'Кантелё, снова здесь! Вот уж не ожидала! Какими судьбами, милорд?
Гийом досадливо поморщился и отвернулся. Ему было тяжело выдерживать злость Элизы. Не зная, куда себя деть, он пнул валявшийся на дороге камень и растерянно передернул плечами.
– Не начинай, – буркнул он. – Не так уж давно я приходил, всего несколько недель прошло.
– Как мило, что ты вспоминаешь о своих друзьях хотя бы раз в несколько недель, Гийом! Я польщена, – холодно произнесла она.
– Ну хватит! – воскликнул Гийом и тут же потупился. – Я пришел сразу же, как… появилась возможность. И… – Он неловко пожевал губу. – Вообще-то, мне нужен совет.
Гнев Элизы сменился искренним удивлением.
– Совет? – переспросила она.
– Да. Хочу услышать мнение. – Он замялся и добавил: – Твое.
Элиза недоверчиво прищурилась, а губы исказились в нехорошей улыбке.
– Мое. Не Анселя. Ну, ничего себе! Откуда такая перемена?
– Его нет дома.
«Именно об этом я и хочу поговорить», – хотел закончить он, но замолчал и едва не отступил на шаг, почувствовав на себе на редкость злой взгляд Элизы. Лицо Гийома вытянулось – почти беззащитно.
Почему она злится на него? Почему так холодна и бессердечна к нему? Он ведь просто пытался быть честным.
– Так, стало быть, только его отсутствие побудило тебя сюда явиться? – спросила Элиза, и ее тон чем-то напомнил змеиное шипение.
– Да! – осуждающе выкрикнул Гийом.
Злость Элизы развеялась, но совсем не так, как он ожидал. Взгляд ее сделался беспомощным и растерянным. Она отшатнулась, будто от удара. Гийом понял, что проявил чрезмерную грубость, только не уследил, какую именно. Его глаза наполнились отчаянием и мольбой. Он пришел не для того, чтобы обижать Элизу, ему нужна была ее помощь. А значит, он должен был все исправить. Сделать что-то, чтобы все наладилось. Но что?
«Что я должен сделать? Как мне все исправить? Я же не могу постоянно вот так… это невозможно!»
– А еще я по тебе скучал! – выпалил он.
Пару мгновений Элиза стояла и смотрела на него со смесью чувств, которая была слишком сложна для его понимания. Но затем взгляд ее смягчился, на губах появилась потеплевшая улыбка.
– Я тоже скучала, – сказала она.
Гийом почувствовал непередаваемое облегчение. Поддавшись порыву, он заключил девушку в объятия. Когда она отстранилась, глаза ее смотрели с надеждой, и сейчас Гийом прекрасно понимал, чего она хочет. Он и сам отчаянно этого хотел. Прижать ее ближе, поцеловать, вернуть тот миг, когда…
«Нет! Нельзя. Я еще не разобрался, я еще не понимаю».
Он чувствовал, что Элиза всем телом тянется к нему, и с усилием заставил себя увеличить расстояние, разделявшее их. Он прекрасно знал, что это опечалит ее, и отвернулся, чтобы она не увидела мучительную гримасу, исказившую его лицо. Элиза не понимала, почему он так себя вел, а он не представлял, как ей это объяснить.
А ведь все началось с памятного разговора с Анселем – аккурат после его появления в Кантелё. Тот день перевернул все с ног на голову, заполнив разум Гийома вопросами, ответов на которые он не находил до сих пор. Он знал, что не успокоится, пока не разберется. Но иногда ему казалось, что весь мир стал ему помехой…
Кантелё, Франция
Год 1352 от Рождества Христова.
– Да черт тебя дери, сукин сын! – в сердцах выругался Гийом, упав на землю и потянувшись за вылетевшим из руки мечом. Его остановило острие чужого тренировочного меча, красноречиво приставленное к горлу.
Гийом поднял глаза на учителя. Тот не выглядел разгневанно и даже не смотрел с осуждением. На лице Анселя вообще редко проступали эмоции. Однако его приподнятые брови, выражавшие легкое недоумение, заставили Гийома вспыхнуть от стыда.
– Я… прости, Ансель. В смысле… простите. Вырвалось.
Он посмотрел на учителя с деланным равнодушием, надеясь, что тот поймет, насколько непросто ему было произнести искренние слова извинения. Ансель смерил его изучающим взглядом, понимающе хмыкнул и убрал оружие.
– Поднимайся, – сказал он, и по его тону Гийом не сумел разобрать, оскорбился он или нет.
– Простите! – повторил он, на этот раз более требовательно. – Я же сказал, вырвалось. Вы… – Гийом помедлил, поджимая губы и неловко глядя в глаза учителю, – не сукин сын.
Юный граф стоял и нетерпеливо смотрел на своего наставника, надеясь на его снисхождение к вырвавшемуся ругательству. А ведь еще совсем недавно Гийом открыто дерзил ему и даже надеялся, что сумеет каким-либо образом его задеть.
Ансель вздохнул.
– Дело не в том, как ты изволил меня назвать. – Его лицо чуть покривилось, то ли от неприязни, то ли от сдерживаемого смешка. – А в контроле.
