И привкус мнимого веселья
Волшебному придать питью,
Располагая к забытью,
Которым сладкий сон раскрашен.
Девице сонный муж не страшен.
С ним ляжет рядышком она,
Сон между ними как стена,
Но не заметит муж помехи,
В глубоком сне вкусит утехи;
При этом думать будет он,
Что наслаждение — не сон.
Не разуверит пробужденье
В подобном сладком наважденьи;
Он слишком будет убежден
В том, что любовью услажден;
Во сне вкушая наслажденье,
Днем будет верить в сновиденье.
Принцесса счастлива была —
Такая участь ей мила.
Девице говорит Фессала,
Чтобы девица уповала
На мудрость и на мастерство.
Сулит наука торжество.
Вот упоительное чувство!
Способно тайное искусство
Великий грех предотвратить.
Клижеса можно защитить,
Трон для него обороняя,
При этом девство сохраняя.
Клижесу это невдомек.
Предположить Клижес не мог,
Что за него такая сила.
Искусницу благодарила
Девица, доверяясь ей.
Искусство тайное сильней,
Когда искусству доверяют
И этой веры не теряют.
Наутро дочь свою позвал
Германский император в зал.
Красавица не удивилась,
Послушно в зал она явилась.
Вы понимаете меня?
Отныне близкая родня
Два императора друг другу.
Оповестили всю округу
О том, что свадьба во дворце.
Не изменяется в лице
Трудолюбивая Фессала.
Ликуя, челядь пировала.
Одна Фессала ворожит,
О чем поведать надлежит.
Среди всеобщего безделья
Фессала смешивает зелья,
Усердно сдабривает их
Большим количеством других
Приправ душистых, сладких, пряных,
Так что для трезвых и для пьяных
Приятен этот аромат,
Соединение услад.
Фессала завершила дело,
Когда уже завечерело.
Напиток дивный был готов.
Накрыто несколько столов,
И подают роскошный ужин.
Фессале виночерпий нужен,
Чтоб император перед сном
Упился колдовским вином.
Замешкалась она в досаде,
Увидев, что Клижес при дяде.
Он дяде за столом служил,
Как будто бы не дорожил
Он родовым своим уделом,
Беспечный самый в мире целом;
Так сам себе юнец вредит.
За ним искусница следит,
И, наконец, она решает,
Что ей Клижес не помешает.
Она Клижеса позвала,
И отошел он от стола,
Держась при этом превосходно:
Мол, что искуснице угодно?
«Извольте, друг, меня простить, —
Она сказала, — угостить
Я императора желаю
И вам подать предоставляю
Ему напиток дорогой.
Напиток никакой другой
Не стоил бы питья такого,
И ради Ричарда[149] святого
Других не наливайте вин.
Пусть император пьет один
Такой напиток драгоценный.
Понюхайте, какой отменный!
Не ведаю, откуда он
В подвалы наши завезен.
Я там нашла его случайно,
Но он хорош необычайно.
Он слаще меда во сто крат.
Вдохните этот аромат,
И в императорскую чашу,
Доказывая верность вашу,
Налейте лучшего вина,
Чтоб император пил до дна.
Хорош напиток, повторяю.
При этом вас я заверяю:
Благоуханное вино
Целебных снадобий полно.
И вам, поверьте, не в убыток
Ваш дядя выпьет сей напиток!»
Поверить был Клижес готов,
Напиток взял без лишних слов,
Худого не подозревая,
До края чашу наливая.
Вино сверкало в хрустале
На императорском столе;
В своем племяннике уверен,
Был император неумерен,
Чудесный аромат вдохнул,
Пригубил он, потом глотнул,
И выпил, наконец, немало.
Сначала в голове играло,
Потом по жилам разлилось
И снова в голову взвилось.
Из-за стола встает не пьяный,
Волшебным хмелем обуянный,
Чтобы в глубокой тьме ночной
Упиться одурью хмельной,
В очаровании витая,
Сон явью сладостной считая.
Дурманит хмель, морочит хмель,
А между тем уже постель
Епископы благословляют
И новобрачных оставляют,
Как полагается, одних,
Чтобы супругом стал жених.
Как полагается? Нет, грешен!
В словах я чересчур поспешен.
Ночь брачная не такова.
Хоть было боязно сперва
Лежать красавице в постели,
Питье вполне достигло цели,
Так спящего зачаровав,
Что не желал других забав
Столь сладостно завороженный
И, в сновиденье погруженный,
Считал, что счастлив наяву.
Вот что искусством я зову.
Ему во сне блаженство снится.
Девица хочет отстраниться,
Ей страшно с ним наедине,
Тогда как счастлив он во сне.
Он видит в пылком обольщении
Девичье милое смущенье,
Как водится, девичий страх
На первых видит он порах,
Ее зовет сердечным другом,
Он упоен ее испугом,
Девичьей внемлет он мольбе
И в упоительной борьбе
Он, торжествуя, побеждает.
