— Думаю, да. Пойду проверю.
— Одни?
— Д-да. Рации у всех включены? Отлично. Ждите.
Я крутанул плечом — автомат соскользнул на локоть. Перехватив поудобнее, я пригнулся и направился к туннелю. На сталкера я поглядывал куда меньше, чем по сторонам. Как ни хотелось не упустить добычу, стать ею еще хуже.
Ступал, казалось, мягко, неслышно. На самом деле звуки шагов заглушались дыханием и биением сердца. Оставалось надеяться, что сталкер всецело поглощен поиском артов.
За «железкой» зашуршали кусты. Я замер. На лбу и висках выступил пот. От волнения зазудел шрам, рассекавший бровь.
Ложная тревога. Ветер.
Я двинулся дальше, хотел спрятаться за вагоном, но анализатор воздушной среды тихонько треснул, потом еще и еще раз. Около вагона пульсация превратилась бы в громкую шипящую какофонию и выдала бы меня. Пришлось положиться на темноту и занятость сталкера.
Я чуть ли не распластался по земле. По мою сторону от «железки» трава росла куда реже и доставала самое большое до голени. По другую — настоящие заросли: спрятаться можно, остаться неуслышанным — значительно сложнее.
Сталкер так и не зашел в туннель. Детектор покоился в подсумке. Неужели ничего не нашел? Или побоялся сунуться внутрь? Говорят, по туннелю не пройти. Аномалии сплошняком покрыли землю и рельсы.
В любом случае задержать сталкера я обязан по инструкции. Правда как военстал, а не как заступивший в караул. В карауле я должен доложить о нарушителе вышестоящему и ни в коем случае не покидать подчиненных.
Меня отделяло сто с лишним метров от сталкера, когда он собрался уходить. Куда деваться?
— Не двигайся, сталкер. Ты у меня на мушке.
Надо отдать мужику должное, он не запаниковал. Застыл, завращал зенками — искал меня. Без ПНВ. Значит, небогат и неопытен. Одно от другого неотделимо.
— Военный? — догадался сталкер; голос показался знакомым.
— Дядя Степа. Медленно иди ко мне.
Сталкер не шелохнулся. Я приподнялся, заметил, как рука сталкера потянулась к кобуре. Тоже мне ковбой выискался. Пришлось предупредить:
— Достанешь пистолет — получишь пулю в лоб.
Сталкер поднял руки, возмутился:
— И что мне так не везет на вашего брата?
— А, ученый… Что ж первая встреча не отбила охоту по Зоне шастать?
— Не твое дело.
— За языком-то следи. Давай сюда рюкзак.
Сталкер действовал заторможено. Видимо, дивился тому, что я не веду его на базу, а только хабар отнимаю.
— И без шуток, — на всякий случай добавил я.
— Если артефактов захотел, то не шибко я удачлив.
— И тут тебе не везет, — усмехнулся я. — Где-то я тебя уже видел… Бросай. Чего ждешь?
И кинул же, плут, аккурат так, чтобы я выстрелить не смог, на правую руку. Сиганул в вагон, а там двери с обеих сторон раздвинуты. Да и черт с ним. Невелика птица.
Я пошарил рукой в рюкзаке: термос, полбатона, банка консервов… Вот он! Колкий камень, как раз в ладонь уместился. Его сунул в карман, рюкзак швырнул в кусты, за «железку». В ответ раздался пронзительный воинственный клич. Послышалось топанье босых увесистых лап и тяжелое надрывное дыхание.
Я вскинул автомат навстречу невидимому монстру. На посту зашевелились часовые, что-то закричали мне. Я закрыл глаза. Тварь была совсем близко. Вот в лицо дыхнуло тошнотворно сладостной вонью падали. Я упал на спину, вдавил спусковой крючок и заорал, выплескивая страх через гнев.
Монстр дергался под ударами пуль и ревел, распуская бутон щупалец. Автомат замолк, а болотник все стоял, покачиваясь и сипя. Я продолжал кричать, злясь на стойкую тварь, и никак не мог расслабить пальцы, чтобы отжать «спуск» и поменять рожок. Слава Богу, сил монстру хватило ненадолго. Колени подогнулись, и массивное тело опрокинулось навзничь.
— Лейтенант!
— Лейтенант! Вы в порядке?
Меня звали словно из другого мира. Я даже не сразу понял, что звали меня.
— Да, — слабо откликнулся я. — Цел. Все отлично.
Честь мне и хвала! Мокрые только лысина и воротник. Я утер пот с лица, отдышался и попятился к базе. Упускать труп из виду боялся, вдруг поднимется.
Зашумела рация. Сквозь шипение пробился взволнованный голос дежурного:
— Островский, что за выстрелы?
— Болотника уложили.
— Пострадавшие есть?
— Никак нет.
— Хорошо. Конец связи.
Часовые смотрели на меня, как на призрака. Должно быть, кровь не успела прилить к лицу. Или в глазах что прочли?
— Товарищ старший лейтенант, — завороженно протянул Рогов, — на моей памяти из схватки с болотником один на один еще никому не удавалось выходить живым.
Я вяло улыбнулся:
— Надо ж когда-нибудь начинать.
— Вы целы?
— Живой я, живой. Можешь потрогать.
На негнущихся ногах я зашел в караульное помещение, мешком упал на стул. Руки дрожали. Чтобы унять волнение, я закурил. Помогло. Мышцы расслабились. Холод внутри растаял.
После второй сигареты я вспомнил об артефакте. Под светом настольной лампы разглядел причудливое сплетение спиралей. Точно раздираемая во все стороны клякса. Зона, оказывается, авангардистка.
