[10]. Значение ее феномена не меняется от того, идет ли речь о деконструкции уже сложившегося национального мифа или об уточнении элементов, составляющих национальную идентичность современных французов[11]. И в том, и в другом случае остается совершенно очевидным, что фигура Орлеанской Девы — плоть от плоти прошлого Франции, ее политической истории — не только средневекового, но и значительно более позднего периода, когда память о ней служила интересам самых различных, порой диаметрально расходящихся во взглядах группировок[12].
Вместе с тем, и это обстоятельство ни в коем случае не следует сбрасывать со счетов, для нас, людей XX–XXI вв., Жанна д’Арк является святой, в 1894 г. признанной Ватиканом Достопочтенной, в 1909 г. ставшей Блаженной, а в 1920 г., наконец, канонизированной официально. Таким образом, политическое прочтение ее образа на протяжении по крайней мере двух последних столетий пребывает в неразрывной связи с его сугубо религиозным восприятием. Именно так феномен Девы традиционно интерпретируется в научном сообществе, для представителей которого она остается прежде всего «святой конца XIX века»[13].
Ни в коем случае не пытаясь опровергнуть данное заключение, замечу, что само явление святости, тем не менее, принадлежит к категориям большой длительности (la longue durée): оно относится к разряду понятий, существующих на протяжении всего развития культуры, то становясь ее центром, то оказываясь в маргинальном положении. Иными словами, исследование процесса «превращения» того или иного конкретного персонажа прошлого в святого предполагает не только утверждение существования некоего исторического явления, не только описание событийной стороны дела, но в первую очередь попытку его рассмотрения в динамике — в развитии, которое совсем не обязательно при этом окажется поступательным.
Именно такой подход к изучению формирования образа святой Жанны д’Арк представляется мне наиболее актуальным. Прежде всего потому, что Орлеанская Дева была и остается единственной католической святой, осужденной церковным судом за ересь в 1431 г., реабилитированной в 1456 г. и официально канонизированной в начале XX в. Уже одно это обстоятельство вызывает исследовательский интерес и заставляет задуматься о том, что обстоятельства и условия формирования ее культа были в высшей степени неординарными, если не уникальными. Не менeе важным является и то обстоятельство, что XVI–XVIII вв. традиционно считаются в историографии периодом практически полного забвения Орлеанской Девы во Франции[14]. Рассмотрение ее истории через понятие святости, категорию большой длительности, позволит, с моей точки зрения, существенно расширить наши представления о восприятии Жанны д’Арк на разных этапах французской истории, восполнив явные пробелы в изучении данной проблемы и уточнив ее отдельные вопросы. Оно также позволит совместить в рамках одного исследования историю сложных связей и взаимодействия религиозных и политических идей, оказывавших влияние на понимание святости французами на протяжении нескольких веков.
Подобная постановка проблемы, впрочем, представляется мне актуальной не только в связи с современным состоянием дел в изучении эпопеи Жанны д’Арк (études johanniques). Так называемые агиографические исследования (исследования феномена святости и культов святых), имеющие давние традиции в западной историографии, в последние десятилетия выходят на совершенно новый уровень[15]. От в достаточной мере формальных описаний событийной стороны процесса (выяснения географических и временных условий бытования культов, создания биографий отдельных святых и публикаций их житий или откровений) историки постепенно переходят к использованию данного материала в историко-культурных, историко-социальных и историко-правовых работах, пытаясь через анализ представлений о святости оценить особенности ценностных (религиозных, политических и правовых) ориентиров в жизни людей той или иной конкретной эпохи. Что же касается отечественной науки, то здесь подобные исследования, долгое время остававшиеся практически под запретом, переживают в последние годы очевидный подъем, связанный не в последнюю очередь с изменением в отношении к религии и церкви в нашей стране, с все возрастающим влиянием этих последних на нашу повседневную жизнь, но вместе с тем — с возникновением новых или ревизией старых мифов о национальных святых и их роли в русской истории[16].
Столетия, миновавшие со смерти Жанны д’Арк в 1431 г. до ее официальной канонизации в 1920 г., уже сами по себе наводят на предположение^ том, что процесс создания ее образа святой и сопутствующий ему процесс мифологизации ее личности и деяний, нашедшие отражение в многочисленных источниках (будь то судебные документы, хронистика, исторические сочинения или художественная литература), заняли весьма продолжительный отрезок времени. Таким образом, главной целью моего исследования стало выделение и изучение всех возможных составляющих мифа о святой героине Франции, возникавших на протяжении всего этого периода, находившихся в сложных взаимоотношениях и испытавших на себе влияние различных политических процессов и политической культуры французского общества в целом.
