– Пожил бы на улице с мое, понял бы, – криво усмехнулся Ренар.
Они закончили связывать монаха и спрятали его в нише в стене. Мертвеца оставили лежать прямо посреди коридора.
– Идем. Они говорили о каком-то брате Ранульфе, который «будет следующим». – Вивьен покачал головой. – Похоже, тридцать три человека во главе с аббатом заперли где-то всех несогласных и теперь поочередно приносят их в жертву.
Ренар вдруг поморщился.
– Твою мать, мясо! – воскликнул он, забыв о необходимости шептать. – Скотина-то у них давно издохла! Ты же не думаешь, что… что гонцы или…
– Лучше и тебе не думать, – скривился Вивьен.
– Так я теперь, выходит, каннибал?
– Моли Господа, чтобы это все же оказалась конина.
– По-моему, меня сейчас стошнит, – простонал Ренар.
– Ладно, значит, тебя можно пронять.
Связанный монах пошевелился и промычал через обвязанную вокруг рта материю нечто невнятное.
– Гляди, очухался, – заметил Ренар, переводя на него внимание.
Вивьен кивнул другу на связанного монаха, а сам присел возле тела Стефана, решив обыскать его.
– Что ты делаешь? – спросил Ренар.
– А вдруг у него оружие есть?
Ренар только пожал плечами, присев рядом со связанным. Взгляд у того прояснился и тут же преисполнился страха и боли – похоже, удар факелом по ключице оказался сильным и повредил кость.
– Ну что, дружок, очнулся? Что там у вас с братом Ранульфом? Что задумал аббат Иоан? Что вообще творится у вас тут, черти вас забери? Рассказывай, если жить хочется, а то присоединишься в аду к брату Стефану.
Монах в ужасе замычал, взглянув на бездыханного собрата.
Ренар убрал полоску ткани ото рта связанного и угрожающе кивнул.
– Завопишь слишком громко, размозжу голову, понял?
У монаха заблестели глаза. Он энергично закивал, тут же сморщившись от боли в ключице, и замер, быстро и часто дыша.
– Когда началась чума, мы заперлись в аббатстве в надежде пережить мор, – пролепетал он. – Сначала все шло хорошо, но потом запасы истощились. Те, кто выходил в ближайшие деревни, иногда заболевали прямо там. Мы боялись, что мор распространится по аббатству, но Преподобный Иоан, – монах поморщился, – он сказал, что ему было видение. Он заключил договор с сатаной, чтобы мор обходил аббатство стороной, и пообещал, что человеческие жертвы уберегут нас от болезни. Он сказал, что Господь оставил землю, и теперь остается только поклониться сатане, чтобы избегнуть страшных мук.
Вивьен не нашел у покойника никакого оружия и присел рядом с Ренаром на колени перед связанным монахом.
– Как тебя зовут?
– Брат Фома.
– Так вот, брат Фома, это – самая жуткая околесица, которую мне доводилось слышать, – хмыкнул он. – Дай, помогу тебе свести твой рассказ к сути. Аббатство разделилось, не так ли? На тех, кто последовал за Иоаном и присягнул сатане, и тех, кто был против этого. Полагаю, упомянутый вами брат Ранульф – один из противников. И их лидер.
Фома вновь осторожно кивнул. Ренар удивленно посмотрел на друга, понимая, что тот с удивительной легкостью схватывает общую картину происходящего. Тем временем Вивьен продолжал расспрос:
– Где их держат?
– В подземелье, – сглотнув, ответил Фома.
– Сколько там человек?
– Сорок два. Остальные… не пережили прошлый год.
Вивьен поджал губы.
– А остальные ваши, – он скривился на этом слове, – которые поклонились сатане. Где они? В церкви?
– Сейчас месса, – кивнул Фома. – Аббат Иоан проводит ее. Мы должны были… – он помедлил, размышляя, стоит ли раскрывать молодым инквизиторам свои планы, – привести на нее вас.
– Тоже, надо думать, для жертвоприношения? – нервно хохотнул Вивьен.
Фома поджал губы и кивнул – едва различимо.
– Вас должно было одурманить вино, которое дал Стефан, – произнес он извиняющимся тоном.
– О, ну это существенно меняет дело, – усмехнулся Вивьен, тут же посерьезнев. – Что в нем? В вине.
Для пущей убедительности он с силой сжал поврежденную ключицу монаха.
– Я не знаю! – захныкал Фома. – Аббат Иоан приказал это дать! Это сатана нашептал ему рецепт зелья…
– Чушь! – практически выплюнул это слово Ренар. – Монахи много веков писали трактаты о травах. Наверняка, Иоан просто знал, из чего приготовить это зелье, а от вас рецепт держал подальше.
– Откуда тебе знать? – прошипел Фома, глаза его фанатично блеснули.
– Для вас усыпить инквизиторов было бы делом путным, – ответил Ренар, осклабившись. – А дьявол еще никому ничего путного не присоветовал. Поверь, я жил там, где его козни знают лучше, чем где-либо. Я понимаю, о чем говорю.
Вивьен воодушевленно улыбнулся этой проникновенной речи и продолжил свою линию расспроса.
«Или это уже можно называть допросом? Как там было у Бернара Ги?» – подумал он вскользь.
– Сколько оружия у ваших монахов?
– Ритуальный нож – у аббата Иоана, – осторожно ответил Фома.
– А еще?
– Мы монахи, а не рыцари, – обиженно воскликнул связанный.
– Вы и не монахи уже, – фыркнул Вивьен. – Вы еретики.
