вно страдал от постоянного приёма стима. Лик видел, что многие офицеры крепости Рашаб боролись с утомлением при помощи наркотиков.
— Военный губернатор вызывает вас, — осторожно произнёс адъютант.
Лик понаблюдал за тем, как адъютант пытается остаться неподвижным, а затем поднялся. Броня загудела, выходя из «спящего» режима, едва он начал движение. Подхваченный болтер с сухим стуком примагнитился к бедру. Он двинулся к двери. Адъютант пошёл следом.
— Где военный губернатор? — спросил Лик, пригибаясь, чтобы пройти в дверь.
— В главном коммуникационном узле, — ответил адъютант, переходя на бег, чтобы поспеть за космодесантником. Лик повернулся к человеку, когда тот сумел его догнать.
— Антенны уловили что-то, — пояснил человек. — Что-то новое.
— Ещё раз, — сказал Кулок, пытаясь перекричать рёв двигателя машины.
Гатт покачал головой и махнул рукой в сторону шкал приборов, расположенных вдоль рулевой колонки:
— Энергия почти на исходе. У нас заканчивается топливо.
Костюм приглушил слова Гатта. Чтобы перекричать грохот двигателя транспортника, приходилось повышать голос даже при разговорах по внутреннему воксу. Машина представляла собой громадного монстра с высокими бортами и приплюснутым носом, выкрашенным в бело-синюю цветовую схему. Остальная часть глыбообразный корпус была выкрашена в светло-серый цвет, на фоне которого были нанесены эмблемы администрации Полумесяц-сити. Машина предназначалась для экстренной эвакуации служащих в случае гражданских волнений. Цвета отражали её назначение — смелая демонстрация власти перед лицом анархии. Они довольно быстро распрощались с геральдикой после выхода на поверхность. Через пару минут путешествия сквозь заполнивший улицы туман Кулок заметил серую жижу, стекавшую по стёклам смотровых блоков. Окружавший их воздух растворял даже краску. Он ничего не сказал Гатту — парень и так был на взводе.
Кулок посмотрел на шкалу датчика топлива. Они исчерпали резервные мощности и выжимали из двигателей всё, что могли. Большая часть основного топливного бака опустела, чтобы вернуться назад в убежище, им придётся использовать запасной.
— Этого хватит, — отозвался он. — Продолжай передачу.
— А что если мы потеряемся? — спросил Гатт. — Что если нам потребуется больше топлива на возвращение, чем на путь сюда?
Кулок одарил его долгим взглядом. Он остановил транспортник на вершине холма. Он не мог с уверенностью сказать, где они сейчас находились — возможно, у подножия гор в районе Башни Рассвета. Они пробирались по заваленным шлаком улицам, скользя и буксуя через каждые несколько метров. В тумане маячили здания, в пустых глазницах окон виднелись остатки стёкол. Ему показалось, что он видел фонтан, чьи многоуровневые чаши были наполнены чёрной водой. Двадцать лет он ходил по улицам Полумесяц-сити, от пригородов на склонах гор до развилок реки. Он знал запахи города, и ощущения булыжников под колёсами и ступнями. Но Полумесяц-сити более не существовал. Здания и улицы больше не формировали город, они стали чем-то ещё — лабиринтом из монолитов, поставленных, чтобы присматривать за мертвецами. Путь назад существовал лишь в виде набора приметных мест и дистанций, отпечатавшихся в памяти Кулока. Если топливо закончится, или позабудется путь — они умрут на поверхности.
— Сделай ещё один вызов, — сказал он. — После этого мы уйдём.
Гатт, внезапно засомневавшись, посмотрел на Кулока, откинувшегося в кресле водителя
— Ещё раз? — спросил Гатт. — Если до сих пор нас никто не услышал…
— Просто сделай вызов, — сказал Кулок. Если парень и собирался протестовать, то Кулок этого не видел. Он закрыл глаза, чувствуя, как дрожь работающего двигателя передаётся огромному кузову транспортника.
— Говорит убежище цензориума Полумесяц-сити. Прошу ответить. Мы запрашиваем помощь и эвакуацию. Среди выживших есть высокопоставленные должностные лица, — Гатт сделал паузу. Статика зашумела на вокс-канале. — Слушайте, среди нас есть умирающий старик, а остальные тоже не протянут долго. Он астропат, да какая разница, потому что вы нас не слышите. Нет смысла вас вызывать. Вас там нет! Там нет никого! — он умолк. Палец ещё секунду зажимал клавишу передачи, а потом отпустил её. Статика исчезла. Он повернулся к Кулоку и пожал плечами, словно упреждая любой возможный упрёк.
Кулок встретился с парнем глазами. И увидел за запотевшими окулярами застывший вызов.
— Хорошо, — мягко произнёс Кулок, — хорошо… — он потянулся вперёд и дёрнул рычаг. Двигатель закашлялся и заглох.
— Ждём час, — произнёс Кулок, — и едем.
— Зачем жда…
— Мне надо поспать, — твёрдо ответил Кулок. Потом покачал головой, повернулся и вытащил себя из кресла водителя. — Мне надо поспать.
Он прилёг в отсеке экипажа. Сквозь смотровые блоки сочился рваный жёлтый свет. Он подложил руки под голову и закрыл глаза. Сон затопил его мысли, принеся видения чистого неба и быстротекущей воды.
