АЛЫЙ ПОВЕЛИТЕЛЬ
Калт.
Прекрасный цветущий мир, которому покровительствует Тринадцатый легион, как когда-то Семнадцатый легион покровительствовал Кхуру.
Калт. Название, не покидающее губ каждого Несущего Слово. Калт, место сбора легиона Жиллимана перед грядущей войной.
Легион Лоргара собрался почти в полном составе. Достаточно кораблей, чтобы установить блокаду вокруг возлюбленного царства Ультрамаринов и выжечь дотла поверхность каждого из миров. Достаточно воинов, чтобы поставить Ультрамаринов на колени. Исстваан был вписан в историю мечом предателя. Вскоре и здесь произойдет битва, которая займет место в имперских архивах рядом с ним.
Калт.
Аргел Тал теперь предпочитал одиночество. У него не хватало терпения выслушивать хвалебные крики, издаваемые братьями в его присутствии. Ему были не нужны ни их почести, ни преклонение.
Он отдалился от собственного легиона и остался в компании сожалений, накопившихся за более чем полвека измены.
На коленях у него лежал золотой клинок великолепной работы, созданный и покрытый гравировкой для мастера меча, генетически настроенный только на руку человека, которому он предназначался. Это оружие принадлежало тому, кого он называл своим братом. Оно было взято с тела Аквилона в лучах незабываемого рассвета.
В руке Аргел Тал держал информационный планшет небольшого размера, подходивший только для пальцев смертных. Курсор мерцал в центре экрана в ожидании слов, которые уже никогда не введут. Текст завершался незаконченным предложением. Аргел Тал уже не помнил, сколько раз он его перечитывал, каждый раз надеясь разгадать смысл слов, не попавших на страницу.
Корабль, дрожа, плыл сквозь преисподнюю человеческих мифов. Скоро они доберутся до Калта.
Аквилон. Ксафен. Его братья погибли.
Аргел Тал отложил меч и оставил инфопланшет на скромном столике рядом с постелью. Он поднялся на ноги, понимая, что его уединению скоро придет конец. Его призывал легион. Легион в нем нуждался. Примарх лично спрашивал его, не возглавит ли он штурм Калта.
Он повинуется, даже оставшись в одиночестве.
Мои братья мертвы.
Нет, произносит голос внутри него. Я твой брат.
Аарон Дембски-БоуденАврелиан
Предисловие
— Персонажи ~
Примархи
ЛОРГАР АВРЕЛИАН — примарх Несущих Слово
ФУЛГРИМ — примарх Детей Императора
АНГРОН — примарх Пожирателей Миров
ХОРУС ЛУПЕРКАЛЬ — примарх Сынов Хоруса
ПЕРТУРАБО — примарх Железных Воинов
АЛЬФАРИЙ ОМЕГОН — примарх Альфа Легиона
МАГНУС КРАСНЫЙ — примарх Тысячи Сынов
КОНРАД КЁРЗ — примарх Повелителей Ночи
МОРТАРИОН — примарх Гвардии Смерти
Легион Несущих Слово
АРГЕЛ ТАЛ — повелитель Гал Ворбак
КОР ФАЭРОН — капитан, Первая рота
Легион Детей Императора
ДАМАРАС АКСАЛИАН — капитан, Двадцать Девятая рота
Обитатели Великого Ока
ИНГЕФЕЛЬ ВОЗНЕСШИЙСЯ — проводник Изначальной Истины
АН`ГГРАТ НЕУДЕРЖИМЫЙ — Страж Трона Черепов
КАЙРОС СУДЬБОПЛЕТ — Оракул Тзинча
«Невозможно долго скрывать три вещи: солнце, луну и истину»
«Я сожалею всеми фибрами своей души, что не убил его, когда у меня была такая возможность. Тот миг недоверия и скорби, секундное колебание из-за ужаса перед братоубийством — все это обошлось нам неизмеримо дорого. Легионы следуют в ересь за Хорусом, однако та раковая опухоль, что гнездится в сердце Воителя — это Лоргар.»
«Единственное, чего я всегда желал — это истина. Помните эти слова, читая дальнейшее. Я никогда не задавался целью повергнуть царство лжи моего отца из чувства неуместной гордыни. Я не хотел проливать кровь нашего рода, очистив половину галактики от людей во время этого ожесточенного крестового похода. Никогда не стремился ко всему этому, хоть мне и ведомы причины, по которым это необходимо сделать.
