Virago и со специфическим прочтением троянской темы в исторических сочинениях XVI–XVII вв., но и с совершенно новым пониманием Орлеанской Девы как второй Девы Марии.
Впервые, насколько можно судить, сравнение Жанны д’Арк с греческой богиней было использовано в «Защитнике дам» Мартина Ле Франка. История Девы была помещена в IV книгу поэмы, посвященную восхвалению способностей и достижений самых различных представительниц женского рода. Герой Ле Франка — «Franc Vouloir» («Искреннее Намерение») — в который раз пытаясь защитить доброе имя женщин, перечислял здесь имена тех, кто особо отличился в делах управления и в воинском искусстве. Он начинал с персонажей античной истории и вспоминал «мудрую и могущественную королеву» Семирамиду, королеву Томирис, «чудесным образом» одержавшую победу над Крезом, Пентесилею, в трудный час пришедшую на помощь троянцам, Таллетриду, Артемис и Камиллу[1526]. К ним он добавлял Беренику, «великую правительницу Каппадокии», Изикратею, помогавшую своему мужу Митридаду, королю Понта, и Зенобию, царицу Пальмиры[1527]. Этот список достойнейших дам прошлого завершался именами библейских героинь: Деборы, не только вершившей справедливый суд, но и возглавившей войско, Иаиль, убившей Сисару, и, наконец, Юдифи, уничтожившей Олоферна[1528]. Именно после этого экскурса в древнюю историю Мартин Ле Франк помещал рассказ о Жанне д’Арк, уподобляя ее таким образом всем перечисленным выше героиням.
Замысел автора был вполне понятен его современникам, на что указывает, в частности, миниатюра из рукописи «Защитника дам», созданной около 1451 г. и хранящейся ныне в Национальной Библиотеке Франции188. (Илл. 9) Данное изображение — наряду с рисунком Клемана де Фокамберга (Илл. 1) и миниатюрами из «Vigiles de Charles VII» Марциала Овернского (Илл. 10)[1529] — относилось к наиболее ранним «портретам» Орлеанской Девы, которая была представлена здесь рядом с Юдифью, выходящей из палатки с только что отрубленной головой ассирийского военачальника Олоферна. И хотя в самом пассаже, посвященном французской героине, не говорилось ни слова о сходстве именно этих двух женщин, общий контекст IV книги «Защитника» делал данное сравнение вполне естественным. Подобный выбор оказывался тем более логичным, что автор уделял особое внимание снятию осады с Орлеана[1530], который именовался во многих французских источниках XV в. второй Ветулией[1531]. Таким образом, ветхозаветная защитница израильского города и его народа как нельзя лучше подходила в данном случае в качестве аналогии для Жанны д’Арк.
Это соседство — главное и единственное, на что обращали внимание исследователи, охотно рассматривавшие комплекс библейских ассоциаций, которые могло вызвать у человека XV столетия сопоставление французской героини со спасительницей ветхозаветной Ветулии и шире — всего израильского народа[1532]. Однако до сих пор, насколько мне известно, никто не придавал особого значения внешнему виду изображенной рядом с Юдифью Жанны-Девы — «Jehanne la pucelle», как свидетельствовала сопроводительная подпись.
На миниатюре девушка была представлена с копьем в правой руке. Левой рукой она придерживала щит, на который опиралась. Данный иконографический тип являлся редчайшим как для XV в., так и для более позднего времени. Типичным же по праву считался образ Жанны д’Арк с мечом и/или со знаменем. Уже на самых ранних изображениях наша героиня фигурировала именно с этими атрибутами: у Клемана де Фокамберга, у Марциала Овернского, на миниатюре к «Знаменитым женщинам» А. Дюфура (Илл. 11), на так называемом Портрете эшевенов, выполненном около 1581 г. (Илл. 12), на уже знакомой нам гравюре Л. Готье (Илл. 8) или на гравюре к сборнику В. де ла Коломбьера середины XVII в. (Илл. 13). Этот же иконографический тип оставался основным и в последующие века[1533], что объяснялось прежде всего тем, что все эти изображения в большей или меньшей степени основывались на исторических фактах — на знании того, что меч и знамя (штандарт) были неотъемлемыми атрибутами французской героини, которые она всегда держала при себе и использовала во всех военных кампаниях.
