждут,
Что гости в них сейчас зайдут.
Эрек с волненьем говорит:
«Говен, твой ум меня страшит.
Ты задержать меня сумел,
И раз уж в этом преуспел,
Что стану от тебя скрывать?
Хочу сейчас себя назвать:
Ведь я Эрек, входил в ваш круг,
Товарищ был тебе и друг».
Говен вплотную подъезжает,
Эрека шлем приподнимает,
Чтоб милые черты узнать.
Друг друга стали обнимать.
По-рыцарски, плечо в плечо,
Расцеловались горячо.
Говен сказал: «Счастливой вести
Владыка наш с супругой вместе,
Конечно, будут очень рады,
Им сообщить об этом надо.
Но долгом первым признаю –
Приветствовать жену твою.
Супруга короля немало
О ней, прелестной, проскучала.
Клянусь, еще вчера у нас
Об этом с нею речь велась».
К Эниде обратясь затем,
Спросил ее, довольна ль всем,
Здорова ли. Умен и прям
Ответ достойнейшей из дам:
«Я и не зналась бы с бедой,
Но мучит страх меня лихой
За господина моего:
Все тело в ранах у него».
Говен в ответ: «Я был смущен,
Заметив вдруг, как изможден,
Как бледен друг мой. Горьких слез
Лишь потому не пролилось,
Что радость этой встречи с ним
Закрыла путь слезам моим,
И что ее благая сила
Мне все иное заслонила.
Езжайте с ним не торопясь!
Опередить я должен вас,
Чтоб известить владык моих,
Кто едет погостить у них.
Такая весть им будет тоже
Всех лучших новостей дороже».
К Артуру входит он в шатер.
«Пусть вам зажжет веселье взор,
Мой государь. Веду гостей:
То наш Эрек с женой своей».
Так он Артура поразил,
Что даже с кресла тот вскочил:
«Да, это радостная весть.
Говен, хвала тебе и честь!»
Довольна также королева,
Довольны рыцари и девы
Их окружившего двора.
Король выходит из шатра.
Эрек, завидевши его,
С коня слезает своего,
Энида, стоя, ожидает,
Король обоих обнимает,
И королева вместе с ним
Привет и ласку дарит им.
Веселие в сердцах у всех:
С Эрека мигом снят доспех,
Ему служивший в деле бранном,
И видят все – нет счета ранам
У рыцаря на белом теле.
Печаль сменила тут веселье,
Король немало удручен.
За мазью посылает он
Своей сестры, Морганы – феи.
Лекарства в мире нет сильнее,
Какой бы рана ни была,
Где б ни болела и ни жгла –
От мази колдовской должна
В немного дней зажить она,
Хотя бы за день только раз
На рану наложили мазь.
Вот снадобье принесено,
И сразу помогло оно.
Все раны тщательно промыты
И вновь повязками закрыты.
Эрека с юною женой
Король в шатер уводит свой
И говорит, что он готов
В палатке жить среди лесов
Недели две, а между тем
Эрек поправится совсем.
Тот короля благодарит:
«Нет у меня, – он говорит, –
Столь тяжкой и жестокой раны,
Чтоб я свой путь прервал так рано.
И вам не удержать меня.
Назавтра с первым светом дня
Я, отдохнувши здесь немного,
Тотчас же соберусь в дорогу».
Король качает головой:
«Не повстречался б ты с бедой
На самой легкой из дорог.
Я знаю, верь: сейчас ты плох,
Разумней было бы остаться,
Ведь с горем нам не расквитаться,
Коль ты в лесу испустишь дух.
Прошу, останься, милый друг,
Пока ты слаб и нездоров».
А тот: «Не надо тщетных слов.
Дорогу сам избрал такую,
Задерживаться не хочу я».
У короля уж нет сомненья,
Что не изменит он решенья.
Артур настаивать не стал.
Столы накрыть он приказал –
Пора и ужином заняться,
Усердно слуги суетятся,
А день был постный: подают
Плоды и много разных блюд
Из щуки, лосося, форели,
Потом и персиков поели
И груш. А там уже пора
Ко сну под пологом шатра.
Эрек Артуру всех дороже;
Он на ночь на отдельном ложе
Устроил гостя своего,[81]
Чтоб ран не бередить его,
И спать он мог спокойным сном,
Супруга короля вдвоем
С Энидою легла усталой
Под меховое одеяло.
Так все и спали должный срок,
Пока не заалел восток.
Наутро только день занялся,
Эрек легко от сна поднялся,
Коней велел он оседлать,
Доспех свой рыцарский подать.
Король и рыцари – бароны
К нему взывают огорченно,
Чтоб задержался он у них,
Хотя бы ради ран своих.
Эрек же ничему не внемлет,
Ничто его не поколеблет –
Рыдают все, как будто он
Из лесу мертвым принесен.
Эрек с Энидою готовы.
Не верят рыцари, что снова
С Эреком могут повидаться,
Так у палаток и толпятся,
Коней себе велят подать,
Хотят его сопровождать,
А он им: «Это ни к чему,
И спутников я не возьму,
Но всех благодарю друзей».