Его ничто вознаграждает.
Ничто в объятьях держит он,
Целует свой бесплотный сон;
Ничто сломить он вожделеет,
Ничто, восторженный, лелеет,
Ничто словами рад заклясть,
Ничто ласкает спящий всласть,
И, овладев твердыней мнимой,
Столь высоко во сне ценимой,
Усталый, верит, что не спал,
Что супротивник милый пал.
Так император наслаждался
И ни о чем не догадался.
Обрисовал я все зараз
И продолжаю мой рассказ.
Нет в мире слаще опьяненья,
Но предстояли затрудненья.
Саксонский герцог не дремал,
Последним новостям внимал
И, собирая рать большую,
Не тратил времени впустую.
Шпионы при дворе кишат.
Оповестить его спешат
О происшествиях малейших
(Врагов не сосчитаешь злейших).
Ведется тайная игра.
Гостям в обратный путь пора.
Их провожают в путь вельможи.
Германский император тоже
Намерен зятя проводить.
Надеется предупредить
Он столкновение в дороге,
А то придворные в тревоге.
Саксонский герцог их страшил,
Хоть нападать и не спешил.
Рать императорская в сборе.
Достигли Ренеборка вскоре,
Расположились на лугу,
И на дунайском берегу
Ничьей не требуя опеки,
Свои шатры разбили греки,
Среди которых был Клижес.
Неподалеку Черный Лес.
А берег противоположный
Избрал саксонец осторожный;
Был герцогский племянник там,
Готовый мстить своим врагам.
Из-под ветвистого навеса
Узнал он сразу же Клижеса.
Три смелых юноши при нем.
Был каждый со своим копьем.
Они беспечно состязались
И под ударом оказались.
Был герцогский племянник зол.
Облюбовав укромный дол,
С двумя вассалами в засаде
Засел племянник, верный дяде;
Как вор, забившись в буерак,
Клижесу в спину метил враг,
Но вовремя Клижес нагнулся,
И неприятель промахнулся,
Ударил он исподтишка,
Задел Клижеса, но слегка.
И разъярен своим раненьем,
Разгневан подлым нападеньем,
С врагом своим в открытый бой
Вступил бесстрашный наш герой;
Клижес отважный был рассержен,
И сразу недруг был повержен;
Копьем Клижес его сразил,
Насквозь противника пронзил.
Тогда саксонцы задрожали
И с перепугу в лес бежали.
Настигнуть их Клижес решил
И распроститься поспешил
Он со своими молодцами.
Он поскакал за беглецами
Туда, где герцогская рать.
Не стал Клижес подмоги ждать.
Готовил герцог нападенье,
За греками вел наблюденье.
Тут появились беглецы.
В слезах поведали юнцы,
Как их безжалостно побили
И как сеньора загубили.
Мол, герцогский племянник пал.
Урон, как видите, не мал.
И герцог в ярости клянется,
Что никому не улыбнется,
Пока убийца будет жив.
Клижесу голову срубив,
Утешит герцога воитель.
Пусть герцогу достойный мститель
Преподнесет кровавый дар,
Клижесу нанеся удар.
Доставить голову Клижеса
Пообещал один повеса,
Хвастун из горе-храбрецов.
Клижес преследовал юнцов
И был саксонцами замечен.
(Отважный чересчур беспечен.)
И поскакал хвастун к нему:
Мол, сразу голову сниму!
Клижес врагов заметил тоже.
В стан вражеский скакать негоже.
Назад он поскакал скорей,
Но не нашел своих друзей
Там, где оставил их недавно.
Когда саксонец пал бесславно,
В стан трое кинулись тотчас
И, все поведав без прикрас,
Двух государей всполошили.
Вооружиться там спешили,
А между тем во весь опор
Саксонец, не жалея шпор,
Упорно за Клижесом гнался.
Взглянув, Клижес не обознался:
Саксонец гонится за ним.
И как всегда неустрашим,
Клижес нисколько не смутился,
К врагу спокойно обратился.
Его саксонец перебил,
Клижеса дерзко оскорбил.
С наскоку всадник этот шалый
Кричит ему: «Послушай, малый!
Мне голова твоя нужна,
Которой, впрочем, грош цена,
Так что молоть не стоит вздору,
Но я пообещал сеньору
Доставить голову твою.
Его племянник пал в бою.
Плати за это головою!»
Готовый заплатить с лихвою,
Клижес нахалу отвечал:
«Ну что ж, попробуйте, вассал,
До головы моей добраться.
Извольте только постараться!»
Бахвалу твердою рукой
Нанес Клижес удар такой,
Что всадник, позабыв о мести,
С конем своим свалился вместе;
Сраженный гибельным копьем,
Своим придавленный конем,
Себе переломивший ногу,
Воитель отдал душу богу.
И спешившись одним прыжком,
Его же собственным клинком
В миг обезглавил сам бахвала
Клижес отважный для начала.