Я вздрогнул.
— Товарищ капитан, а что вы знаете о Монолите?
Седов отмахнулся, откинулся на спинку кресла, повернул его ко мне боком и выпустил к потолку струю дыма.
— Сказки это, старлей. Не загружай голову. Я лишь хотел сказать, что сталкер твой сейчас может быть где угодно. Целесообразно нам пускаться в погоню?
— Я — неплохой следопыт.
— Ишь ты, какой упертый! Забудь, говорю. Лишний геморрой. Темно было. Сам говоришь, что сталкер ускользнул быстро, а потом болотник напал. Может, его и видел, а не человека.
Я вздохнул. План провалился. На кордон что ли попроситься? Только внутренний, на последний заградпост. Буду со сталкеров дань собирать.
— Свободен, старлей.
— И молодец, что не погнался за сталкером, — услышал я уже в дверях, — я — не Бурнов, а Зона — не место для инициативы.
Властный мужик. Любит держать все под контролем. С таким-то чертом на шее не насобирать мне артефактов, хоть в Клондайке засядь.
Я вышел на улицу. Несмотря на бессонную ночь, спать не хотелось. «Письмо написать, что ли?» — подумал я. Здесь, в Зоне, у меня появилась странная привычка: писать письма жене и дочери, — когда я прекрасно знал, что доставить их до адресата некому. Если на душе гадко и тяжко, письмо и молитва — отличное лекарство.
— У, гад, скрылся! — раздалось над головой.
На лестнице смотровой вышки стояли три солдата. Они смотрели в бинокли и что-то оживленно обсуждали.
— Бойцы, что там у вас? — крикнул я.
Солдаты, чуть не падая, встали по стойке «смирно». Один отрапортовал:
— Сталкер, товарищ старший лейтенант. На Кислотное озеро забрался.
Я не поверил ушам. Что-то искатели осмелели. Второй за одни сутки! У военной базы!
— А ну-ка… — я растолкал бойцов и взобрался на площадку, под навес, предварительно ответив часовому, кто идет.
Караулил рядовой Гриценко. Во взводе его называли Аистом. Долговязый, нескладный парнишка двадцати восьми лет был отличным снайпером, но в силу роста — и отличной мишенью.
Гриценко приник к оптике, выжидал.
— Капитан знает? — спросил я.
— С минуту назад доложил, трщ стший лейтенант, — ответил снайпер, не отвлекаясь от цели.
— Что сказал?
— Стрелять, — прозвучало, как само собой разумеющееся.
Безразличие солдата поразило. Может, я в самом деле был еще зелен, чего-то не понимал?
Я связался с капитаном по рации, попытался добиться отмены приказа:
— Товарищ капитан, мы же не киллеры. Нельзя вот так… как клопа. Разрешите задержать?
— Островский, что ты так на подвиги рвешься? — раздражился Седов. — У тебя жена с дитем, побереги себя. Думаешь, сталкеры — это безобидные аборигены? Хрен там ночевал! На их счету немало наших ребят. Заметит тебя — первым откроет огонь. Без раздумий. Так что кончайте засранца.
Я попробовал сменить тактику:
— Товарищ капитан, он может поделиться ценной информацией. Рассказать, какими тропами прошел заградительные линии. Мы же должны пресекать проникновения и выдворять нарушителей из Зоны. Ну, и артефакт изымем, ученым отошлем. Наука всегда нуждается в помощи со стороны.
Капитан Седов вздохнул. Я его достал, но щит все же пробил. Капитан думал.
— Артефакта при нем может и не оказаться, — наконец, сказал Седов, — да и тропы все не выведаешь. Одни возьмешь под контроль, как появятся другие. Впрочем, может, сталкер и сгодится. Должен же знать скупщиков хабара.
Мои губы растянулись в улыбку.
— Так что, товарищ капитан?
— Даю добро, — отозвался Седов неохотно. — Если твоя идея по той или иной причине провалится, Гриценко выстрелит.
— Я возьму с собой, — я посмотрел в люк, чтобы разглядеть стоявших на лестнице, — Кабанова, Стельмаха и Радченко.
— Хорошо. Учти: если кто погибнет, это будет на твоей совести.
Вот, блин! Все-таки нагадил в душу. Не любит проигрывать товарищ капитан. Последнее слово должно быть за ним. За тремя я могу не уследить, одного как-нибудь уберегу. Кто там самый надежный?
— Стельмах!
— Я!
— За мной.
— Есть!
Стельмах был почти ровней мне по годам, до Зоны ходил старшиной, — как и я, руководил личным составом. Лицо его покрывало множество мелких шрамчиков, напоминало стервятника: острые черты, хищный взгляд раскосых глаз. В Зоне всех пробивало на черный юмор, но Стельмах любил его особенно. Зону не боялся, команды исполнял оперативно, четко, а убивал… убивал даже с некоторым садизмом. Отдельные военсталы побаивались Стельмаха. Впрочем, я его понимал. Чечня, Косово оставили неизгладимый след. Возможно, Стельмах повидал больше меня.
Мы рысцой добежали до бреши в стене, внимательно осмотрели дальнейший маршрут.
— Строго за мной, — приказал я, хоть и сомневался, что знаю Зону лучше: Стельмах служил здесь уже год.
Я набрал полные карманы мелких камней, осыпавшихся с разлома стены. На молчаливое удивление Стельмаха тоже ничего не сказал.