Совсем другое дело — копье и щит, сведения о которых практически отсутствовали в текстах XV в.[1534] Авторы этого времени обращали внимание, скорее, на то, насколько ловко, самым «удивительным образом» Жанна владела оружием[1535], и, естественно, строили предположения, откуда у нее взялось подобное умение. Например, весьма критично настроенный автор «Книги о предательствах Франции» полагал, что она могла научиться военному искусству от солдат, останавливавшихся в доме ее отца-трактирщика[1536].
К этим же, весьма вольно интерпретировавшим историю Жанны д’Арк свидетельствам следует, как мне представляется, отнести и отклик Мартина Ле Франка. Конечно, как участник Базельского собора (1431–1439), он был хорошо осведомлен о событиях, происходивших еще совсем недавно в соседней Франции, но, очевидно, этих познаний ему оказалось все же недостаточно, чтобы в подробностях описать вооружение своей героини. «Копья и доспехи» упоминались Ле Франком исключительно потому, что он — как и некоторые другие авторы — спешил выразить свое глубочайшее изумление способностями девушки в ратном деле[1537], а также объяснить, почему ей потребовалось переодеться в мужское платье[1538]. Он строил собственные предположения относительно истоков знакомства Жанны с оружием, полагая, что в юности она служила в качестве пажа (comme un page) у «какого-то капитана» и у него научилась пользоваться копьем[1539].
Столь же вольной оказывалась трактовка образа французской героини и на миниатюре, которая сопровождала данный текст в кодексе 1451 г. Впрочем, ее автор в качестве источника вдохновения, похоже, использовал не только «Защитника дам». Безусловно, его решение изобразить в руках Жанны копье опиралось на рассуждения М. Ле Франка. Однако указание на наличие щита в тексте отсутствовало — как, впрочем, и упоминание о гербе семейства д’Арк, воспроизведение которого на миниатюре оказывалось идентичным сохранившимся описаниям: две золотые лилии на лазурном поле, а между ними — меч, увенчанный короной[1540]. (Илл. 14)
Очевидно, что подобные сведения художник мог почерпнуть из каких-то иных источников[1541], хотя в целом изображение щита с гербом являлось плодом его собственной фантазии, ибо, согласно показаниям самой Жанны, она никогда не использовала знаки отличия, дарованные Карлом VII ее семье[1542].
Не менее странно копье и щит французской героини выглядели на рассматриваемой миниатюре и в соседстве с библейской Юдифью, чьим главным оружием (и единственным значимым атрибутом) во все времена оставался меч, которым она отрубала голову Олоферну. (Илл. 15) Данное обстоятельство не позволяет, на мой взгляд, говорить о полной идентичности образов двух персонажей и заставляет задуматься об иных возможных прототипах, использованных художником для «портрета» Жанны д’Арк.
Как мне представляется, ответ на данный вопрос вновь дает сам текст «Защитника дам». Завершив краткий обзор выдающихся воительниц и правительниц современными ему и вполне реальными графиней де Монфор и Жанной Баварской[1543], Ле Франк переходил к прославлению тех, кто отличился своими изобретениями и способностями в различных «искусствах» (es arts humaines inventives)[1544]. Его главной героиней здесь оказывалась Афина (или Минерва, как обычно ее именовали в средние века), которой, учитывая ее познания и возможности во всех без исключения науках, следовало бы, по мнению автора, воздвигнуть храм[1545].
Самым главным, однако, искусством богини — искусством, которому она научила простых смертных, — Ле Франк считал создание оружия[1546], причем в первую очередь оборонительного: внутренних дворов, донжонов, барбаканов и укрепленных фортов[1547]. Таким образом Минерва в поэме выступала прежде всего как защитница города, т. е. наделялась теми же функциями, которые приписывались ей еще в Античности. Греческая Афина Полиада, Алалкомена, Полиухос — «щитовая дева», «градохранительница», «градодержица», «отражающая врагов» — охраняла посвященные ей города[1548]: не случайно и у М. Ле Франка она описывалась как покровительница Афин, живущих по установленным ею лично законам[1549]. Защитой богини пользовались и другие греческие полисы: Аргос, Мегара, Спарта[1550]. Ее культ существовал и в Трое, где хранился так называемый палладий — статуя Афины Паллады, вооруженной щитом и поднятым копьем[1551]