Ута вздохнула, кое-как стянула с Вольфгера сапоги, отряхнув руки, расстегнула пояс с оружием, вытянула из-под барона меч, поставила в изголовье кувшин с вином и кружку, что-то сердито прошептала и ушла к себе.
Глава 8
24 октября 1524 г.
День св. Бернарда из Кальво, св. Кадфарха, св. Мартина, св. Мартина из Вертю, св. мучеников Награнских, св. Сеноха, св. Фромунда, св. Эвергисла.
— Дьявольщина, давно я так не напивался, — прохрипел Вольфгер, с трудом разлепляя глаза. За окном занимался серенький осенний рассвет, было ещё очень рано. Руки затекли, он со стоном повернулся на бок и наугад пошарил по полу в тщетной надежде обрести кувшин с вином. Неожиданно рука его нащупала что-то гладкое и прохладное.
«Не может быть!» — подумал барон, осторожно наклоняясь над краем постели и пытаясь разглядеть, что же он нащупал. Всё-таки это был он, вожделенный кувшин! Вольфгер со стоном схватил его и начал пить прямо через край, булькая, задыхаясь и давясь прохладным, терпким вином.
— Фу, а ещё благородный! — раздался из-за спины ехидный женский голос.
Вольфгер с трудом заставил себя оторваться от кувшина и оглянулся. В постели рядом с ним лежала Ута.
— А-а-а… э-э-э… — выдавил из себя Вольфгер.
— Вот именно, — кивнула Ута. Она лежала под аккуратно расправленным одеялом, а Вольфгер валялся в постели прямо в верхней одежде.
— Но сапоги-то я снял… — попытался оправдаться барон.
— Он снял! — передразнила его Ута, — он! И пояс с мечом — тоже он, ага.
Тут в голову несчастного барона так ударило, что он со стоном рухнул на подушку.
— Ута, — простонал он, — помоги мне, а то сейчас голова лопнет…. Ну пожалуйста….
Ведьма вгляделась в лицо Вольфгера, вздохнула и откинула одеяло. Несмотря на похмелье, у Вольфгера перехватило дыхание: девушка была совершенно обнажённой.
— Поставь кувшин! — скомандовала она, — да прекрати меня лапать, больной, тоже мне, а ну, лежи смирно!
Вольфгер послушно затих.
Ута наклонилась над ним (у Вольфгера ухнуло сердце), положила одну руку ему на лоб, а другую подсунула под затылок, сосредоточилась и прошептала заклятие.
— Всё, теперь лежи, жди, сейчас подействует. И пока не пей больше, прошу тебя. Раздевайся!
— З-зачем?!
— З-затем! — передразнила его Ута. — Во-первых, спать одетым — это свинство, а, во-вторых, нет ничего лучше от похмелья, как это.
— Но я…
— Что ты? Пропил свою мужскую силу? Ну и на что ты мне нужен такой, барон Вольфгер фон Экк?!!
— Иисусе! — схватился за голову Вольфгер, — представляю себе, что было бы, если бы эта женщина стала фрайфрау фон Экк!
— Она бы оч-чень быстро овдовела! — зловеще отпарировала Ута. — Раздевайся, говорю, сейчас я тебя малость подлечу! Ты думаешь, очень приятно лежать в постели с мужчиной, пьяным до изумления? А что делать? Замка в двери твоей комнаты нет, только засов, всё нараспашку, вон, кошель с золотом валяется, бери, кто хочешь! Хотела Карла отправить тебя стеречь, так он такой же…. Мужчины! Ну, чего ты лежишь с дурацкой улыбкой, как будто поленом по голове получил, а?
Вольфгер, которому уже стало заметно лучше, улучил минуту, обнял девушку и опрокинул её на себя.