Но я всегда желал лишь истины»
ПрологВестник Единого Бога
Колхида
Много лет назад
Первосвященник наблюдал из окна собора, как внизу пылает его город.
— Мы должны что-то делать.
Голос басовито гремел, однако к нему примешивалась мягкость, сглаживавшая слова и делавшая их практически нежными. Этот голос был создан, чтобы убеждать, вопрошать и заверять, а не кричать и пускать пену от ярости.
Первосвященник отвернулся от окна.
— Отец? Когда погаснет огонь?
Кор Фаэрон прошелся по комнате, к его морщинистому лицу прочно пристало хмурое выражение, словно шрам на старой коже. Он углубился в лежавшие на центральном столе свитки, тонкие губы шевелились, пока он поочередно читал все.
— Отец? Мы не можем оставаться тут, пока город в огне. Нужно помочь людям.
— Ты молчал с тех пор, как мы захватили Собор Просвещения, — на кратчайший миг поднял глаза пожилой человек. — И после победы в войне твои первые слова — это вопрос, когда же потушат пламя? Мальчик мой, ты только что завоевал мир. Есть куда более важные вещи, которыми тебе стоит озаботиться.
Первосвященник был молод и наделен красотой, которая выходила за рамки человеческих представлений. На бронзовой коже блестели вытатуированные золотыми чернилами крохотные надписи. В темных глазах не было холодности, и он мог не улыбаться целыми днями, не выглядя при этом мрачным.
Он снова повернулся к окну. В своем разуме он всегда представлял окончание крестового похода в этом самом месте, заполняющие проспекты Города Серых Цветов ликующие толпы и возносящиеся к небесам радостные молитвы, от которых содрогаются тонкие башни бывших правителей.
Реальность не вполне соответствовала этому. Улицы и впрямь были заполнены людьми, но это были мятежники, мародеры и сражающиеся друг с другом банды воинов в рясах — последние уцелевшие защитники Завета до последнего дрались с нахлынувшими захватчиками.
— Большая часть города все еще в огне, — произнес первосвященник. — Мы должны что-то делать.
Кор Фаэрон бормотал под нос, читая изодранные куски пергамента.
— Отец? — первосвященник снова обернулся, дожидаясь, пока старый жрец отложит очередной свиток.
— Гм? В чем дело, мальчик?
— Полгорода еще пылает. Мы должны что-то делать.
Кор Фаэрон улыбнулся, выражение его лица было уродливым, однако не лишенным доброты.
— Тебе нужно готовиться к коронации, Лоргар. Завет пал, а Старые Пути будут отброшены как богохульство против Единого Бога. Ты уже не просто Первосвященник Верных Богу, а первосвященник всей Колхиды. Я дал тебе целый мир.
Золотая фигура вновь повернулась к окну, прищурив глаза. В голосе Лоргара появилось что-то жесткое и холодное, предзнаменование всего того, чему суждено было произойти в грядущие столетия.
— Я не хочу править, — произнес он.
— Это пройдет, сын мой. Пройдет, как только ты увидишь, что вокруг нет никого, кто бы подходил на эту роль лучше тебя. В миг осознания это станет твоей самоотверженной потребностью. Так всегда бывает с теми, кто наделен властью. Путь ко всякому трону вымощен благими намерениями.
Лоргар покачал головой
— Мне нужно лишь чтобы наши люди узрели истину.
— Истина — это власть, — старый жрец вернулся к свиткам. — Невежественных и слабых нужно тащить к свету, какова бы ни была цена. Неважно, сколько из них будет плакать и истекать кровью по пути.
Лоргар наблюдал, как горит его новый город, как на улицах внизу его последователи истребляют последних святотатцев — сторонников Старых Путей.
— Я знаю, что уже много раз задавал этот вопрос, — тихо произнес он, — но неужели все это не заставляет тебя задуматься, даже по завершении крестового похода? Когда-то ты верил в то же, что и они.
— А я все еще и верю в то же, что и они, — уверенно улыбнулся Кор Фаэрон. — Но я также верю в то же, что и ты. Я храню старую веру в существование многих богов, Лоргар. Твой Бог всего лишь самый могущественный из них.
— Он скоро придет к нам, — первосвященник взглянул на темнеющее небо. Колхида была миром, страдающим от жажды, и облака редко посещали ее небеса. — Возможно, через год, но не позже. Я видел это во снах. В тот день его корабль спустится через бурю.