Фома испуганно сжался, услышав это от пусть столь юного, но все же инквизитора, и замычал.
– Тем лучше, что оружия у вас мало, – заключил Вивьен и распрямился. Он снова взял ныне не горящий факел и кивнул Ренару. – Их всего тридцать три, насколько мы знаем. Теперь – тридцать один.
– На двоих – все равно многовато, – резонно заметил Ренар.
– Так или иначе, нам надо освободить узников. Там сорок два человека. Возможно, хоть кто-то из них способен будет взять в руки оружие и помочь нам.
Ренар вновь повернулся к Фоме.
– Пока я тебя этой дубинкой снова спать не уложил: как пройти в подземелье? – с дружественной улыбкой спросил он. – И у кого найти ключи от помещений, где держат узников?
– Ключи у аббата Иоана. Он носит их с собой.
– Плохо, – поджал губы Вивьен. – Значит, брату Ранульфу придется подождать. А нам – справляться вдвоем.
Поняв, что от Фомы толку больше нет, Ренар вновь нанес удар ему по голове, и тот лишился чувств.
– Идем. Пора на мессу, – сказал он.
Они пробрались ко входу в церковь, проклиная заливающий в сандалии дождь. Каждый из них грезил по возвращении в Руан – если таковое состоится – выпросить у епископа Лорана возможность сменить сандалии на более плотную обувь, а веревочные пояса на кожаные ремни. Если Его Преосвященство и дальше хочет отправлять их на выездные задания, придется ему пойти на уступки.
Из нефа в притвор лился певучий голос аббата.
– Что будем делать? – шепнул Ренар.
– Мы ведь одеты, как бенедиктинцы, – заметил Вивьен и убрал первый факел себе за спину, закрепив его поясом.
Голос аббата Иоана замер, когда дверь открылась, и в основной неф втолкнули одного инквизитора. Светловолосый, похоже, все еще не пришел в себя от действия вина. Он непонимающе мотал головой, стоя на четвереньках, и бубнил нечто неясное. В тусклом свете свечей, освещавших лишь алтарь и часть боковых нефов, было толком не различить, кто из посланных за инквизиторами монахов отчего-то не вернулся. Разве что по телосложению…
– Брат Стефан! – обратился Иоан с кафедры к человеку, лицо которого было скрыто капюшоном. – Где вторая жертва? Хозяин не станет ждать слишком долго!
Человек в капюшоне склонил голову.
– Брат Фома ищет его. Второй инквизитор не пил вина, он сбежал, – изображая голос, максимально похожий на брата Стефана, ответил Вивьен.
Старый аббат – полный и обрюзгший седовласый старик с сероватой кожей, давно не видевшей дневного света, кивнул нескольким монахам, и те направились в сторону вошедших.
В этот момент Ренар резко вскочил, вытянув руку в сторону. Вивьен извлек из-за спины два факела, которые прятал за поясом, и один перекинул другу.
– Святая инквизиция! – наперебой закричали они, ринувшись, как оголтелые, на растерявшихся монахов.
Казалось, опешил даже аббат Иоан.
Ренар и Вивьен, давая волю всей накопившейся в них юношеской дури, молотили из стороны в сторону импровизированными дубинками, выбивая противникам зубы и ломая кости.
Похоже, среди поклонников сатаны у Иоана было не так много верных сторонников, и, когда авторитет лидера едва пошатнулся, они отказались бросаться в атаку. Многие вскочили и разбежались врассыпную. Другие все же бросились атаковать. Один из них, вопреки сказанному Фомой, оказался вооружен ритуальным кинжалом.
Вивьен отскочил от удара, едва не пришедшегося ему по горлу.
Ренар заслонил лицо правой рукой и вскрикнул, почувствовав, как лезвие прорезает кожу.
– Черт! – прошипел он. Вивьен успел заслонить его и с воинственным кличем обрушить удар на вооруженного монаха. Тот выронил кинжал и отшатнулся. Вивьен тараном двинулся на него.
– Хватай кинжал! – крикнул он другу.
Ренар, стараясь не обращать внимания на раненую руку, последовал указанию, пока Вивьен упорно пробивал себе путь к аббату. Иоан попятился от кафедры, на которой стоял сосуд с лошадиной кровью – ни Вивьен, ни Ренар так и не поняли, зачем она нужна.
– Спина к спине! – крикнул Вивьен, заметив, что монахи обходят их с другой стороны нефа. Ренар кивнул и, вооружившись факелом и кинжалом, повернулся к другу спиной. Они продолжали отмахиваться от монахов, как от назойливых насекомых, не позволяя приблизиться к себе.
Кто-то попытался перехватить факел у Вивьена. У него получилось не до конца, и факел оказался на полу. Поднимать его было некогда.
– Дай нож! – отчаянно воскликнул Вивьен, вжимаясь спиной в спину Ренара под натиском монахов. Факел ему пришлось пнуть подальше, под скамьи, чтобы оружие, по крайней мере, не перешло в руки сектантов.
Ренар в пол-оборота протянул Вивьену нож, успев отбиться от нападающих. Его высокий рост помогал наносить сокрушительные удары, словно мечом.
Вивьен вооружился ритуальным ножом, и это заставило монахов отступить от него – то ли в суеверном страхе перед этим оружием, то ли в страхе перед самим вооруженным инквизитором. Иоан кричал что-то с кафедры, но Вивьен не слушал его. Он почти добрался до него, нанеся двум монахам болезненные порезы.