И все же основное внимание я уделила XV веку — времени, когда создавались основные источники по истории Жанны д’Арк, явившиеся базой для изучения ее феномена в последующие столетия. Рассмотрению проблемы восприятия «пастушки из Домреми» ее современниками посвящены первые три главы этой книги. В них речь пойдет не только о событийной стороне дела (первом свидании девушки с дофином Карлом весной 1429 г. в Шиноне, ее удачных и неудачных военных операциях, ее осуждении как еретички и вероотступницы и последующей реабилитации). Мы поговорим и о весьма специфическом политическом и религиозном климате, сделавшим возможным само появление Орлеанской Девы на исторической сцене: об особенностях развития женского профетизма в Западной Европе XIV–XV вв.; о существовавших в то время во Французском королевстве и обусловленных тяготами Столетней войны надеждах на пришествие нового спасителя; о концепции самопровозглашенных пророков в трудах средневековых теологов и о возможности использования разработанной ими доктрины discretio spirituum, направленной на различение истинных и ложных пророков, применительно к «казусу» Жанны д’Арк. Именно в рамках discretio spirituum мы попытаемся оценить правовые аспекты процесса 1431 г. и выдвинутые на нем против Девы обвинения в колдовстве и ереси, представлявшие в XV в. «обратную сторону» отличительных качеств истинного святого. С тех же позиций мы проанализируем и особенности конструирования свидетельских показаний на процессе по реабилитации Жанны, проведенном в 1455–1456 гг., а также основные темы, затронутые в трактатах французских теологов, которые были созданы специально для данных слушаний.
Только детальный анализ всех этих сюжетов позволит нам перейти к рассмотрению следующего этапа другой истории Жанны д’Арк — к изучению ее образа, возникающего в текстах раннего Нового времени, изменений, которые произошли в данный период по сравнению с эпохой Средневековья в оценке ее личности под влиянием принципов гуманистического историописания XVI в., «теологического поворота» во французской исторической науке второй половины XVI в. и «католического Возрождения» начала XVII в. Мы попробуем понять, каким образом в современной историографии возникла идея о полном забвении Орлеанской Девы во Франции того времени, и разобраться, имеет ли подобная гипотеза право на существование. Что нового привнесла в образ Жанны любовь авторов XVI–XVII вв. к античным героям? Как отразилось на его трактовке длительное противостояние европейских католиков и протестантов? Какое влияние оказали на его прочтение зарождение абсолютизма и склонность французских историков к провиденциализму? Какую роль в новом понимании политической деятельности Жанны сыграли Людовик XI и кардинал Ришелье? На все эти вопросы я попытаюсь ответить в четвертой главе книги.
Наконец, пятая глава будет посвящена самому любопытному этапу в истории формирования образа святой Девы — XVIII и XIX векам. Мы поговорим здесь об эпохе Просвещения и о Революции 1789 г. О Вольтере и о том влиянии, которое его исторические и художественные произведения оказали на восприятие его современниками эпохи Средневековья. О противостоянии представителей республиканского, либерального и католического направлений французской историографии, находившем, в частности, отражение в трактовке личности и деяний Жанны д’Арк. О совершенно особой роли, которую сыграли в утверждении ее культа католические круги Орлеана — города, где начиная с XV в. никогда не забывали о Деве. Историю формирования этого специфического «места памяти» мы проследим через все произведения, созданные орлеанскими авторами об их героине: от самых первых, посвященных исключительно ей хроник XV в., через исторические и художественные сочинения XVI–XVII вв., через целый корпус панегириков, произносившихся в ее честь в соборе св. Креста в XV–XIX вв., до материалов ординарного процесса по ее канонизации 1874–1875 гг., инициированного монсеньором Феликсом Дюпанлу, епископом Орлеана.
Рассказом о первой попытке официального признания святости Жанны д’Арк я и завершу свое повествование. Последующие события — борьба за право считать Орлеанскую Деву «своей», развернувшуюся между республиканцами и католиками в конце XIX — начале XX в. в Парламенте и Парижском университете, дебаты вокруг дела Дрейфуса и еврейского вопроса во Франции и связанная с ними актуализация сугубо источниковедческих штудий, касающихся истории Жанны д’Арк, превращение культа Девы в общенациональный в ходе Первой мировой войны и последовавшая за ним официальная канонизация французской героини Ватиканом — останутся за рамками данной работы