Кор Фаэрон приблизился и положил руку на предплечье высокого человека.
— Когда твой Бог придет, мы узнаем, прав ли я был, поверив тебе.
Лоргар продолжал смотреть на синее небо, глядя, как его затягивает поднимающийся от пылающего города дым. Слова учителя вызвали у него улыбку.
— Верь, отец.
Кор Фаэрон улыбнулся.
— Я всегда верил, сын мой. Ты когда-нибудь видел во сне, как зовут это божество? Довольно скоро массы зададут этот вопрос. Я могу лишь гадать, что ты тогда им скажешь.
— Я не думаю, что у него есть имя, — Лоргар прикрыл глаза. — Нам он будет известен лишь как Император.
Часть 1Семнадцатый сын
Глава 1 Братство
«Дух мщения», спустя четыре дня после Исствана-V
Здесь собрались восемь его братьев, хотя на самом деле в комнате находилась лишь половина из них. Четверо отсутствовавших были не более, чем проекциями: трое располагались вокруг стола, будучи мерцающими серыми гололитическими изображениями, образованными мигающим светом и белым шумом. Сотканный из серебристого свечения образ четвертого был ярче, с его лица и конечностей стекали завихряющиеся языки колдовского огня. Этот последний, Магнус, приветственно склонил голову.
Здравствуй, Лоргар, — родились в сознании слова брата.
Лоргар кивнул в ответ.
— Насколько ты далеко, Магнус?
На психической проекции Алого Короля не отразилось никаких эмоций. Высокий и увенчанный резной короной, Магнус Красный отвел единственный глаз.
Очень. Зализываю раны на далеком мире. У него нет имени, лишь то, которое дал я.
Лоргар кивнул, от его внимания не укрылось некоторое колебание в интонации безмолвного голоса брата. Было не время для подобных бесед.
Прочие поочередно поприветствовали его. Кёрз — точнее, его мертвенное пульсирующее гололитическое воплощение — едва заметно кивнул. Мортариону, который и во плоти выглядел изможденным призраком, мало шла электронная бесплотность. Его изображение то обретало четкость, то теряло ее, периодически распадаясь на причудливые частицы из-за вызванных расстоянием помех. В знак приветствия он опустил клинок своего Жнеца, и в этом жесте было больше дружелюбия, чем ожидал Лоргар. Последним из присутствовавших с помощью дистанционной передачи был Альфарий. Он был в шлеме, хотя прочие стояли с непокрытой головой, а гололитическое изображение было стабильным в отличие от других, чьи образы искажались огромным расстоянием между флотами. Уступавший братьям в росте почти на целую голову Альфарий был окружен напускным величием, чешуйчатая броня доспеха блестела в отраженном свете изображения. В знак приветствия он скрестил руки на груди в знамении аквилы, символа Императора. Лоргар фыркнул. Забавно.
— Ты опоздал, — вмешался один из братьев. — Мы заждались.
Голос напоминал громыхающую лавину звуков. Ангрон. Лоргар повернулся к нему, даже не пытаясь изобразить примирительную улыбку. Его брат-воитель угрожающе и выразительно пригнулся, затылок был изуродован грубыми нейроимплантами, которые были вбиты в кость и подключены к мягкой ткани стволовой части мозга. Налитые кровью глаза Ангрона сузились от очередного прошедшего по нервной системе болевого импульса — результат действия усилителей агрессии, которые ему хирургическим способом вживили бывшие хозяева. Прочие примархи возвысились и стали править мирами, на которые их забросило, лишь Ангрон томился в неволе, став рабом техноварваров на каком-то забытом захолустном мирке, который даже не удостоился собственного имени. Прошлое Ангрона все еще струилось в его крови, и от каждого сбоя в синапсах мышцы поражала невралгия.
— Меня задержали, — признал Лоргар. Он не любил долго смотреть на брата. Это была одна из тех вещей, от которых Ангрон дергался. Словно животное, владыка Пожирателей Миров не выносил, когда на него смотрели, и не мог смотреть в глаза дольше нескольких мгновений. Лоргар не имел ни малейшего желания его провоцировать. Кор Фаэрон как-то заметил, что лицо Пожирателя Миров — это ухмыляющаяся маска из сжатых костяшек, но Лоргар не оценил юмора. Ему самому брат представлялся треснувшим изваянием: черты лица, которым следовало выглядеть сдержанными и благородными, растягивались в неровном оскале, их искажала граничившая со спазмами боль в мускулах. Было нетрудно понять, почему остальным казалось, что Ангрон постоянно находится на грани бешенства. На самом же деле он выглядел как пытающийся сконцентрироваться эпилептик. Лоргар ненавидел угрюмого и грубого ублюдка, но было сложно не уважать его несокрушимую стойкость.
