Голова вспотела. Холодная резина липла к лысине и чудилась лягушачьей кожей. Мерзость.
Гном шел пригнувшись. В полный рост он доставал мне до солнечного сплетения, а сейчас волочился на уровне бедра. Перец заметил это, хлопнул Гнома по спине и громко воскликнул:
— Что ползешь? Минометы молчат.
Гном выплюнул ругательство, но выпрямился. Наверное, сам не заметил, как начал тянуться к земле. Страх всегда давит на плечи, шепчет: затаись, спрячься, пережди.
— Тсс! — оборвал было начавшуюся перепалку Горбатый.
Дегтярев обошелся одним осуждающим взглядом — Перец сразу посерьезнел.
Здание слева оборвалось, уступило тощим деревьям. Справа все еще продолжалось восемнадцатое общежитие. Мы перестали крутить головами, потому как увидели конечный пункт.
КБО «Юбилейный» следил за нами десятками пустых глазниц. Летом его, наверное, чуть ли не полностью скрывала зелень. Сейчас же серые стены пересекали черные стержни стволов и паутины ветвей.
— Осторожно, — напомнил Дегтярев, — дом почему-то привлекает зомби.
Трупаки — вещь, леденящая кровь. Они и с экрана телевизора навевают суеверный ужас. Впрочем, зомби Зоны в действительности живые. Это люди, у которых мозги попросту сварились вкрутую. Причины разные: в аномалии не повезло, попал под излучение Выжигателя Мозгов, контроллер перегрел, но не сожрал. Зомби соображают примерно с той же скоростью, с какой процессор первого поколения переваривает компьютерные игры третьего тысячелетия. Движется трупак ненамного быстрее. Что живей его, то приобретает статус мишени. Зомби — личности раздражительные.
— Готовы? — спросил Дегтярев.
Если бы противогазы не скрывали лица, думаю, полковник в нас разочаровался бы.
— Надерем им задницы, — подзадорил себя Перец и первым двинулся ко входу в дом быта.
Трусим за Перцем, бряцая амуницией. Оружие наизготовку. Руки Гнома подрагивают. Левша беспрестанно озирается. Стельмах в отличие от Перца завелся по-настоящему. Горбатый и Дегтярев спокойны, как при захвате подпольной фабрики гастарбайтеров. Их уверенность придала сил и мне. Глубоко вздохнул, выдохнул неровно. Дай Боже возвратиться, свидеться с семьей.
Перебежками от одного укрытия до другого вошли в сумеречное нутро дома. Мягко ступая, двинулись по коридору, к лифту. Из раскрытых створок лился зловещий багрянец. При полной обесточенности города. В темных углах и комнатах чудились шорохи, возня. В голову лезли яркие образы болотников.
— Островский, за мной, остальные — на месте, — скомандовал у лифта Дегтярев. — Надо включить генератор, питающий лифт.
— А лампочка? — удивился я.
— Сама по себе, — махнул рукой полковник.
Левша озадаченно поскреб голову.
Дегтярев двигался быстро, уверенно, словно знал КБО до последней трещинки. Я б не удивился, если б оно так и оказалось. Едва поспевал за полковником. На лестничной площадке и вовсе впал в ступор. Свет фонаря упал на опухлое синее лицо, наполовину обглоданное до кости. Дегтярев заметил мою задержку, перегнулся через перила и бросил сверху:
— Он был уже мертвым. Зомби. Ты в порядке?
Я сглотнул слюну, кивнул. Посветил вниз: не преследуют ли тушканы?
— У меня слух тренированный. Я их услышу, — разгадал мое волнение Дегтярев.
Продолжили подъем. Теперь я замечал все: и размазанную по стенам кровь, и темные опалины от гранатных взрывов, и выбитые стекла, и мусор, среди которого иногда взблескивал бесхозный пистолет или стрелянные гильзы, и тени трупов, валявшихся в коридорах на этажах. Первое посещение КБО далось полковнику, видимо, не так легко.
Этажи я не считал. Не знаю, на каком нашли генератор, но включили и вернулись к лифту без проблем.
— Стельмах, Злобин, остаетесь здесь, — тут же распорядился Дегтярев. — По комнатам не шастать.
— Товарищ полковник, разрешите с вами? Ненавижу ждать, — возмутился Перец.
— Приказ обсуждению не подлежит.
Мысленно я одобрил выбор Дегтярева. Если внизу куда опаснее, то самых ненадежных стоит оставить здесь. Перец легко мог выкинуть номер в напряженной ситуации. Чтобы заглушить страх, он частенько включал берсерка. Стельмах тоже был на взводе. Он походил на слепого пса, учуявшего кровь. Боец Стельмах хороший, но порой лучше избежать боя. Стельмах на такой поступок не способен.
— Не геройствовать, не любопытствовать, — наставлял Дегтярев. — Вопросы есть?
— Никак нет, — досадливо ответил Стельмах.
— Займите удачную оборонительную позицию и не шевелитесь. И не болтать. Рации держать включенными.
— Хорошо, хорошо, — раздражился Перец.
Впятером втиснулись в маленькую кабину лифта. Створки сошлись. Цвет крови залил нас с ног до головы. Ненавижу этот цвет.
Дегтярев нажал кнопку «-2». Лифт дернулся, загудел, потянуло вверх.
Толчок. Звякнуло. Створки лифта с шумом разъехались. Впереди — мрак.
Я еле удержался, чтобы не перекреститься. Просто прижал кулак к тому месту, где под комбинезоном грел душу крестик.
Включили налобные фонари. Тьма соскользнула вниз по бетонным ступеням.
— Шумейко, сторожи лифт, — приказал Дегтярев.