В коридорчике застучали берцы. Я быстро спрятал камень в карман брюк. В комнату вошел сержант Рогов.
— Хоть бы одно дежурство прошло спокойно, — пожаловался он. — Мы как услышали этот вой — точно сотни бешеных свиней завизжали. Столько в нем злобы, агрессии… Я уж, извините, товарищ старший лейтенант, мысленно попрощался с вами.
Я пристально посмотрел на Рогова. На кой он мне все это говорит? Нервишки болтовней успокаивает?
— А вы из-за него к туннелю пошли? — не унимался сержант. — Отчаянный.
Ответить, не ответить?
— Нет, — говорю, — видел кого-то. Кажется, сталкера.
— Может, того, зомби?
— Вряд ли зомби драпанул от меня с такой прытью.
Шутка подействовала. Пережитый ужас смазался, сержант опомнился. Взглянул на расставленные на столе шахматы, предложил:
— Партейку?
За игрой я попытался выведать у Рогова все, что он знал об артах. Знал он немного. Практически ничего. Военных сталкеров интересовали собиратели бирюлек, а не сами бирюльки. Если сержанту и попадались искатели с хабаром, то камни Рогов выкидывал в озеро. Не могу назвать сержанта идиотом. Арты все излучают радиацию, от которой человек может заболеть тем же раком. Возможно, в этом свихнувшемся мире именно Рогов поступает правильно, не пускает дрянь за пределы мертвой земли. Есть еще люди, которым человечество дороже себя.
— А вот вам и мат, — Рогов радовался, как ребенок.
Я крякнул, встал.
— Пройдусь до западных ворот. Ты оставайся тут.
— Есть, трщ стрший лейтенант! А по возвращению, может, того, еще партейку?
Я вздохнул. Не люблю проигрывать, но чем еще скрасить ночное деужурство?
— Договорились.
Здания базы ночью оживали. Представлялись мудрыми старыми великанами, печально вздыхающими по былым временам. Когда-то тут сновали интеллигентные люди, ни разу не державшие в руках оружие. Они с энтузиазмом отдавали себя науке, прогрессу. Тут они жили, работали, создавали семьи, любили, расставались, растили детей, спорили с коллегами, пели песни под гитару, праздновали Новый Год. Молодые, почтенного возраста, веселые и серьезные, разные и в то же время одно целое. Их было не так много, ведь НИИ построили уже в девяностых. Ученые-биологи изучали воздействие радиации на флору и фауну, надеялись вернуть зону отчуждения в хозяйственный оборот. Неподалеку еще сохранились фермы, теплицы. Экспериментальный скот охраняли собаки. Потом их бросили. Проект закрыли, а друзей человечества предоставили самим себе.
— Чертовы псы! Воют и воют, воют и воют, — сорвался Прозоров, полногубый смуглый караульный.
— Рядовой Прозоров, отставить панику! — скомандовал я и подошел к баррикаде из мешков с песком. — Если так нервничать по каждому шороху, то через месяц тебя отвезут в психушку. Никто не пробегал?
— Если б пробегал, мы бы накормили его свинцом, товарищ старший лейтенант, — добродушно промолвил рядовой Бабич, солдат с ребячливым лицом. Как не увижу, всегда улыбается, — удивительное дело в Зоне.
— А что за выстрелы были у вас? — поинтересовался Войнович, полнощекий ефрейтор, эдакий деревенский детина кровь с молоком.
— Комаров стреляли, — пугать ребят не хотелось.
Солдаты тихо посмеялись. О воротах забыли. Собственно, ворот не было ни на одном из постов. С первого еще в девяностые сняли — утащили на металлолом, второй охранял огромную брешь в заборе. Не доставало, считай, целой плиты.
Все караульные смотрели на меня. Смертельная оплошность. Пришлось все-таки напугать.
— Враг! — крикнул я и ткнул пальцем парням за спины.
Солдаты враз обернулись, взяли тьму на прицел. Я лукаво усмехнулся, бросил наставительное «так-то» и пошел назад, в караулку.
— Вот демон, наебал, — сказал Прозоров беззлобно.
— Правильно, нечего расслабляться, — отозвался Бабич.
Наряд мне подобрали хороший. Ребята боевые. Других в военсталах и не держат.
Капитан Седов — мужик серьёзный, шутить не любит и никогда не улыбается. Вид у него внушительный: высокий, поджарый, прямо давит на тебя силой и уверенностью. Взгляд серых глаз либо строг, холоден, либо оценивающий, задумчивый. Сейчас я на себе испытывал второй.
Седов потер гладко выбритый подбородок, сухо бросил:
— Да и черт с ним.
Я округлил глаза.
— Товарищ капитан, нельзя же вот так отпускать нарушителя.
— Почему? Его Зона съест. Если нет, то на каком-нибудь кордоне попадется, когда с хабаром будет возвращаться. Я рисковать людьми по пустякам не собираюсь.
— Товарищ капитан, разве задача нашего подразделения не отлов нелегалов?
Седов хмыкнул.
— Зеленый ты еще, старлей. Пойми, тут тебе не кавказские леса. Мы, как саперы: ошибаемся один раз. К нам сводка об этом твоем нарушителе поступала? Нет. Ты его видел когда?
Я напряг память.
— Во втором часу, кажется, товарищ капитан.
— Во-от, — Седов взял со стола пачку сигарет и закурил. — А сейчас у нас восемь утра. Скорость человека в среднем пять километров в час. То бишь сейчас твой молодчик может у Монолита на коленях стоять.