Глядя на остальных, Ангрон проворчал что-то невразумительно-презрительное.
— Прошло девять дней, нам известны наши задачи, — рыкнул он. — Мы уже рассеялись в пустоте. Зачем ты нас собрал?
Хорус, Воитель расколотого Империума, ответил не сразу. Он жестом предложил Лоргару занять место у стола, по правую руку от него самого. В отличие от своего Легиона, носившего керамит цвета морской волны, Хорус был облачен в угольно-черный многослойный толстый доспех, нагрудник которого украшало сверкающее кадмиевое Око Терры. Черный центр знака, символа власти командующего армиями Империума, был изменен на щель змеиного зрачка. Увидев бледную и изящно-самодовольную улыбку Хоруса, Лоргар задумался о том, какие же тайны нашептал тому Эреб за последние месяцы. Он занял место между Хорусом и Пертурабо. Первый из них председательствовал во главе стола, отбросив после Исствана всю иллюзию равенства. Второй стоял в начищенном клепанном боевом доспехе, с восхитительно-будничной пренебрежительностью опираясь на рукоять огромного молота.
— Лоргар, — приветственно проговорил Пертурабо. В непокрытую голову Железного Воина, даже в линию подбородка и виски, входили две дюжины силовых кабелей разной толщины, подключавшие его к внутренним процессам латунно-серого доспеха. От отрывистого кивка загремели цепи, которыми была увешана многослойная броня. Лоргар кивнул в ответ, но не произнес ни слова. Темные глаза скользнули по остальным в поисках последнего из братьев.
— Итак, — с широкой снисходительной улыбкой произнес Хорус. — Наконец-то все мы вновь собрались.
Взоры всех присутствовавших обратилсь к нему, всех, кроме Лоргара. Рассеянность семнадцатого сына осталась незамеченной, и Хорус продолжил.
— Это собрание первое в своем роде. Здесь и сейчас мы впервые сошлись все вместе.
— Мы собирались на Исстване, — проворчал Ангрон.
— Не все, — бесцветная гололитическая проекция Альфария так и не повернула скрытого шлемом лица. В голосе почти не было слышно ни треска помех, ни эмоций.
После Исствана девять Легионов разделились. Чтобы завоевать галактику и собрать по пути к Терре громадные армии, верные Воителю Хорусу Легионы рассыпались в пустоте, удаляясь прочь от оставшейся позади мертвой планеты.
Ангрон прищурил глаза, словно силясь припомнить. Спустя секунду он согласно кивнул.
— И впрямь. Лоргар отказался придти. Он молился.
Хорус улыбнулся, его красивое лицо было подсвечено снизу воротом доспеха.
— Он размышлял о своем месте в нашем великом плане. Это нечто иное, брат.
Ангрон снова кивнул, не соглашаясь по-настоящему. Казалось, ему хочется лишь уйти от этого разговора и перейти к другим делам. Хорус снова заговорил.
— Все мы знаем о цене грядущей кампании и о нашей судьбе в ней. Наши флоты в пути. Однако после, скажем так, исстванской неприятности, наше братство впервые собралось в полном составе, — Хорус сделал открытой ладонью жест в сторону своего золотокожего брата. Умышленно или нет, но это движение выглядело угрожающим из-за надетой на правую руку массивной когтистой перчатки Механикум.
— Надеюсь, твои размышления того стоили, Лоргар.
Лоргар продолжал смотреть на последнего из братьев. Он не отводил от него глаз с того самого момента как отвернулся от Пертурабо.
— Лоргар? — почти что прорычал Хорус. — Меня начинает утомлять твоя неспособность следовать составленным планам.
Смешок Кёрза напоминал карканье грифа. Улыбнулся даже Ангрон, покрытые шрамами губы растянулись, обнажив несколько железных зубов. Лоргар медленно, очень медленно потянулся к висевшей за спиной богато украшенной булаве крозиуса. Он обнажил оружие в кругу своих ближайших родственников, не отрывая взгляда от одного из них. Все, кто присутствовал телесно, ощутили усиливающийся холод психической изморози, от которого их доспехи покрывались льдом.
