— Нет! Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет…
Воздух вибрировал, палуба стонала. Кендел пришлось отпрыгнуть в сторону, когда один из пирокинетиков неожиданно изверг пламя, превратив в живые факелы несколько товарищей по заточению. В другом углу психокинетик утратил контроль над своими силами и исчез в вихре псионического торнадо. Сейчас они все походили на беспомощных щенков, потерявших хозяина, — колдуны просто сходили с ума. Гибель Моллиты разрушила удерживавшие их связи, и теперь коллективный разум распадался прямо на глазах Рыцарей Забвения.
Сорванные пси-огнем, с потолка падали пластины металлической обшивки. В носу защипало от вырывающегося из лопнувших труб газа и дымного зловония горящего мяса. Увертываясь от очередного пылающего снаряда, Кендел увидела, как Геркаази исчезает под градом обломков. «Валидус» вновь сотрясла дрожь, застонали переборки; Амендера вспомнила об удивительной зоне спокойствия в варпе. Как долго еще та могла продержаться, учитывая, что здесь произошло?
Сделав два первых шага к выходу, Рыцарь Забвения помедлила и оглянулась, чтобы унести с собой воспоминание о лежащем на палубе трупе Лейлани… и увидела, что все вокруг начинает разрушаться, рассыпаясь зернистым песком. Откуда-то из глубины зала донесся грохот болтера, но Кендел бросилась бежать, не обращая на это ни малейшего внимания; попутно она застрелила пару колдунов, преграждавших дорогу. Выскочив в коридор, она почувствовала, что ноги ее скользят и утопают в ставшей удивительно вязкой палубе. По стенам расползалась паутина разложения, старя все на своем пути. Само Время впилось клыками в «Валидус», и аномалии, прежде ограниченные, распространились на весь корабль.
Кендел защелкала пальцами одной руки но суставам другой, передавая по всем частотам сигнал срочного вызова и надеясь найти в этом дымном полумраке сестру Фессалию либо хоть кого-то из Белых Когтей, все еще остававшихся где-то здесь. Вокс затрещал, но ответа она так и не дождалась. Тогда Амендера нащупала под плащом телепортационный маяк. Она сжала его тонкий золотой стержень в ладони, но большой палец остановился, не успев коснуться кнопки. Почему Нортор не отозвалась? Куда все подевались? Из каких глубин ада явился этот треклятый корабль?
Сплюнув, Амендера мрачно взглянула на мигающий огонек телепортатора…
В следующую секунду палуба под ее ногами разверзлась и Рыцарь провалилась в небытие.
В ее глаза ударил свет, и Кендел зашлась кашлем.
Она заморгала и поняла, что лежит, опутанная ремнями, в какой-то странной жидкости. Амендера старалась сосредоточиться, разглядывая мерцающую тень на темной стене. Спустя некоторое время к ней стали возвращаться восприятие и чувства. Она лежала в ванне, наполненной до краев бледно-розовой жижей, и была полностью обнажена, если не считать тех мест, где к ее сморщившейся воспаленной коже были подключены непонятные металлические устройства. Судя по всему, это был нартециум — контейнер, наполненный лекарствами, призванными исцелить ожоги и раны. Рыцарь видела их на медицинских палубах «Аэрия Глорис», но вот самой оказываться в них ей как-то не доводилось. Густая жижа препятствовала любым попыткам пошевелиться, давила на нее. Кендел могла лишь слегка повернуть голову, да и то только потому, что она находилась выше эмалированных бортов.
В помещении было довольно темно — свет исходил только от единственной лампы да от испускающих красные лучи глаз сгорбленного сервитора. Тот неспешно передвигался между двумя консолями, попискивавшими в такт ее пульсу и дыханию.
Кендел бросила взгляд на свои руки и увидела на ладони, в которой сжимала телепортационный маяк, след от ожога. Все-таки ей удалось уцелеть. Она вздохнула и поняла, что воздух обжигает ее легкие; внутри все горело.
— Очнулась все-таки. — Тот, кто произнес это, таился в тени позади нартециума.
Кендел сморгнула и покосилась на сервитора, но полумеханический раб не обратил на нее никакого внимания. Рыцарь попыталась подняться, но ремни держали крепко.
— Не стоит! — Голос звучал хрипло и слабо. — Все, чего добьешься, так это того, что снова откроются раны, на лечение которых мы потратили много времени.
Фигура пошевелилась, выделяясь из окружающих теней.
Это определенно была женщина… Сестра. Бесформенные одеяния, слабый блеск выбритой головы, на которой был оставлен один-единственный пучок волос. Сказать по правде, теперь Амендера была действительно удивлена; даже темнота не мешала понять, что перед ней стоит не какая-нибудь послушница, но достаточно высокопоставленная Сестра Безмолвия. И то, что она говорила вслух, требовало анафемы.
Женщина, казалось, заметила ее удивление. Она заговорила снова, и в голосе ее явственно сквозила злоба:
— Мы здесь одни. А сервитор уж точно никому не расскажет. Так что никто не узнает, что я позволила себе подать голос. — Скрывавшаяся в тени Сестра коснулась подбородка двумя пальцами. — Ты находишься на борту «Аэрия Глорис». Эта глупая стерва Нортор бросилась спасать твое бесчувственное тело. Телепорт возвратил тебя на корабль. — Странная Сестра качнула головой. — Но Пустая Дева перехода не пережила.
У Кендел защемило в груди; они много лет дружили с Фессалией, и эта утрата болью отозвалась в сердце.
