— Вы правы, — кивнул Вольфгер, — так я и сделаю. А теперь, пожалуй, мне пора. Рад был познакомиться, для меня эта встреча оказалась чрезвычайно полезной.
Он встал и направился к двери, но на полпути остановился:
— Антон, позвольте задать вам ещё один странный вопрос: в Дрездене есть маг?
— Какой маг? — удивился Фуггер.
— Не знаю… Наверное, тёмный. Мне всё равно какой, лишь бы он был опытным. Сам я его ни за что не найду, магики тщательно прячутся, да это и понятно, в случае чего их ждёт костёр…
Финансист на минуту задумался.
— Ха! А ведь есть такой! Городской аптекарь доктор Гервиг, насколько я знаю, балуется магией, мне как-то приходилось обращаться к нему по одному щекотливому вопросу. Идите к нему и просто назовите ему моё имя, он сделает всё, что будет нужно.
— Благодарю, вы в очередной раз выручили меня, — поклонился Вольфгер, — тогда позвольте спросить ещё вот что. Среди моих спутников есть гном. В город ему нельзя, и он прячется в каком-то убежище, о котором, якобы, известно Фуггерам. Я смогу послать ему весточку?
— Сможете, — кивнул Антон, — прикажите моему сотруднику, с которым вы начинали разговор и который ждёт вас за дверью, и он всё сделает.
— Откуда вы знаете, что он ждёт за дверью? — удивился Вольфгер.
— Да ведь я не отпускал его, — пожал плечами Антон.
— Ну что, второй полуденный колокол уже был? — спросил Вольфгер у Карла, выйдя на улицу, — а то этот дом как крепость, внутри ничего не слышно.
— Наверное, нам пора, — согласился Карл, садясь на своего жеребца, — долго вы там пробыли, господин барон, — хоть с пользой?
— Думаю, да, с пользой, — уклончиво ответил Вольфгер, — во всяком случае, я много чего интересного узнал. И вино у них превосходное. Называется «малага». Интересно, где-нибудь такое можно купить?
— Я такого названия даже и не слышал, — пожал плечами Карл. — На что хоть оно похоже?
— Ну… — задумался Вольфгер, — на… малагу! — и рассмеялся.
— Тогда да, действительно, такое винцо будет нелегко найти, — тоже улыбнулся Карл.
Ждать девушек пришлось недолго, всего лишь какие-то полколокола. Раскрасневшиеся и весёлые, они вышли из купален и, увидев мужчин, замахали им руками.
— Я получил посылку из дома, — сказал Вольфгер и хлопнул по кошелю, ответившему мелодичным звоном. — Предлагаю совершить набег на лавки Альтмаркта[37]. Дамы не возражают?
Дамы не возражали.
Рынок уже не работал — торговля начиналась на рассвете и заканчивалась к полудню, поэтому хозяйки и кухарки из богатых домов старались прийти пораньше, чтобы купить лучшую и самую свежую снедь, перед закрытием рынка непроданные остатки предлагали за полцены или вообще выбрасывали, в подгнивающих кучах овощей ожесточённо рылись старики и нищие. А вот богатые лавки к полудню только открывались, купцы отлично знали, что те, у кого есть деньги, любят поспать, поэтому не спешили и ждали, пока рыночная чернь разойдётся, а подметальщики наведут на площади порядок.
Оставив паланкин у одной из лавок, Алаэтэль и Ута начали их обход. Они удивительно быстро нашли общий язык, и Вольфгер с улыбкой наблюдал за двумя девушками, увлечённо перебирающими ткани, кружева и флаконы с восточными благовониями. В некоторые лавки Вольфгер и Карл даже не заходили, терпеливо ожидая девушек на улице, и если из дверей выбегал посыльный и направлялся к паланкину, то Вольфгер заходил в лавку, подписывал счёт или платил наличными. Постепенно ящик паланкина заполнялся, Вольфгер с тоской прикидывал, сколько лавок им ещё предстоит посетить, но в одной лавке девушки пробыли что-то уж слишком долго. Вольфгер решил посмотреть, что же так привлекло их внимание, и вошёл внутрь. Оказалось, что это ювелирная лавка, и Алаэтэль взялась рассказывать Уте о волшебных свойствах камней. Ведьма увлечённо слушала.
Внезапно Вольфгер ощутил на поясе лёгкую тяжесть. Он посмотрел вниз и с удивлением увидел, как из-за его спины чья-то рука осторожно лезет в поясную сумку с деньгами. Он только собрался схватить карманника за руку, как вдруг кисть жулика обхватили железные пальцы Карла, который, оказывается, был начеку и незаметно охранял своего господина. Укрыться от зоркого глаза бывшего вора было невозможно.
Жулик было дёрнулся, но понял, что с Карлом бороться бесполезно, и обмяк. Карл слегка ослабил хватку. Воришка понял его совершенно неправильно и попытался освободиться. Как только его рука, удерживая несколько монет, выскользнула из сумки и оказалась в ладони Карла, тот резко сжал пальцы. Раздался неприятный хруст, и карманник завизжал, выронив монеты и держа изуродованную кисть на весу — несколько пальцев наверняка были сломаны.
— Уходи, — тихо сказал Карл, — я не буду звать стражу, но чистить карманы ты больше никогда не будешь.
В этот момент из тёмного угла лавки выступила ещё одна фигура, блеснуло лезвие ножа. Оказывается, карманник работал на пару с охранником, и тот решил отомстить за своего подельника.