С губ Несущего Слово сорвался благоговейно-злобный шепот.
— Ты. Ты не Фулгрим.
Глава 2 Кровь за столом переговоров
Время меняет все. Обнаживший оружие уже не был тем сыном, который так и не нашел себе места в империи отца. Даже самые проницательные из его братьев-воителей еще не успели понять, что происходит, а Лоргар уже пришел в движение. Ничтожного мгновения Фулгриму хватило лишь на то, чтобы сделать вдох и инстинктивно потянуться к собственному оружию в тщетной попытке отразить надвигающийся удар. Крозиус Лоргара обрушился, и по оперативному пункту как будто раскатился звон колокола. Фулгрим врезался в стену и рухнул на пол, словно фарфоровая кукла в расколотом керамите. Золотой примарх перевел яростный взгляд на остальных братьев.
— Это не Фулгрим.
Они уже приближались, обнажая оружие. В алой броне Лоргара, окрашенной в честь совершенного его Легионом по отношению к Трону предательства, отражались мерцающие гололитические воплощения тех братьев, кто присутствовал лишь духовно.
— Назад, — предостерег он подходивших, — и слушайте меня как следует. Этот негодяй, эта тварь — не наш брат.
— Успокойся, Лоргар, — Хорус подошел ближе, сочленения его доспеха издавали низкое рычание. В былые времена даже малейшего намека на стычку хватало, чтобы удержать Лоргара от опрометчивых поступков. Он почти никогда не адресовал кому-либо из братьев резких слов, хотя и не получал удовольствия от многочисленных упреков в очевидных слабостях. Ненужные конфликты были для него настоящим проклятием. При виде же того, каким он стал теперь, изменившись после Исствана, даже у Хоруса расширились глаза. Примарх Несущих Слово сжимал булаву обеими красными перчатками, упрямо глядя на братьев прищуренными глазами. Голосом обратившегося к ненависти поэта он вторично произнес: «Назад»
— Лоргар, — Хорус понизил голос, чтобы тот стал столь же мягким, как у брата. — Успокойся, Лоргар. Спокойно.
— А ты уже знал, — практически рассмеялся Лоргар. — Брат, я вижу это в твоих глазах. Что ты наделал?
Хорус раздраженно улыбнулся. С этим пора было заканчивать.
— Магнус, — произнес он.
Психическая проекция Магнуса Красного покачала увенчанной гребнем головой.
— Хорус, я на другом краю галактики. Не проси меня удерживать нашего брата. Сам наведи порядок на своем флагмане.
Фулгрим со стоном начал подниматься с пола. Стекавшая с уголков губ кровь прочертила на его лице зигзагообразные следы. Лоргар поставил на нагрудник поверженного примарха свой бронированный сапог.
— Лежи, — произнес он, не глядя на Фулгрима. Бледное андрогинное лицо того исказилось в фальшивом изумлении.
— Думаешь, ты…
— Если заговоришь, — Лоргар не убирал ногу с лежащего примарха, — я тебя уничтожу.
— Лоргар, — уже зарычал Хорус. — Твои слова безумны.
— Это лишь потому, что я увидел безумие, — он поочередно встретился глазами с братьями, переводя взгляд с одного на другого. Наиболее доброжелательные смотрели на него с жалостью. Большинство — с одним лишь отвращением. — Лишь мне известно, как выглядит истина.
Он нажал сапогом, вдавливая в изломанное тело осколки керамитовой брони. Фулгрим поперхнулся кровью. Лоргар не обратил на это ни малейшего внимания. Театрально вздохнув, Хорус повернулся к остальным. На его благородном лице явно читалась снисходительность, словно он делился с родственниками какой-то старой шуткой.
— Я с этим разберусь. Оставьте нас одних. Вскоре мы соберемся заново.
Гололитические изображения мгновенно погасли, лишь Альфарий задержался на несколько мгновений, стоя и глядя на Лоргара. Последним исчез Магнус Красный, в конце концов его проекция кивнула Хорусу и рассеялась, словно туман на ветру. В пустом воздухе несколько секунд раздавался его лишенный источника голос.
Чтобы появиться здесь, необходимо немалое усилие воли, Хорус. В следующий раз имей это в виду.