Мы отдалились от базы на десять шагов, когда услышали журчание аномалий. Я взял несколько камней, взмахнул рукой — камешки разлетелись веером. Два проскочили, остальные три срикошетили в траву, точно магнитом притянуло.
Стельмах одобрительно кивнул, облизал губы. Волнуется.
С помощью камней и данных Богом чувств мы добрались до берегов Кислотного озера. Торопились, чего в Зоне делать нежелательно, и все равно опоздали.
Хлопнуло, словно лопнул воздушный шарик. С далекого расстояния таким нам показался гром винтовки. Гриценко сработал на славу. Мы услышали шлепок тела о воду. Стельмах утер пот со лба, заглянул мне в глаза, должно быть, растерянные, и спросил:
— Уходим?
— Погоди. Посмотрим, что у него. И не гляди на меня так. Я не мародер, просто при нем может быть что-то важное.
— Номера скупщиков? — скептично предположил Стельмах.
— В том числе. Можешь обождать здесь.
Я уже подался вперед, чтобы ступить в воду, но Стельмах меня притормозил.
— Товарищ старший лейтенант, там полно аномалий. Видите зеленые испарения? Это «газировки». Мне они чуть лицо не сожгли.
Стельмах указал на свои шрамы.
— Я в туман не сунусь, — обещал я.
— Вы бы «графины» надели…
«Графинами» военсталы называют пластикатовые чулки на резинках. Их натягивают поверх берцев и штанов, а на бедрах затягивают, чтоб не спали. Такая предосторожность служит надежной защитой от радиационной воды. В общем, Стельмах буквально спас меня. Я кивнул в знак признательности и достал из подсумка пластикатовые свертки. Пришлось повозиться, не так-то просто впрыгнуть в графины.
Посреди озера возвышалась избушка на сваях. За ней, ближе к противоположному берегу, темнел труп. Дрейфовал, как бревно. Озеро сильно заросло и обмелело, поэтому вода доставала самое большое до колен.
Я обошел избу и остановился. Мертвец оказался болотником.
Кожей почувствовал: в затылок смотрит дуло пистолета. Что ж, знакомая ситуация. Я непринужденно спросил:
— Чего ждешь, приятель?
— Где остальные? — напряженно прошептали сзади.
Опять этот голос! Его обладателя я держал на мушке этой ночью. Ирония судьбы, роли поменялись.
— Знаешь, они не любят знакомиться, когда в них тычут оружием, — ответил я.
— Ты уложил болотника?
— Наш снайпер. На его месте был бы ты, если бы я не заступился. Нашел чего?
— Ты мне зубы не заговаривай. Где твой отряд? В кустах?
— Ну, допустим, ты окружен. Допустим, мои ребята думают: разнести парню голову, или он одумается. Что скажешь?
Молчание. Ха, проглотил.
С поднятыми руками, медленно, я повернулся лицом к сталкеру. Он спрятался от снайпера под избой, среди свай. Оказалось, мы встречались не раз.
— Ба! Студент!
Сталкер опешил, чем я мигом воспользовался. Раз — пистолет перекочевал в мои руки, а мальчонка согнулся с перебитым дыханием.
— Ну что же ты, студент, игрушку новую нашел, — качая головой, пожурил я.
Сталкер прокашлялся, выпрямился, просипел:
— Мы знакомы?
— Опа! Я ж тебя на себе тащил три недели назад. От псов спас. Хорошее быстро забывается, да, студент?
Тогда мальчишка был не в том состоянии, чтобы рассматривать спасителя. Да и форму я сменил. Военсталы выглядят приличнее. Спецназ Зоны как никак.
— Ну, и что теперь? — поскучнел сталкер.
— Отпустить тебя я не могу. Снайпер видит наш разговор. Так что топай.
Сталкер сгорбился, побрел в указанном направлении, пробормотал:
— Будто бы отпустил, если б нас не видели…
— А на кой ты мне? Мне хабар твой нужен, информация.
Сталкер оглянулся, прищурился.
— И ночью ты был? — догадался он.
— Иди, иди.
— Сюрпра-айз, — озадаченно протянул Стельмах, увидев пленника. — А кого ж Гриценко уложил?
— Болотника, — ответил я и обратился к сталкеру: — Ты, зелень, бежать не вздумай.
На базу мы вернулись героями. Кабанов и Радченко накинулись на Стельмаха с расспросами. Они служили немногим больше меня и ни разу не выходили за стены. Я же повел пленника в штаб.
По пути мы свернули в тень подворотни. Я развернул парня к себе лицом и прижал к стене.
— Где артефакт? — выдохнул запальчиво.
— Не нашел ничего.
Глаза отвел, что могло значить одно: сбрехал, скотина. Я схватил сталкера за грудки, рванул к себе и впечатал в стену. Приставил к горлу пистолет.
— Ну? — с угрозой в голосе поторопил я.
Студент заиграл желваками, но не шевельнулся.
— Я ж найду. Сам. Снимай куртку.
О-о, сколько презрения я прочел в его взгляде. Даже стыдно стало. Капелиночку. Я еще помнил, зачем в Зоне. Причина могла оправдать любую подлость. Чихал я на мораль, когда на кону стоит жизнь любимых мной людей. Жизнь — не романы Вальтера Скотта, в ней нет места благородным рыцарям. Самый гуманный человек печется о ближнем лишь до тех пор, пока под ногами не загорится земля. Либо ты — хищник, либо — дичь.
Студент запустил руку в карман куртки и протянул мне пластикатовый пакет, стянутый резинкой. Сквозь материю прощупывался твердый шишковатый предмет.