— Кое-кому из Белых Когтей удалось уйти в спасательных капсулах. — (Кендел услышала глухой, издевательский смех.) — Мы просто везунчики. Не каждый день увидишь такое зрелище. — Сестра всплеснула руками. — «Валидус», — раздираемый псионической бурей, заживо пожираемый свихнувшимся временем. Корабль разметало на клочки, а варп вокруг него закрутился водоворотом. Ах, — женщина поежилась, — какое все-таки наслаждение расписывать все это, не прибегая к языку жестов!
Кендел гневно вскинула правую руку, насколько это позволяли ремни, чтобы отступница смогла прочитать ответ:
«Ты нарушила присягу. Нарушила Безмолвие».
— О, Он простит меня. — Говорившая шагнула ближе, и Амендера увидела перед собой Имрилию Геркаази. — Вера в Него позволила дойти мне до спасательной капсулы, когда ты оставила меня умирать. Это Его рука направляла мой меч, когда я казнила отступившуюся послушницу. Именно Он помог мне, когда ты бросила меня на Шеол Тринус.
Разъяренно зарычав, Кендел рванулась вперед, натягивая удерживавшие ее ремни, и розовая жидкость брызнула на пол. Из раскрывшихся ран потекли тонкие струйки крови, смешиваясь с целебным составом. Вся несправедливость того факта, что стоящая перед ней безжалостная, бессердечная тварь выжила, а бедная Лейлани погибла, наполняла ее душу ненавистью и отвращением.
Геркаази подошла еще ближе и слегка склонила голову:
— Кем бы ни было то чудовище, я покончила с ним, как и обещала. Твоя послушница вступила в связь с порождением варпа, и обсуждать тут нечего. — Имрилия вздохнула. — Допускаю, что в его словах и в самом деле могла быть толика истины, но подумай сама, если это и вправду был посланец из еще не оформившегося будущего, то его смерть здесь и сейчас разорвала цепь событий и они уже никогда не произойдут. — Рыцарь Белых Когтей кивнула своим мыслям. — Можно даже сказать, что я спасла ее от самой себя. Теперь она не покроет себя позором, а семена скверны в ее душе не смогут прорасти.
«Посланник, — морщась от боли, жестикулировала Кендел. — Ты убила посланника. Не имеет значения, что нам хотели сказать, но мы должны были выслушать, прежде чем принимать решение. Он говорил о войнах, которые можно предотвратить, о великом пожарище!»
— Даже если ты станешь болтать, тебе никто не поверит, — покачала головой Имрилия. — Ты только погубишь свою репутацию, ведь я стану все отрицать. Как минимум ты разрушишь свою карьеру. В худшем же случае добьешься раскола в Сестринстве. — Геркаази внимательно разглядывала собеседницу, смакуя каждое слово на языке. — Скажи, Амендера, ты и вправду желаешь этого?
«Ты просто слепая дура. Безмозглая и самоуверенная дура. — Кендел отвернулась. — Ты и такие, как ты, — раковая опухоль Империума».
— Поверь, мое зрение куда острее твоего, — ответила Геркаази, вновь отступая в тень. — Мои глаза открыты для правды. Лишь только у столь совершенного существа, как Бог-Император, есть право вмешиваться в плетение времени.
Услышав слово «Бог». — Кендел озадаченно посмотрела на Рыцаря Белых Когтей, но та уже отвернулась и начала удаляться, продолжая бормотать практически себе под нос:
— Если война и случится, то лишь потому, что она угодна Ему. Сестра, я носитель Слова Его, и нет места рядом со мной тем, кто хранит молчание, видя славу Его.
Геркаази растворилась во мраке, и Кендел закрыла глаза. Она пыталась вновь обрести внутреннюю тишину, но не находила ее.
Гэв ТорпПо зову Льва
Пространство взорвалось яростным калейдоскопом красок. Из точки варп-перехода вырвался космический корабль — плоскобокий, ощетинившийся оружием. Прошло лишь мгновение с того момента, как распахнулись врата варпа и «Копье Истины» было выброшено в реальность, но уже открывались пусковые шахты и из разверстых утроб ангаров лился красный свет.
Боевая баржа изрыгнула рой беспилотных зондов, тут же устремившихся прочь от ее бронированных бортов, кружа и сплетая сложный узор, делая корабль похожим на растревоженный пчелиный улей. Их сканирующие устройства выискивали малейшие признаки опасности, Прошло еще несколько минут, и свою механическую матку покинули патрульные челноки, выбрасывая из дюз потоки раскаленной добела плазмы. Они разделились на три эскадрильи: одна заняла позиции у носа баржи, вторая — позади кормы, а третья взяла под свою опеку борта. Защитившись таким способом, «Копье Истины» начало постепенно замедлять невероятную скорость.
Стоявший на командном мостике магистр ордена Астелян, как и остальные члены экипажа, уже успел полностью снарядиться и изготовиться к битве. И каждый из офицеров сейчас раздавал указания всем подразделениям соблюдать полную боевую готовность.
Это был не просто какой-то там ритуал. Сколько бы ни было у него патрульных машин, какова бы ни была мощь его орудий, «Копье Истины», как, впрочем, и любой космический корабль, становился крайне уязвимым при выходе из варпа. Так же как человеку необходимо некоторое время, чтобы начать ориентироваться в окружающем мире после потери сознания, боевой барже и ее экипажу требовалось сейчас свыкнуться с реальным пространством.