— Циклоп прав, — неодобрительно заявил один из оставшихся. — Мы тянем время на пустом месте. Пускай фанатик утверждает, что ему вздумается. Приструним его и покончим с этим. Нам нужно планировать войну.
Хорус вздохнул.
— Ангрон, просто уйди. Я позову тебя с «Завоевателя», когда мы будем готовы.
Пертурабо и Ангрон вышли из оперативного пункта. Как и случалось в большинстве их разговоров, раздражение столкнулось с весельем, один говорил, а другой слушал. Когда дверь помещения вновь закрылась, Лоргар направил громадную булаву на непокрытую голову Хоруса.
— Итак, ты их отсылаешь, чтобы сохранить тайну, которую нельзя хранить. Думаешь, они ничего не заподозрят? Если ты полагаешь, что я позволю тебе подкрепить свой обман историей о моем безумии, то заблуждаешься.
Хорус не попался на крючок.
— Лоргар, это было опрометчиво. Объяснись.
— Я вижу истину, Хорус. — Лоргар рискнул бросить взгляд на то, что носило кожу и доспех его брата. — Его душа пуста внутри. Нечто гнездится в этом теле, словно отложенные в носителя яйца. — Лоргар вновь поднял глаза, — Магнус бы это тоже почувствовал, не будь он так вымотан передачей собственного изображения на такое расстояние. Это не Фулгрим.
Хорус выдохнул.
— Нет, — признал он. — Это не он.
— Я знаю, что это. — Лоргар прислонил шипастое навершие булавы к виску Фулгрима. — Но не могу понять, как такое произошло. Как ты позволил этому случиться?
— Разве это сильно отличается от твоих же собственных Гал Ворбак? — парировал Воитель.
На покрытом золотой тушью лице Лоргара, до боли похожем на отцовское, появилось выражение терпеливого сочувствия.
— Ты не знаешь, о чем говоришь, Хорус. Один из Нерожденных дергает за ниточки лишенное души тело нашего брата? В этом нет баланса человеческого и божественного. Нет изящного и гармоничного согласия двух душ. Это святотатство и кощунство, а вовсе не возвышение.
Хорус улыбнулся. Всегда можно было быть уверенным, что гнев Лоргара будет столь театральным.
— Считай это еще одним неприятным фактом. Я не устраивал гибели Фулгрима, а лишь пытаюсь справиться с последствиями.
Лоргар медленно выдохнул.
— Стало быть, он мертв. Этим телом пользуется иной разум. От Фулгрима осталась только эта шелуха?
Прежде чем ответить, Хорус раздраженно заворчал.
— Почему тебя это волнует? Вы никогда не были близки.
— Глупец, меня это волнует потому, что это извращение естественного порядка, — Лоргар говорил сквозь стиснутые идеальные зубы. — Где в этом слиянии гармония? Живая душа уничтожена, чтобы смертная оболочка стала домом для алчной нерожденной твари? Хорус, я ходил в варпе. Я стоял в том месте, где встречаются боги и смертные. Это слабость и порок, извращение всего того, чего нам желают боги. Им нужны союзники и последователи, а не одержимые демонами бездушные останки.
Хорус промолчал. Он даже никак не ответил на оскорбление Лоргара, хотя его губы и скривились. Лоргар перевел взгляд вниз, на падшего примарха. Фулгрим, что бы ни было внутри него, посмотрел в ответ, бледную кожу вокруг его глаз покрывали пятнышки крови.
Сойди с меня, — явился в сознании Лоргара призрачный голос. Он не принадлежал Фулгриму. Даже близко не был похож.
+Молчи.+ — примарх отправил ответный импульс такой силы, что Фулгрим содрогнулся.
Лоргар… — голос существа был более слабым и скрипучим, будто трепетное дуновение ветра. — Ты знаешь подобных мне. Мы с тобой сородичи.
Примарх Несущих Слово отошел, его усмешка пропала… От звучавшего в безмолвном голосе существа отчаяния у него по коже поползли мурашки.
— Как это произошло? — спросил он Хоруса.
Воитель наблюдал, как Фулгрим встает. Лоргар этого делать не стал. Он сплюнул на пол и швырнул крозиус на стол. От удара изукрашенного шипастого навершия по поверхности стола разбежались молнии трещин.