– Да я никак не изволил тебя… вас… – Гийом потряс головой, словно это могло помочь привести мысли в порядок. – Я не имел в виду того, что сказал! Я просто выругался. Случайно. – Он вновь виновато потупился. – Мне жаль, что я вас оскорбил. Я ведь говорил вам…
Он замолчал, понимая, что Ансель его и так прекрасно понял. Иногда Гийом все еще намекал учителю на то, что из него не получится вылепить что-нибудь путное, угодное родителям. Правда, теперь намерения прогнать Анселя у него не было. Он лишь боялся, что, если перестанет напоминать о том, насколько с ним сложно, Ансель забудет об их первом споре и действительно уйдет.
– Ты не оскорбил меня, – ответил Ансель после долгого молчания. Гийом непонимающе воззрился на него, и в уголках губ учителя мелькнула дружественная улыбка. – Я ведь сказал: дело не в том, как ты меня назвал, а в том, что во время боя ты потерял над собой контроль.
Гийом непонимающе приподнял одну бровь.
– Ну я… упал, – растерянно пробормотал он.
Ансель вздохнул и снисходительно улыбнулся.
– Упал ты, потому что у тебя мало опыта, и ты плохо держишь равновесие. Пока что. А вот неконтролируемая ругань, которая последовала после – признак потери концентрации. Ты потратил лишние мгновения на то, чтобы выплеснуть свое раздражение, и сконцентрировался на эмоциях. Если б я был твоим настоящим противником, ты был бы уже мертв. – Ансель едва заметно поморщился, но быстро овладел собой и продолжил: – Эмоции бывают подспорьем в боях, где приходится полагаться на удачу и грубую силу. Они уместны, если подкреплены мощью и весом нападающего. Ты видел когда-нибудь, как захмелевшие посетители трактиров бездумно машут кулаками, задевая каждого, кто попадется им под руку? – Он посмотрел на ученика, и тот молча покачал головой. Ансель кивнул. – Что ж, тогда попытайся представить себе мужчину, выше меня примерно на полголовы и шире примерно вдвое. Представь, как, захмелев, он переворачивает стол, заходится почти звериным воплем и начинает бешено размахивать кулаками, сметая все на своем пути. Представил?
Гийом прерывисто вздохнул, глаза его сверкнули. Ансель понял, что воображение у него развито хорошо, и снова кивнул.
– Так вот, в таких боях – если это вообще можно так назвать – эмоции даже помогают. Но для этого надо обладать определенным телосложением и манерой движения. А это – совсем не твой случай.
Гийом опустил взгляд на свои руки. Длинные, изящные пальцы, тонкие кости и бледная кожа. Его руки неумолимо выдавали в нем знатную особу, которой не требовалось много и усердно работать. Возможно, это могло бы впечатлить какого-нибудь скульптора, но уж точно не противника в битве. Ансель был прав – физическая сила не была его преимуществом. Тяжело вздохнув, Гийом покорно кивнул, признавая очевидное.
– Ясно. Вы хотите сказать, что я слабый, и бои меня ждут только тренировочные для удовлетворения моей блажи…
Ансель предпочел проигнорировать, с каким отчаянием ученик это произнес.
– Прошу тебя, Гийом, не делай за меня выводы. Особенно, когда они настолько неверные. – Он одарил ученика теплой улыбкой, и в глазах юноши загорелась неподдельная надежда. Ансель вновь сосредоточился на уроке. – У тебя есть другие сильные стороны, и тебе стоит сосредоточиться на них. К примеру, у тебя достаточно хорошая реакция.
Вместо того чтобы бросаться голословными комплиментами, Ансель потянулся к убранному за пояс оружию. Гийом тут же заметил это, среагировал и дотянулся до утерянного меча, после чего замер в боевой стойке. Ансель в это время успел лишь достать меч.
– Хорошая реакция, – повторил он, одобрительно улыбнувшись ученику.
Гийом в ответ тоже расплылся в широкой улыбке. Испорченное настроение сразу улучшилось.
– Скорость. Легкость движений.
Ансель сделал несколько выпадов мечом не в полную силу, позволяя графу их отразить. Лицо Гийома сделалось напряженным и сосредоточенным. Казалось, он вот-вот раздует щеки от чрезмерного старания. И все же результат стоил того: задача была выполнена.
– Ловкость, которую ты сможешь развить, если постараешься. – Сделав сложное движение клинком, Ансель все же выбил оружие из рук ученика и показательно приставил меч к его плечу, чтобы показать, где оказалось бы ранение, будь это настоящее сражение. Гийом недовольно сощурился, но на этот раз промолчал.
– Порою перечисленные качества гораздо больше помогают в бою, нежели крупное телосложение и физическая сила, – наставническим тоном возвестил Ансель. – Что до твоего своеобразного… остроумия, – он прищурился, – прибереги его для тех случаев, когда у твоих противников будет не слишком много оружия. А лучше – никакого. Иначе ты рискуешь сполна ответить за свои слова.
– Я всегда готов отвечать за свои слова! – вскинулся юноша.
Ансель недоверчиво приподнял бровь.
– Кровью? Жизнью?
– Если нужно, – Гийом приподнял голову, с вызовом взглянув на своего учителя. – А иначе это трусость!
– Или благоразумие.
– К чертям благоразумие, если оно делает тебя трусом!
Ансель вздохнул, отступая на шаг и вновь убирая оружие. Он понял, что для этого разговора еще не пришло время.
– Что ж, этот вопрос мы еще обсудим. Весьма вероятно, что не раз. – Он окинул Гийома с мечом в руке, удерживаемым неправильно, но очень картинно. – И не два, – закончил Ансель, утвердившись в своей мысли.