Я вскочил, сжал голову сталкера и чмокнул в лоб. На бегу надел противогаз и вылетел в южные двери.
На этой стороне я еще не был. Деревьев росло куда меньше, чем на севере. Тем не менее холмистая местность просматривалась плохо. Я торопливо зашагал к кирпичной башенке у железнодорожных путей.
Ржавчина с лестницы слетала хлопьями, мелкой пылью цеплялась к перчаткам. Люк оказался без крышки. Я поднялся в башню и выглянул в окно.
Над горизонтом расплылось розовое сияние — рассвет. Неподалеку, сквозь просветы между деревьями проглядывался большой навес. Дальше — густые заросли камыша. Восточнее, напротив вокзала, поросший кустарниками и одиночными березами луг тоже сменялся камышами и причудливо изогнутыми ивами. На границе горел костер.
Я приник к оптике автомата. У костра сидели три сталкера. Рядом стояла покрытая маскировочной сетью мобильная база. На крыше темнели силуэты охраны.
Передо мной словно высыпали все золото мира. Поспешно, оскальзываясь на лестнице, я спустился. Закрыл глаза, попытался успокоиться. В Зоне эмоции губительны. Жаль, медитации не обучался. Внутри все дрожало, волновалось. Даже хруст снега под ногами казался веселым. Слава Богу, аномалии если и виднелись, то вдалеке, едва заметными всполохами.
До базы я добрался быстро. Сталкеры вмиг похватали оружие, вскочили с мест.
— Тихо, тихо, я — не враг, — заявил я громко, подняв руки.
— Военный, ты чего здесь забыл? — возмутился мосластый мужик с тяжелым подбородком и крупным носом. — Ты либо смел, либо глуп, раз появляешься перед честными сталкерами в одиночку.
«Честные» меня позабавили. Я бы сказал, какие они честные, если бы три дула не смотрели в грудь.
— Агов, ты хто такый? — раздалось сверху.
Я задрал голову и увидел охранника в зеленом костюме «свободовца». Люди из клана «Свобода» призывали использовать дары Зоны на благо человечеству. Неудивительно, что именно они вызвались охранять ученых.
— Мне бы поговорить с… профессором. Я — Поп, здесь впервые, ищу работу.
— А чего вырядился, как спецназовец? — недоверчиво задал вопрос мосластый сталкер.
Я пожал плечами со словами:
— Трофей.
— Як там тебе? Поп, — обратились сверху, — зараз спустыться людына, виддаш йому зброю. Зи зброею всередину не пускаемо. Зрозумив?
— Я жду.
Из-за базы вышел двойник верхнего «свободовца»: тот же комбез, тот же противогаз. Я спокойно разоружился. Внешне спокойно. Доверять незнакомцам то, от чего зависит твоя жизнь, не так-то просто.
«Свободовец» отступил и сделал широкий приглашающий жест рукой.
— Прошу.
Я вошел в герметизационный отсек, задержал дыхание. Воздух с шипением вырвался наружу. Меня со всех сторон обдали струи дезинфицирующего газа. Вторая дверь разблокировалась. Я снял противогаз и ступил за порог.
Коридор базы освещался слабо. Он привел к окну, за стеклом которого в маленькой комнате сидел плотный усатый мужик, паял какие-то схемы. Я постучал по стеклу. Мужик коротко взглянул на меня и продолжил сосредоточенно работать. Я ждал и заодно осматривался. Немного дальше по коридору разглядел комнату со шконками. За углом тоже что-то было. Оттуда на пол падал яркий свет.
Наконец, мужик отвлекся от занятия, неспешно подошел к окну, нажал на кнопку переговорного устройства. Низкий хриплый голос пробурчал:
— Чего тебе?
И тебе не хворать. Вежливо тут гостей встречают.
— Кто у вас за главного? Поговорить надо.
— О чем?
— Артефакт один интересует.
— Это не ко мне. Я — техник.
— А к…
Техник отключил динамик, указал в сторону, мол, иди туда. Я кивнул. Борясь с раздражением, перешел в другой отсек. Если б и там со мной говорили пренебрежительно и неохотно, я бы, наверное, сорвался. Не люблю, когда меня считают за клопа.
Слава Богу, в лаборатории работали интеллигенты-профессора. Как положено, в докторских халатах, в очках, гладко выбритые, худосочные, с серьезными взглядами. Один — с большими залысинами, другой, помоложе, — наоборот, с густыми русыми волосами, аккуратно уложенными.
— Доброе утро, господа!
От моего громкого приветствия погруженные в расчеты и анализы ученые вздрогнули. Старший посмотрел на меня, как на вдруг заговорившую зверушку. Он, явно, не понимал, откуда я взялся. Русоволосый же оглядывал меня критично. На фоне вылизанной до блеска лаборатории я в далеко нечистом комбезе, должно быть, выглядел чем-то сторонним и чужеродным.
— Здравствуйте, я — профессор Озерский, — сказал слабым тонким голоском лысоватый ученый. — Это — мой коллега, профессор Герман. Чем можем быть полезными?
Ответ родился неожиданно, я и обдумать не успел:
— Лейтенант Крутько. Меня прислал полковник Дегтярев. У вас есть то, что нужно СБУ.
Герман нахмурился, сложил руки на груди, оперся задом о край стола и прокурорским тоном спросил:
— Что же это? Мы — люди мира, ядерных бомб не изобретаем.
— Сердце Оазиса.
Ученые удивленно переглянулись.
— Артефакт по праву наш, — с придыханием пролепетал Озерский. — Мы купили его.