Поднявшись на ноги, Фулгрим выглядел стройным и гибким даже в отформованной боевой броне. Повернувшись, Лоргар не заметил этого изящества. Он видел лишь тошнотворное не-свечение по ту сторону глаз брата и разум иного существа в недрах тела. Фулгрим улыбнулся чужой улыбкой.
— Лоргар, — начал он, используя необычно мягкий голос Фулгрима.
+Я узнаю твое настоящее имя и изгоню тебя обратно в варп. Возможно, в его волнах ты заново выучишь запреты.+ — он сдерживался, вдавливая свои слова в чужой разум, однако их жесткости хватило, чтобы на губах Фулгрима выступила кровь.
Лоргар… Я…
+Ты осквернил плоть, в которой находишься. И ничего более. Это не священный союз человечества с Хаосом. Ты попираешь чистоту божественной Изначальной Истины.+
Фулгрим осел, привалившись спиной к стене. Из его глазниц текла кровь.
— Лоргар, — Хорус положил брату на плечо лишенную когтей руку. — Ты его убиваешь.
— Не «его», а «это». И желай я прикончить это, оно было бы уже уничтожено, — от сдерживающей хватки Хоруса на плече глаза Лоргара сузились.
+Убери руку, Хорус.+ — передал он. Хорус повиновался, хотя и пытался сопротивляться. Отодвигаясь, пальцы Воителя подрагивали, а серые глаза мерцали от неприкрытого напряжения.
— А ты изменился, — произнес он, — с тех пор как скрестил клинки с Кораксом.
Лоргар взял крозиус и положил громадную булаву на наплечник.
— В ту ночь все изменилось. Брат, я возвращаюсь на свой корабль. Мне нужно обдумать эту… мерзость.
Глава 3 Магнус и Лоргар
Как он и ожидал, ему не пришлось долго ждать. В сущности, брат уже ждал его в комнате.
Нам с тобой нужно поговорить, — очертания призрака колыхались, яркое колдовское пламя отбрасывало на наклонных стенах личного святилища Лоргара мириад отражений. В помещении постоянно было холодно, слишком холодно, а проходивший через систему очистки воздух всегда был влажным. Примарх тосковал по сухому климату Колхиды. Он прислонил громадную булаву Иллюминариума к стене.
— Магнус, — обратился он к духу.
Сотканная из серебристого огня фигура отвесила грациозный поклон.
Мы уже давно не говорили ни о чем важном.
Когда-то, еще совсем недавно, вид самого мудрого и могущественного из братьев вызвал бы у него улыбку. Теперь же улыбка вышла фальшивой и не затронула глаз Лоргара.
— Ты преувеличиваешь. За последние годы мы общались много раз.
Единственный глаз Магнуса следил за тем, как Лоргар идет к письменному столу.
Наша последняя стоящая беседа происходила в твоем Городе Серых Цветов почти половину столетия тому назад. Разве с тех пор мы обменивались чем-либо, кроме пустых любезностей?
Лоргар встретился со взглядом Магнуса. Серебристая фигура замерцала, когда вокруг нее раскатился его голос.
+Времена меняются, Магнус.+
Циклоп заметно содрогнулся, хотя и продолжал улыбаться.
Я почувствовал, даже здесь. Ты стал сильнее.
+Я узрел истину в ходе того самого Паломничества, которое ты уговаривал меня никогда не предпринимать. А после Исствана с моих глаз спала пелена. Больше нет нужды сдерживаться. Если мы будем ограничивать себя, то проиграем эту войну, и человечество лишится единственной надежды на просвещение.+
Изображение далекого примарха снова колыхнулось. Какое-то мгновение казалось, что Магнус испытывает боль.
Ты без оглядки кричишь в варп о своей силе. Лоргар, корабль должен плыть по волнам эфира, а не сталкиваться с ними.
Лоргар издал мягкий и терпеливый смешок.
— Ты читаешь мне лекции? Я видел твое прошлое и будущее, Магнус. Ты с нами лишь потому, что отец изгнал тебя. Ты — венценосный король Легиона проклятых.
Мой Легион? О чем ты?
Лоргар ощутил внутри своего черепа легчайшее психическое прикосновение ищущих щупалец брата. Ему понадобилось совсем небольшое усилие, чтобы пресечь коварные поползновения.
+Если ты когда-либо еще попытаешься шарить в моих мыслях, я позабочусь о том, чтобы ты об этом пожалел.+
Улыбка Магнуса стала вымученной.
