— Колдовством.
Малкадор бросил на него испепеляющий взгляд.
— Разумеется, колдовством! Его самого создали при помощи колдовства. Все залы вокруг нас построены на фундаменте колдовства. Наклеивай какие угодно ярлыки, уже нет смысла прикидываться.
Регент снова приложился к кубку. Ему почти удалось унять дрожь в руках.
— Я не оправдываюсь. Не было иного пути. И даже сейчас, даже сейчас, судьба еще не выскользнула у нас из пальцев. Арвида здесь, и он еще дышит. Его душа пока еще не потеряна.
— Но… как может что-то… внутри этого…
— Он жив, Халид. Даже сейчас. Еще есть время.
Корабль был пуст. Эхо разносилось по его трюмам, в коридорах мерцали отказывающие люмены. «Геометрический» вышел из варпа слишком рано, слишком близко и теперь его щиты были прорваны, двигатели сотрясались и что-то, нечто пыталось попасть внутрь.
Арвида бежал вдоль длинного центрального коридора, чувствуя, как пол прогибается под ногами. Его дыхание отдавалось в шлеме, сердца неистово колотились. Чародею удалось по-настоящему отдохнуть лишь один час, прежде чем долг снова призвал его. Тревожная сирена вырвала Ревюэля из сна, в котором все миры Империума обратились в пепел, скрылись под непроницаемыми облаками дыма, а их континенты стали разбитым стеклом.
Он чувствовал себя странно. Что-то было не так. Реальность изгибалась и растягивалась. Стены коридоров, по которым бежал Арвида, колебались и размывались.
Яниус сопровождал его, невидимый, но успокаивающий Ревюэля своим присутствием. Чародей уже позабыл, было ли вообще время, когда тутиларий не был с ним рядом. За все это время они перестали думать о себе, как о раздельных сущностях. Ариман говорил, что компаньоны были благожелательными созданиями, спутниками тех, кто хорошо понимал эфир. Но существовали ли они изначально, ожидая, пока их найдут? Или их как-то создали? Где заканчивалась одна душа и начиналась другая?
Яниусу не понравились такие рассуждения. Он вздрогнул, переливаясь в танце огней аварийного освещения. Арвида осознал, что извиняется прямо на бегу, упрашивая тутилария оставаться рядом, хотя чародей хорошо знал, что тот никогда не отвечает на уговоры.
Вокруг гремела какофония глухих ударов, мерного стука кулаков по корпусу. Добравшись до мостика, Ревюэль ворвался в огромное пустое помещение. Все посты сервиторов были покинуты. Командные троны медленно поворачивались на опорных ножках. На передних обзорных экранах виднелась одинокая планета, затерянная в черноте космоса и медленно догорающая.
Арвида приблизился к огромному иллюминатору из гибкого кристалла. Все было неправильным. Все было ненастоящим.
— Но я же не видел, как она горела, — пробормотал Ревюэль. — Мы не успели вовремя.
Крутнувшись на месте, он окинул мостик неуверенным взглядом. Экраны шипели помехами. Авгурные станции молчали.
Грохот снаружи усилился. Обзорный купол над чародеем треснул. Тяжелая внешняя панель прогнулась под чудовищным ударом.
Арвида выхватил меч, по клинку пробежало черное пламя. Паникующий Яниус зарябил в лучах боевого освещения. Последовали новые удары — «трууум, труууум, труууум» — и трескотня чьих-то безымянных голосов начала просачиваться сквозь поврежденный корпус.
— Он мой подопечный! — донесся рык, наполненный мощью варпа. — Он под моей защитой!
Арвида посмотрел вверх, затем по сторонам, не видя целей для обнаженного клинка.
— Где Каллистон? — спросил чародей и тут же понял, что ответа не будет, ведь брата-капитана Каллистона никогда здесь и не было. Пылающий мир на экранах почернел, пламя стало бордовым, словно засохшая кровь.
Ритм ударов достиг крещендо. Корабль разваливался.
Арвида понял, что падает — палубная обшивка вывернулась у него из — под ног — и чародей выпустил меч из своей ладони. Яниус мелькнул и пропал, его мерцающую дымку разорвало порывом уносящейся в пустоту атмосферы.
Арвида попытался ухватиться за что-то, хоть за что-нибудь, но сама вселенная расползалась по швам.
Мир догорал, моря крови на нем выкипали во тьму.
— Мы опоздали, — произнес Ревюэль, падая. — Мы не увидели, как горит Просперо.
Малкадор отошел от двери, на которой уже возникли трещины. Хасан выхватил лазпистолет и отступил назад. С той стороны доносились крики, панические выстрелы и грохочущий лязг ударов о бронезатвор.
— Встаньте за мной, — попросил Халид, шагнув к Сигилиту.
Но Малкадор остался на месте.
— Не глупи. Ни мне, ни тебе не удастся его остановить.
Вбитая внутрь дверь разломилась посередине, ее створки грохнули о стены и повисли на петлях. В залу ворвался воин — настоящий гигант в доспехе цвета слоновой кости. Его глаза сверкали яростью, неубранные черные волосы разметались по лицу.
— Он мой подопечный! — взревел вошедший, обвиняющим жестом указывая на Сигилита. — Он под моей защитой!
Малкадор кивнул.
— Мой господин Джагатай, — произнес он. — Постарайтесь успокоиться.
Примарх рванулся к нему, высокий и сухопарый, словно ловчая птица. Его суровое лицо перекосилось от гнева.