Обоим подают коней.
Эрек уже в седле, при нем
И верный щит его с копьем.
Всех милости вручает божьей,
И отовсюду слышит то же.
И вот они опять в пути;
Опять пришлось им в лес войти.
Все утро скачут, – час, другой,
Но нет конца тропе лесной.
И вдруг им слышится из чащи
Крик женский, жалобный, молящий.
Эрек уразумел тотчас:
Беда какая-то стряслась,
О помощи кричит девица,
И сам решает обратиться
К Эниде молчаливой он:
«Ты слышишь этот крик и стон?
То девушка зовет, и ясно,
Что очень худо ей, несчастной,
И помощь быстрая нужна!
Пойду за ней, а ты, жена,
Останься здесь, сойди с коня
И у дороги жди меня,
Пока я с ней не возвращусь».
«Иди, мой друг, я не боюсь», –
Она в ответ. Он отъезжает
И вскоре девушку встречает.
Она, бродя в лесу густом,
О милом плакала своем.
Здесь утром в плен его нежданно
Два захватили великана,
И вот рыдает и зовет,
И волосы и платье рвет,
И в кровь царапает девица
Себе лицо. Эрек дивится
И просит ласково ее
Про горе рассказать свое.
Девица плачет и рыдает:
«Пусть, рыцарь, вас не удивляет,
Что горя не могу стерпеть:
Всего бы лучше – умереть.
Схватили друга моего
Враги смертельные его –
Два великана гнусных, злых.
Не вызволить его от них.
Так что же делать мне несчастной?
Он – самый храбрый и прекрасный
И самый доблестный из всех!
Теперь же от злодеев тех
Лихой конец ему сужден,
И смерть в мученьях примет он.
Ах, добрый рыцарь мой, тебя я
Спасти мне друга умоляю,
Коль есть – увы! – кого спасать,
Не надо далеко искать,
Ты сразу нападешь на след».
«Сударыня, – Эрек в ответ, –
Ему и вам я помогу
По просьбе вашей, как могу,
И, если не погибну сам,
Верну возлюбленного вам,
Коль он останется в живых
Пока я не настигну их,
Напасть готовый и сразиться».
«Ах, рыцарь, – говорит девица, –
Навеки вы властитель мой,
Я верной буду вам рабой,
Когда ко мне вернется милый.
Господь вам да прибавит силы,
Но торопитесь». – «А куда
Они свернули?» – «Вон туда,
Вы видите следы копыт?»
Эрек ей обождать велит
И вскачь лесной тропой несется.
У девы юной сердце бьется
И молит жарко, чтоб господь
Помог Эреку побороть
Тех, кем ее любимый друг
Захвачен был для смертных мук.
Эрек, коня все время шпоря,
И следа не теряя, вскоре
Злодеев мерзостных настиг,
Он издали заметил их,
Когда из леса выезжал:
На вьючной лошади лежал
Той девы рыцарь молодой,
Раздетый, связанный, босой.
У великанов же безбожных –
Ни копий, ни щитов надежных,
Ни острого меча. Одни
Дубины грубые они
Да плетки две в руках держали,
И так несчастного хлестали,
Что жесткие ремни плетей
Рассекли мясо до костей.
Ручьями кровь его текла
По бедрам вниз и залила
Бока и круп коня того,
Что связанного вез его.
Эрек от жалости к нему
Скорбит душой. Хоть одному
С двумя такими страшен спор,
Он начинает разговор.
Лесная перед ним поляна
Да два свирепых великана.
«Скажите, – молвит им Эрек, –
Что сделал этот человек?
За что с ним можно поступать
Как будто он злодей и знать
Вреда он много натворил,
Что вами в плен захвачен был?
Ведь рыцаря постыдно вам
Хлестать по бедрам и плечам,
Связав веревкой и ремнем.
Отдайте мне его добром,
Как я добром вас умоляю,
О распре и не помышляя».
«Вассал, – они ему в ответ, –
До наших дел вам дела нет,
Коль видеть это вам не в мочь, –
Найдите, чем себе помочь».
Эрек же им: «Найду, клянусь я.
Не встретите во мне вы труса.
Пусть рыцарь будет у того,
Кто сможет получить его.
Ко мне! Я вызываю вас!
Придется за него сейчас
Мне, видно, с вами потягаться».
«Вы что? Желаете сражаться?
Да он совсем в безумье впал!
Поймите: против нас, вассал,
И четверо таких, как вы, –
Всего лишь овцы, мы же – львы».
«Как знать, – Эрек им отвечает, –
Когда земля внизу растает,
А твердь небесная падет, –
И птичке малой час придет.
Пока же в бой! Хвалиться рано!»
Свирепы были великаны,
И, палицы держа в руках,
Нагнали б на любого страх,
Эрек же не пришел в смущенье
Ни от угроз, ни от глумленья.
Схватился с первым и тотчас
С размаху всаживает в глаз
И в череп меткое копье,
В затылок вышло острие,