— Лечи! — приказал он, положив ей руки на талию и постепенно опуская их ниже. — Я знаю одно такое лечебное место…. Сейчас…
Ута не возражала…
Когда они, наконец, спустились вниз, время завтрака давно закончилось, и приближалось время обеда. Как ни странно, Вольфгер чувствовал себя здоровым и голодным. Разрумянившаяся Ута заявила, что тоже не прочь съесть кусочек чего-нибудь такого…
Хозяин предложил жареную ветчину, яйца и горячие булочки с мёдом.
— Чем будешь сегодня заниматься? — спросил Вольфгер после того, как Ута отодвинула от себя пустую тарелку и откинулась к стене.
— Ой, спать… — сказала девушка и зевнула, прикрыв рот ладошкой. — Оказывается, я не высыпаюсь, когда рядом храпит мужчина, да ещё вдребезги пьяный!
— Привыкай, — хмыкнул Вольфгер, — все мужчины храпят! А уж после выпивки — тем более.
— У меня будут отдельные покои! — задрала нос Ута.
— Хорошо, ваша будущая баронская милость, — шутливо поклонился Вольфгер, — идите почивать, а ночью приходите, вдруг мне опять понадобится помощь целительницы?
Ута зашипела:
— Вот стоит только сделать мужику что-нибудь хорошее, так он тут же садится на шею! Не приду!
— Придёшь, — улыбнулся Вольфгер, — ты же клятву давала не отказывать во врачебной помощи, я сам грамоту твою читал. И вот что: дверь своей комнаты никому не открывай, на улицу одна не выходи — город — место опасное, полным-полно всяких мерзавцев. А я с Карлом попробую отправить Алаэтэль обратно в страну эльфов. Антон Фуггер сказал, что местный аптекарь балуется чёрной магией, вдруг он сумеет открыть Врата миров?
Ута явно обрадовалась перспективе избавиться от эльфийки уже сегодня.
— Удачи тебе, Вольфгер! И… тоже будь осторожен, прошу тебя! Ну их, этих колдунов!
— А сама-то ты кто? — засмеялся Вольфгер, — ведьма, а колдунов боишься.
— Ты просто не понимаешь, — стала вдруг серьёзной Ута, — ведьма — это так, мелочи, лекарское умение и чуток неопасного волшебства. А вот колдун и, тем более, чёрный маг, — они стоят на самом краю Ада, понимаешь? И в любой момент могут не удержаться и утянуть с собой тех, кто рядом. Поэтому я и говорю: бойся их. Я знаю, ты бесстрашен, но всё-таки прошу: будь осторожен! Кроме тебя у меня никого нет, и, быть может…. — на её глазах показались слёзы.
Вольфгер растерялся.
— Ну-ну, что ты, ведьмочка моя? — нежно спросил он, заглядывая ей в лицо и осушая поцелуями слёзы.
— Иди, — сказала Ута, через силу улыбаясь, — и прости меня, я наговорила лишнего, это всё бессонная ночь виновата, забудь, что я сказала, хорошо?
— Конечно, — Вольфгер погладил Уту по щеке. — Пойдём, я провожу тебя, и, может быть, мы успеем…
— Нет! — твёрдо сказала она, — одно — для дня, другое — для ночи. Иди. И помни: я всегда буду ждать тебя. Каким угодно, хоть…
— Не каркай, женщина! — в шутливом ужасе Вольфгер закрыл ей рот ладонью, — ты что?!
— Ш-ш-ш! — зашипела девушка, по-кошачьи выставив вперёд согнутые пальцы, — м-р-р-ряу!
Аптеку мэтра Гервига барон, оборотень и эльфийка нашли очень быстро, она занимала весь трёхэтажный дом в центре города. Вольфгер толкнул окованную бронзой дверь, и в глубине помещения забренчал колокольчик.
В темноватом торговом зале не было ни покупателей, ни фармацевтов. В аптеке стоял настолько крепкий травяной дух, что Карл не удержался и чихнул. Ему ответил хрустальный звон флакончиков, теснящихся на полках за прилавком. Справа на специальных подставках красовались большие стеклянные шары, наполненные разноцветными жидкостями — малиновой, синей и зелёной. Под потолком на цепях висело чучело какого-то гада с устрашающими зубами и крыльями, как у летучей мыши.