А ты и в самом деле изменился.
— Да, — кивнул Лоргар, записывая что-то на свитке. — Все изменилось.
Что ты имел в виду, говоря о моем Легионе?
Лоргар уже был поглощен своей работой.
— Посмотри, сколь сильно запутался клубок судьбы, брат, — он окунул перо в чернильницу и продолжил писать. — Вы не освободились от изменений плоти, которых некогда страшился твой Легион. Остерегайся тех из своих сыновей, кто не сможет принять их как дар, коим они являются.
На какое-то время Магнус умолк. Тишину комнаты нарушали лишь поскрипывание пера Лоргара и вездесущий басовитый гул генераторов на палубах инженериума.
Фулгрим мертв.
— Похоже на то, — Лоргар перестал писать и поднял глаза. — И давно ты об этом знал?
Магнус подошел к стене и протянул руку, словно призрачные пальцы могли прикоснуться к висящим там изображениям Колхиды.
Я это понял, как только оказался в оперативном пункте Хоруса. Он медленно и осторожно отдернул пальцы. Как и ты, я не чужак для обитающих в варпе сущностей. Сейчас его тело наполняет жизнью одна из них.
+Сущности? Брат, называй их как есть. Демоны.+
Образ Магнуса снова затрепетал, почти развоплотившись от порыва безмолвного голоса Лоргара.
Брат, контролируй свои силы.
Лоргар снова начал писать.
— Тебе следовало рассказать мне правду пятьдесят лет назад.
Возможно, — испускаемая Магнусом меланхолия была столь сильна, что почти ощущалась кожей. — Может, и следовало. Я хотел тебя уберечь. Ты был столь самоуверен и высокомерен в своих убеждениях.
Продолжая записывать, Лоргар заговорил.
— Я стою по правую руку от нового Императора и командую вторым по величине Легионом Империума. Твой же дух сломлен, а Легион расколот. Быть может, мне никогда не требовалась защита, а высокомерие привело меня вовсе не к падению. Ты не можешь сказать подобного о себе, Магнус. Мы оба знаем истину, но лишь один из нас встретился с ней лицом к лицу.
Ну и истина, — Лоргар ощутил захлестнувшее его горькое веселье. — Галактика — отвратительное место, и мы делаем ее только хуже. Ты не задумывался, что, возможно, лучше умереть в неведении, чем жить с истиной?
Лоргар оттолкнул эманации эмоций брата вспышкой раздражения. Видение замерцало, почти что растворившись в воздухе.
+А ты задумывался, Магнус? Если да, то почему же ты еще жив? Почему не покорился завывающей смерти, которая пришла за тобой, когда Русс переломил тебе хребет об колено?+
Призрачный образ Магнуса рассмеялся, но смех был вымученным и едва слышным разуму Лоргара.
Вот, стало быть, к чему мы пришли? Ты пол-столетия скрывал от нас эту желчность? Брат, что ты увидел в конце своего Паломничества, когда заглянул в бездну?
+Ты знаешь, что. Я видел варп и то, что плавает в его волнах.+ — на мгновение он сбился, чувствуя как пальцы сгибаются от подступающей ярости, сжимаясь в кулаки. +Ты трус, если знаешь об Изначальной Истине, но не в силах ее принять. Хаос Воплощенный выглядит гротескно лишь потому, что мы глядим на него человеческими глазами. Возвысившись, мы станем избранными детьми богов. Когда…+
Довольно!
Три картины полыхнули пламенем, а хрустальное изваяние дворцовой башни Завета разлетелось на бесполезные стеклянные осколки. От психического порыва брата Лоргар вздрогнул. Ему пришлось втянуть носом кровь.
С меня хватит этих шуточек. Думаешь, что знаешь скрытую по ту сторону реальности правду? Так покажи мне. Расскажи, что же ты увидел в конце своего проклятого Паломничества.
Лоргар поднялся на ноги, изящным жестом затушив огоньки. На его ногтях заблестел иней, и пламя с шипением угасло, лишившись притока воздуха. На какое-то мгновение он почувствовал укол сожаления, что они с ближайшим из братьев дошли до подобного. Но время меняет все. Он уже не был тем слабым и заблудшим братом, которого терзали сомнения. Лоргар кивнул, и его глаза опасно сузились в щелочки.
— Ну хорошо, Магнус.