— Карл, сзади!!! — заорал Вольфгер, понимая, что не успевает отбить нож.
Время замедлило свой ход, и потекло медленно, как густая сметана из разбитого горшка.
Карл начал медленно поворачиваться, но он не успевал, не успевал! Нож летел ему прямо в бок.
Помощь пришла неожиданно, и откуда её вовсе не ждали.
Алаэтэль повернулась на отчаянный крик Вольфгера, мгновенно оценила ситуацию и с неженской силой толкнула нападающего под руку так, что сбила удар — нож скользнул по боку Карла, разрезав одежду. Потом эльфийка сделала грациозный шаг назад, ничуть не смущаясь, высоко поддёрнула подол длинной юбки и впечатала носок сапожка в пах убийцы. Человек выдохнул, выронил нож, схватился за живот и кулём осел на пол.
— Карл, ты цел?!! — хрипло спросил Вольфгер, у которого внезапно пересохло в горле.
— Вроде цел, господин барон, — ответил Карл, ощупывая левый бок, — кафтан только придётся зашивать, этот тип располосовал его сверху донизу…
— К дьяволу кафтан! — просипел Вольфгер, который никак не мог заставить себя говорить обычным голосом, — тебя же чуть не зарезали, балда!
— Ну, так не зарезали же… — флегматично ответил Карл и, повернувшись к эльфийке, низко поклонился ей: — Госпожа, вы спасли мне жизнь…
Алаэтэль коротко кивнула, принимая благодарность.
Гремя доспехами, в лавку ввалились стражники, за которыми, оказывается, успел сбегать один из приказчиков.
Старший, седеющий десятник, взял за подбородок карманника и повернул его лицо к свету.
— Опять ты, парень… М-да, сегодня точно не твой день. Карманная кража с сообщником, да ещё покушение на убийство. Молись всем святым, чтобы завтра на рассвете не оказаться в объятьях Толстой Матильды… Забирайте их! — приказал он стражникам.
Карманник безропотно пошёл к выходу из лавки сам, а его напарника пришлось тащить волоком — ноги его не держали.
— Кто есть такая «Толстая Матильда»? — спросила Алаэтэль.
— Виселица, — пояснил Карл. — В каждом городе есть место для казней воров, разбойников и прочего сброда. Людей низких сословий у нас обычно вешают, но виселицу не принято называть виселицей, это считается дурной приметой, ну, как накликать её на свою шею, что ли. Вот и придумывают всякие имена. Здесь вот «Толстая Матильда», где-то — «Горбатая Эльза», ну и всё такое…
— Пойдёмте отсюда, — напряжённо сказала Ута, — мне что-то расхотелось делать покупки, я хочу поскорей оказаться в своей комнате.
— Фройляйн что-то купили у вас? — обратился Вольфгер к старшему приказчику.
— Увы, господин барон, нет, такой печальный случай… Примите мои нижайшие извинения… Может быть, в другой раз…
— Может быть, — кивнул Вольфгер, — если платить не за что, мы уходим. Карл, будь добр, распорядись, чтобы паланкин поднесли ко входу в эту лавку.
В гостинице Ута и Алаэтэль занялись рассматриванием покупок. Вольфгер приказал хозяину вызвать к девушкам портних и белошвеек. Он знал, что лучшего лекарства для расстроенных девичьих нервов не существует.
Мужчины решили отметить второе рождение Карла вдумчивой попойкой, для чего заняли угловой столик в общем зале, заказали обед, а для начала — пару кувшинов вина. Вольфгер послал служанку наверх, чтобы узнать, не желают ли девушки присоединиться к пирушке. Вернувшаяся служанка сообщила, что фройляйн решили кушать в своих комнатах.
Через колокол, когда обед уже был съеден, а Вольфгер и Карл, не торопясь, допивали второй кувшин, появился отец Иона. Увидев барона и его слугу, он присел к ним за стол.
— Обедать будешь? — спросил Вольфгер, — что тебе заказать?
— Что-нибудь, всё равно, — вяло отмахнулся монах.
— Опять что-то случилось? — насторожился Вольфгер.
— Даже и не знаю, что сказать, — ответил отец Иона. — Я с утра был в Кройцкирхе, выслушал мессу, говорил с монахами, пытался рассмотреть икону Святого семейства.
— Ну? — подбодрил его Вольфгер.
— В том-то и дело, что сказать мне толком нечего. К иконе близко не подпускают, она украшена цветами так ловко, что разглядеть, есть слёзы или нет, невозможно. Убрать икону они, конечно, не рискнули, вот и закрыли бумажными цветами. Прямой вопрос монахам я задать не посмел, так, ходил вокруг да около, но они чем-то сильно напуганы, ничего толком не говорят, только жмутся, как овцы.
— Ну, а ты почувствовал в храме что-нибудь? — спросил Вольфгер.
— Как тебе сказать, — потупился монах, — храм такой огромный и в нём столько молящихся… Вроде какое-то дуновение я ощутил, но наверняка сказать не могу…
— Что ж, будем ждать, когда архиепископ соизволит принять нас, больше ничего не остаётся, — вздохнул Вольфгер, — пей, святой отец, какой смысл встречать Конец света трезвым?
Вечером к Вольфгеру пришла Ута.
Барон, пьяный до бесчувствия, лежал ничком на постели, в сапогах, при мече и кинжале. В комнате стоял тяжёлый винный дух.