— Есть, — произнес Шумейко без должного энтузиазма: еще не понял, повезло или нет.
В конце лестницы нас остановила тяжелая стальная дверь, как в банковском хранилище. Дегтярев провел пластиковой картой по настенной панели. Щелкнули замки. Левша навалился на вентиль, тот неохотно повернулся. Еще раз, еще… Дверь отошла. Горбатый помог ее открыть.
Вошли. Дыхнуло озоном. Я озадаченно посмотрел по сторонам. Слева заметил слабое свечение, но оно тут же исчезло. Кажется, слышал потрескивание.
— Думаю, там мы ничего не найдем, — тихо сказал Дегтярев.
— Почему?
— Там всего-то одна комната да туалет. Я все обыскал в прошлый раз.
Опять угловым зрением уловил сияние. Оно так же быстро исчезло.
— Направо, — решил Дегтярев.
«Столовая», — прочел я на синей табличке у двери. Перешли в просторную комнату. В центре пола зияла огромная дыра, ощерившаяся ржавыми штырями арматуры. Неподалеку лежал труп в противогазе. Лежал на боку, опустив голову на плечо, будто дремал. Грязная, истрепанная одежда местами лопнула. Кожу покрывали желтые гнойники и бурые пятна ожогов. Пальцы венчали звериные когти.
Дулом автомата я перевернул труп вверх лицом. Нижняя часть противогаза была рваная, жеванная. Острый язвенный подбородок, рыжий оскал окончательно развеяли мои сомнения. Мертвец — не человек. Снорк. Говорят, опасный противник. Слишком прыткий. Когда-то снорки были людьми, но Зона прибрала их к себе.
Писк. Маленькие босые лапки застучали коготками о пол. Я дернулся.
— Спокойно, это внизу, — Дегтярев указал на дыру. — Левчук, проверь левый коридор. Осторожно, там «трамплин».
— Есть!
— Горбунов — правый. Там три двери.
— Есть!
Левша обернулся быстро.
— Именно, товарищ полковник, аномалия гудит, — отчитался он. — К двери не подступится.
Дегтярев одобрительно качнул головой.
Немного погодя появился Горбатый.
— Все заперто, товарищ полковник. Но дальше…
— Я знаю. Спустимся, если понадобится.
Мы обошли пролом. Наткнулись на лестницу в два пролета. Она вывела на решетчатый балкон. Прошли вдоль площадки до дверного проема. Лучи света выхватили столы обеденные и с торговыми весами, советские холодильники, раритетные автоматы для воды и газировки. Все покрывала пушистая плесень с толстым слоем пыли.
— Левчук, Горбунов, туалеты.
— Есть! — крикнули оба разом.
Левша двинулся к мужскому сортиру. Открыл дверь, заорал и выпустил очередь из автомата. Мы подбежали к нему. В глубине туалета стоял карлик в темном балахоне. Он злобно пялился на нас и не шевелился.
— Отставить панику, — произнес Дегтярев флегматично и надавил на ствол Левши. — Поздравляю, Левчук. Ты убил мертвого бюрера.
Левша послушно опустил автомат, смешался:
— Не понял, товарищ полковник.
— Я его еще в августе прошил из гаусс-пушки.
— Из чего?
— Не важно.
Бюрер в самом деле уже посинел и опух.
— Он… он стоял, как живой, — попытался оправдаться Левша, все еще пребывая под впечатлением.
Дегтярев снисходительно кивал, мол, знаю, это в порядке вещей.
— Ну, что, готов идти дальше? — спросил Дегтярев, как только Левша замолчал.
— Так точно, товарищ полковник! — ответил Левша с задержкой.
— Ты там это, в штаны не наложил? — шепнул я ему на ухо. — Туалет как раз рядом.
Левша оттолкнул меня и послал куда подальше. Расстроился мужик. Я смягчился:
— Ладно, с кем не бывает. Я бы тоже, наверное, выстрелил. Магазин смени на всякий случай.
Левша что-то пробурчал, но послушался. Тем временем Дегтярев с Горбатым ушли вперед, свет фонаря доставал лишь до их ног. Я хлопнул Левшу по спине, сказал ободряюще:
— Гляди-ка, отстали. Давай догонять.
— Кажется, мы на верном пути, — услышал я Дегтярева.
Дорогу преградила стена толстого стекла. Точнее множество маленьких квадратных стекол. Так в советские времена выглядели окна туалетов с той лишь разницей, что эти были прозрачными, а не мутно-зелеными. Часть стены осыпалась. Похоже, подорвали. Видимо, стекло пуленепробиваемое.
Осторожно, боясь повредить комбинезоны, мы пролезли через брешь в пустую комнату. Несколько шагов, и обнаружился первый наемник. Вокруг него валялись ошметки тел тушканов. Несколько все-таки успели добраться до плоти. Так и сдохли, не разжав пасти.
— Сколько было наемников? — поинтересовался Горбатый, рассматривая убитого.
— Трое, — ответил мрачно Дегтярев. — Плюс ученый.
— В наемниках обычно ходят опытные парни. Причем вполне обеспеченные: лучшее оружие, экзоскелеты…
С последним словом Горбатый приподнял перегрызенный провод сервопривода.
— Должно быть, им встретилось нечто более серьезное, чем стая тушканов.
Дегтярев пожал плечами. Левша выдохнул растерянное «мдаа».
— В Зоне всякое бывает, — произнес Дегтярев серьезно. — Не стоит недооценивать грызунов. Они нападают исподтишка. Выжидают в темноте, тихо преследуют, а потом набрасываются стаей. Здесь их, наверное, вспугнул взрыв, и они разом ломанулись к выходу.