— Ты слышишь это? — спросил Гатт.
Кулок сел, стряхивая остатки полусна. Он глянул на вокс-передатчик, но тот молчал. Гатт сидел, склонив голову набок. Кулок моргнул, открыл рот… и услышал.
Тонкие, высокие звуки стенаний скользнули ему в уши. Вновь и вновь завывания то стихали, то набирали громкость, нота за нотой шли в одном растянутом ритме. На секунду он подумал, что звук идёт изнутри транспортника, но он шёл отовсюду сразу, просачиваясь сквозь корпус и костюм. Спустя какое-то время он грубо усмехнулся. Гатт повернулся к нему.
— Городская система оповещения об атаке, — сказал Кулок. — На неё всё ещё подаётся энергия. Она продолжает предупреждать.
Гатт поёжился, но промолчал. Кулок устроился на полу отсека экипажа и вновь закрыл глаза. Во тьме, царившей за его глазами, надрывались сирены, и тяжёлые сны о мёртвом городе захватили Кулока.
Адепты и офицеры обернулись в сторону вошедшего в командный зал Лика. Он проигнорировал их, плавными шагами пересекая пространство. В центре помещения из пола росла увешанная кабелями колонна, состоявшая из разного оборудования, вокруг неё суетились два машиновидца. В комнате пахло потом и озоном.
Здесь находилось истинное сердце крепости Рашаб и центр войны отмщения против Железных Воинов. Гигантский Рашаб скрывался под горами к северу от Полумесяц-сити. Он уходил вниз до самого основания гор и растекался в стороны лабиринтом пещер и тоннелей. Когда-то его использовали как накопитель войск Великого Крестового похода, но до прихода Железных Воинов многолетняя пыль и тишина царили в его залах. Проявленное зверство дало ему новое предназначение.
Несколько офицеров обменялись взглядами, некоторые просто глазели на него. Деллазарий стоял возле оборудования в центре зала, адъютанты и старшие офицеры сгрудились вокруг него. Он обернулся к Лику и едва заметно кивнул. Некоторые офицеры из окружения губернатора заколебались, наполовину отсалютовав. Приветствие Деллазария, краткое и неофициозное, смутило их. Большинство из них ещё не привыкли к происходящему, люди были вымотаны трудностями, выпавшими на их долю за последние несколько недель. Это были командующие солдат, оставшихся на обочине войны и истории, брошенные генералы, которых призвали на войну, которая, казалось, уже была проиграна. Многих смущал сам факт присутствия трансчеловека среди них. Неясный уровень полномочий Лика в командной структуре верных Императору сил не спасал ситуацию.
Лик указал на бронзовую кафедру, на которой мигал зелёный огонёк вызова.
— Когда поступил сигнал? — спросил он.
— Мы перехватили его сорок минут назад, — ответил плоским машинным голосом закутанный в красные одеяния адепт. — Возможно, передача идёт дольше. Уровень сигнала низкий. Вероятно, они используют оборудование ограниченного радиуса действия с превышением положенных номинальных мощностей. Передача прекратилась десять минут назад. У нас есть вокс-запись всей передачи.
— Выведи на динамики, — приказал Лик. Офицер в багровой форме губернаторского командования Талларна бросила взгляд на Деллазария со своего места возле кафедры связи.
— Включай, — подтвердил военный губернатор. Секунду спустя зал наполнился голосом.
— Говорит Полумесяц… цензориум… ответьте… Помощь, — завывания статики прерывали голос. Лик слышал усталость, поселившуюся в словах — юноша, вероятно двадцати лет отроду, превозмогает и говорит скорее машинально, чем надеясь на ответ.
— Он просто повторяет одно и то же сообщение, — сказала офицер. Её звали Суссабарка, вспомнил Лик.
— Вы сумели скомбинировать и понять смысл? — спросил Лик.
— Они утверждают, что ведут передачу от лица убежища в цензориуме Полумесяц-сити, — ответила Суссабарка. — Они запрашивают помощь и эвакуацию дюжины служащих, высокопоставленных чиновников, если говорить точно.
— Каковы размеры убежища цензориума? — спросил Лик.
— Небольшие, — отозвался другой офицер, метнув взгляд в сторону Лика. — Это убежище, построенное на случай гражданских волнений. В нём может разместиться самое большее — пятьдесят человек, и оно не оборудовано для длительного использования в текущих… условиях.
— Есть ли там стратегические резервы или возможности?
Суссабарка покачала головой:
— Нет.
— Это нора, вырытая, чтобы большие шишки чувствовали себя в безопасности, — произнёс холодный голос.
Все офицеры повернулись в сторону Деллазария. Губернатор повернулся к Лику, седая бровь слегка приподнята над глазами:
— Это было бессмысленно и бесполезно.
— Зачем тогда меня вызвали? — спросил Лик.
Голос записанной передачи разрезал тишину.
— сити цензориум… пожалуйста.
— Из-за последней части, добавленной к передаче, прежде чем она вырубилась, — ответил Деллазарий.
— Среди выживших…
Лик удерживал взгляд Деллазария и впервые видел проблески огня в тусклых глазах.
— …есть…
Губернатор едва заметно кивнул, и призрак улыбки промелькнул на осунувшемся лице.
— …астропат… — сказал пробившийся сквозь статику голос.