— Я дозволил тебе отыскать лекарство, — ответил Хан. — Я не дозволял тебе приносить его сюда.
— Иного выхода нет.
— Взгляни на него! — взревел Каган, взмахнув могучим кулаком в сторону дрожащей груды плоти на операционном столе. — Посмотри, чем он стал.
Малкадор сохранял спокойствие. Выражение его древнего лица, туго обтянувшего череп, осталось равно безжалостным и внимательным. Регент взял свой посох и, опираясь на него, словно дряхлый старик, поплелся к операционному столу. Лежащее на нем тело он рассматривал почти с жалостью.
— Я не могу его спасти, — произнес Сигиллит. — Уже никто не сможет. Но он еще в силах нам послужить, в определенном смысле. Сейчас на кону нечто гораздо большее, чем жизнь одного воина.
Хан шагал следом за ним. Казалось, примарх готов разорвать Малкадора на куски.
— У меня перед ним долг крови. У моего легиона перед ним долг крови. Мы никогда бы не выбрались из пустоты, если бы Ревюэль не пожертвовал собой. Я не допущу, чтобы он погиб.
Остановившись, Регент слегка наклонил голову. Звуки — шорохи и царапанье — по-прежнему доносились снизу, из-за хрупкой преграды земли и камня.
— Ты сам рассказал мне о Темном Зеркале, — напомнил Сигилит. — Тебе известно про Троны, и ты уже догадался, где находится величайший из них. Стены Дворца уже были пробиты, и брешь нужно закрыть. Твой брат Магнус виновен в уничтожении оберегов, которые защитили бы нас. Как иронично — ведь предполагалось, что именно он будет охранять врата.
— Магнус мертв.
— Нет, Джагатай, он не умер. Ты знаешь это. Ты встречал его на Просперо.
— Я встретил лишь тень.
— Да, одну из многих. Алый Король разбился на части, разлетелся осколками, словно зеркало, брошенное на землю в гневе. Это началось с уничтожения оберегов Терры, и закончилось яростным ударом Волка. Магнус не мертв, Джагатай. Он стал легионом.
Услышав это, Хан встревожено отступил от Малкадора.
— Что вы здесь сотворили?
— Мы сделали то, что должно. Как и всегда. — Сигиллит встал между Каганом и Арвидой. Непреклонный, он сжал посох обеими скрюченными руками. — Здесь лежит сын Магнуса, принесенный на Терру твоею рукой. Его повелитель уже здесь. Не пытайся это предотвратить — ритуал уже проведен, защита установлена. Возможно, ничего и не выйдет, но попытаться необходимо.
— Это святотатство.
— Меня не заботит цена, — мрачно отрезал Регент. — Вратам нужна охрана.
Арвида глядел в темноту. Сначала взгляду не за что было уцепиться, вокруг была лишь пустота, тесная и горячая. Он слышал доносящийся издалека ужасный шум, напоминавший крик, который длился так долго, что в нем не осталось ничего человеческого.
Чародей на ощупь двинулся вперед и его руки уткнулись в рыхлую землю. Перед ним возникло тусклое сияние, словно от лучины, прикрытой ладонью. Арвида, запертый под землей, полз на коленях в недрах чей-то позабытой гробницы. Спертый воздух имел странный, незнакомый Ревюэлю запах. Он никогда не был на этой планете и понятия не имел, как попал сюда.
Чем ближе Арвида подбирался к свету, тем ярче тот становился, и в конце концов воин разглядел узкий зал, высеченный в толще скалы. Там сидело на корточках что-то немыслимое и гротескное. Создание, которое напоминало человека, но сильно превосходило его размерами, горбилось над мерцающим красным огоньком. Нечесаная грива волос покрывала его спину, обнаженная кожа казалась темной из-за корки засохшей грязи.
Яниуса не было рядом. Отсутствие духа отзывалось болью, но присутствие великана почему-то делало её несущественной. Когда Ревюэль увидел его лицо — единственный глаз, сморщенный в тяжелых раздумьях лоб, — в чародее вспыхнула искра безудержной радости, и он едва удержался от крика.
— Мой повелитель! — вымолвил Арвида, стоя на коленях в пыли.
Гигант уставился на него невидящим взглядом. Слабый огонек висел над его ладонью — язычок пламени среди кромешной тьмы.
— Кто ты? — спросил великан.
— Ревюэль Арвида, мой повелитель, из Четвертого братства легиона. Вашего легиона.
— Весь мой легион мертв.
— Нет, повелитель! Они живы. Я видел их. И я видел вас среди них. Я уверен в этом. — Арвида замолк, некое замешательство прервало поток его мыслей. — Но тогда… Почему вы здесь? Где мы находимся?
Земля слегка задрожала от сокращения жил в скале под ними. Что-то подобное смеху разнеслось по залу.
— Я не помню тебя, — ответил гигант. — Как не помню и свое имя.
— Вы — Магнус, Алый Король. Владыка, я столько перенес, чтобы снова увидеть вас…
Великан неспешно поразмыслил над этими словами. В мерцающем свете язычка пламени он казался блеклым, словно тень зимой. Его могучие плечи поникли, броня потускнела. Знаки на золотой кирасе обгорели, словно выжженные горелкой.
— Так звучало одно из моих имен, — признал гигант со вздохом. — Но оно больше мне не подходит.
— Мои братья живы, — не отступал Арвида. — Их еще можно отыскать. Где мы? Я путешествовал через Эмпиреи и видел, как новое Просперо возникает из бездны. Туда должен быть путь.