Алаэтэль, заинтересовавшись монстром, встала на цыпочки, задрав голову, осмотрела его и шепнула Вольфгеру на ухо: «Это есть подделка, кукла, таких животных не бывает».
Левую стену торгового зала снизу доверху покрывал стеллаж с множеством ящичков. На каждом красовалась бело-синяя табличка с надписью по-латыни. На прилавке стояли сложные, красивые и, наверное, очень дорогие аптекарские весы с женской головкой в центре коромысла, лежало увеличительное стекло в бронзовой оправе и толстая, затрёпанная книга.
— Господин Гервиг! — позвал Вольфгер.
— Сию минуту, благородный господин, сию минуту, — прозвучало откуда-то из глубин аптеки.
Вскоре показался и сам хозяин — человек неопределённого возраста, весь в чёрном, с длинными седеющими, давно не стрижеными волосами, покрытыми чёрной шёлковой шапочкой. Недельная щетина странно контрастировала с модной и дорогой новинкой — золотыми очками с синими стёклами.
— Чем обязан, благородная дама и господа? — спросил аптекарь, заученно кланяясь. — Травы? Отвары? Настои? Пилюли? Моя аптека — лучшая в Дрездене.
— Мы знаем это, — сдержанно сказал Вольфгер, — но мы нуждаемся в ваших услугах э-э-э… не как аптекаря.
— Да? — мэтр Гервиг непритворно удивился, — чем же, в таком случае, могу служить?
— Вы нужны нам в качестве мага, — напрямик сказал Вольфгер.
Аптекарь заметно побледнел.
— Благородные господа, вас, вероятно, кто-то обманул, я всего лишь аптекарь… — произнёс он дрожащим голосом, — и потом, занятия магией запрещены церковью и караются костром… Я не…
— Ваше имя мне назвал Антон Фуггер, — прервал его Вольфгер.
— Ах, вот как…. — сник аптекарь, — что же вы сразу… Впрочем… Ах, какая досада… Герр Фуггер так неосмотрителен… Что же мы стоим? Нижайше приглашаю следовать за мной, не здесь же мы будем говорить!
Мэтр Гервиг подбежал к входной двери, зачем-то выглянул на улицу, потом запер её, вернулся к посетителям и откинул доску прилавка:
— Прошу! Правда, здесь темновато, сейчас я зажгу ещё свечей…
— Не трудитесь, — спокойно сказала Алаэтэль, — мы видим и так. Показывайте, куда идти.
Аптекарь удивился, но промолчал. Сам он без свечи не мог сделать и шагу.
Помещение аптеки оказалось неожиданно большим. Вольфгер редко бывал в подобных местах, ему всегда казалось, что аптека — это прилавок и аптекарь за ним, а откуда берутся лекарства, барон никогда не задумывался. Теперь он видел, что аптечное дело — хлопотное и трудоёмкое.
Они проходили мимо больших, скудно освещённых комнат, в которых подмастерья с помощью хитроумных машинок катали пилюли, в других комнатах что-то толкли в больших медных ступах тяжёлыми пестиками, в третьих — варили резко и неприятно пахнущие составы, в четвёртых — разливали лекарства по флакончикам и повязывали на их горлышки разноцветные ярлычки-сигнатуры.[38]
— Наверху мы сушим травы, там же склад посуды и комнаты для приготовления дурно пахнущих мазей, например, на основе дёгтя, — пояснил мэтр Гервиг, перехватив удивлённый взгляд Вольфгера. — За всем нужен пригляд, мои подмастерья — по большей части тупоголовые, невежественные кретины, способные отравить полгорода. Более-менее важную работу я рискую поручать буквально двоим-троим из них, ну, а опасные снадобья, содержащие яды, я всегда составляю самолично, тут уж никому доверять нельзя!