— Уважаемые, я из СБУ. СБУ представляет интересы Родины. Понимаете?
— Позвольте, — боязливо возразил Озерский, — мы представляем интересы всего мира.
— Мы вот уже несколько месяцев работаем над препаратом, который мог бы спасти жизни многих, — резко выпалил Герман. — Артефакт необходим нам.
— То есть лекарство еще не получено? — мои хрустальные мечты дали трещину.
— Ишь ты, какой быстрый! Осмотритесь. Мы не в Силиконовой долине. Это маленькая лаборатория с ограниченными возможностями. К тому же государство не благоволит к мирной науке. Нам предстоят месяцы, а то и годы экспериментов.
— Извините, — вмешался Озерский, — могли бы вы показать документы?
Я быстро развернул-свернул «корочку» своего министерства, но Озерский вежливо заметил:
— Я не успел как следует разглядеть, — и протянул руку.
— Та-ак, не доверяете, — напустил я строгости.
— Конечно, СБУ предупредило бы нас, — фыркнул Герман. — Допустим, по каким-то причинам она хотела застать нас врасплох. Допустим, боялась, что мы надежно спрячем артефакт и придумаем какую-нибудь байку о его утрате. Сомневаюсь, что СБУ послало бы одного человека. Скорее, прилетел бы вертолет. Артефакт-то — не «пустышка» какая-то. Единственный в своем роде.
Герман подошел вплотную и посмотрел в глаза с вызовом. Для хлипкого ботаника слишком смело.
— Я видел удостоверение людей из СБУ, — напряженно продолжил он. — Позвольте ваше?
— Я не говорил, что сам из СБУ.
Герман хмыкнул и скептически заметил:
— Секретная служба доверяет только своим агентам.
Я вспомнил недавнюю операцию в Припяти и оспорил утверждение ученого:
— Я бы не был столь уверенным.
— То есть вы настаиваете на том, что СБУ прислало вас без всяких доказательств правдивости ваших слов? Мы должны отдать бесценный артефакт незнакомому сталкеру? Умоляю! Мы же не дети.
Я заиграл желваками. Разорвать бы это наглое лицо, смотрящее на меня с усмешкой. Я медленно произнес:
— Что если я отберу силой?
Герман приподнял правый локоть, показал зажатый в левой руке пульт и снова спрятал его под мышкой. Спокойно объяснил:
— Вы не выйдете отсюда живым. У дверей вас ожидают отлично вооруженные бойцы. Вы, если не ошибаюсь, без оружия. Пока я не наберу код безопасности, сталкеры изрешетят любого, кто выйдет из бункера. Если это не я, профессор Озерский или господин Новиков, конечно.
Я ожидал встретить бесхребетных пацифистов, Герман разрушил стереотип ученого. Упираться бесполезно, ослу ясно, что легенда выдумана. Просить, умолять?
— Док, мне нужен камень, — хрипло выдавил я, от волнения в глотке пересохло. — Вы можете спасти жизнь.
— Этим мы и занимаемся, дорогой мой, этим и занимаемся.
— Вы не понимаете! — рявкнул я. — Моя жена больна раком. Только чудо ее спасет, и оно у вас.
Озерский страдальчески ахнул, Герман коснулся его плеча и отвел в сторону. Зашептались, как заговорщики. Спасти одну жизнь для них ниже достоинства. Вот если речь пойдет о человечестве…
— Вы говорите правду, — холодно промолвил Герман, — я вижу по лицу. Вынужден вас огорчить: лекарство не испытывалось на людях. Я не могу ничего гарантировать. Как и отдать сам артефакт.
— Черт бы вас побрал! Верну я вам этот камень, верну!
Герман развел руки и с безразличием ответил:
— Мы не можем рисковать. Если бы вы привели жену к нам…
— Мне не позволят.
— Вы можете испытать препарат на свой страх и риск…
— Сделать жену вашим подопытным кроликом? Вы с ума сошли!
— Тогда ждите. Больше ничем не могу помочь.
Я схватил Германа за грудки и швырнул на стол. Колбы и пробирки звонко рассыпались. Красиво… Жаль, всего лишь плод воображения. Или… Чего я унижаюсь? Выпытать код отбоя тревоги, вырубить ученых, забрать артефакт и как ни в чем ни бывало покинуть лагерь — делов-то. Одна проблема: не вижу арт. Вдруг он в сейфе? Если ломать Озерскому пальцы, он скажет рано или поздно. Скорее рано.
Что-то в моем взгляде напугало ученых. Даже Герман попятился и поспешил образумить:
— Применение силы с рук не сойдет. Вас объявят вне закона. Вы попадете за решетку, прежде чем доберетесь до дома. Подумайте.
Я сжал кулаки, процедил:
— Так что же мне делать, док?
Ступил к нему. Герман выставил раскрытую ладонь и крикнул:
— Стойте! Препарат вылечил крыс и морских свинок. Сейчас мы проводим опыт над шимпанзе. Если она вылечится, скорее всего препарат подействует и на человека.
— Как долго ждать?
— П-пару дней, — виновато ответил Озерский.
— Долго.
— Короче тюремного срока, — ввернул Герман.
— Гнить вам в аду, — зло прошептал я.
— Вы ведь понимаете, что времена товарищей и братьев прошли? Сейчас действует правило: услуга за услугу.
Я взглянул на Германа искоса, второй раз в жизни пожалел, что не умею убивать одним взглядом.
— Мы поможем вылечить вашу жену, а вы добудете нам образец для следующего исследования.