«Кто ты такая? Как ты замешана в этой истории? Почему я не слышал о тебе ни слова?» – негодовал Лоран.
– Да, – продолжала Элиза, сохраняя голос ровным. – Ансель был в Руане. Не знаю, долго ли, но он выследил Ренара и убил. – Она вернула судье пронзительный взгляд, в котором на миг вспыхнула ненависть, сразу же вновь уступив место печали и усталости.
Лоран несколько мгновений собирался с мыслями.
– Откуда… – Он прочистил горло. – Откуда ты это знаешь? Где это произошло? Как? – Привыкший к допросам свидетелей, он, внезапно для самого себя, утратил привычную рассудительность. Сейчас им руководило лишь одно стремление: немедленно получить ответы на свои вопросы и схватить Анселя, где бы тот ни был и куда бы ни направился. А если Ренар мертв…
«Господи, помоги мне. Пусть это будет чудовищной ошибкой!»
– Это произошло возле моего дома. Я живу в лесу, недалеко от города. Мой дом находится на пересечении тропинок, что ведут в Кантелё. Там все и произошло.
– Кантелё… – едва слышно повторил Лоран, скривившись.
– Ренар пришел ко мне за помощью. Я знахарка, Ваше Преосвященство. Я использую травы, чтобы исцелять людей. Потому и живу… то есть, жила в лесу. Ренар терял зрение, и я стала искать, как ему помочь. Пока я бродила по городу в поисках знаний, Ренар дошел до моего дома, а когда туда пришла я сама, я… – Элиза осеклась, словно что-то перехватило ей дыхание. – Я нашла его мертвым на поляне, с веревкой на шее. Я пыталась его пробудить, звала, но… но он не очнулся. – Она вдруг сжалась, плечи ее напряглись, голова опустилась. Лоран был уверен, что она вот-вот расплачется, но этого не произошло. Она несколько раз вздохнула, и взгляд ее снова сделался пустым. Лишь в этом состоянии у нее получилось продолжить рассказ: – Тогда я пошла в ту сторону, где слышала шум в чаще. Я увидела кровь на корнях деревьев. Это значило, что, скорее всего, какой-то человек попался в одну из ловушек для животных, что я расставила в лесу. Я пошла по кровавым следам, и они привели меня к окраине города, к дому Ренара. Там я нашла Анселя. Он был ранен.
Лоран сглотнул подступивший к горлу ком. Услышанное ошеломило его. Многодневная усталость вмиг показалась такой тяжелой и невыносимой, что глубоко в душе Лорану захотелось самому броситься в истерике на пол, протестовать и кричать. Подрагивающей рукой он отер лоб, на котором от напряжения начали выступать капельки пота, и, взяв себя в руки, спросил:
– Откуда ты знаешь Анселя, откуда ты знаешь, что это был он?
В голосе его по-прежнему звучало требовательное нетерпение. Ему непременно хотелось уловить в рассказе Элизы ошибку, неточность. Пусть лучше она оказалась бы шпионкой де Борда! Пусть лучше оказалась бы простой суеверной горожанкой! Кем угодно, только не той, кем она себя выставляла здесь и сейчас.
Элиза, мгновение назад выглядевшая почти плачущей, подняла потяжелевший взгляд и косо усмехнулась:
– Сложно перепутать. Он выглядел хуже, чем во времена, когда мы жили в Кантелё, но это проклятие в облике человека я бы узнала из тысячи.
– Ты знала Анселя еще в Кантелё? – Епископ почувствовал, что у него кружится голова. Он не знал, с какого вопроса начать, ведь с каждым словом Элиза все больше становилась частью этой темной истории.
– Я знала Гийома. – Она горько вздохнула и исправилась: – Молодого графа де’Кантелё. А с Анселем, – она вновь помедлила, но на этот раз к боли в голосе примешалось отвращение, – мы были знакомы.
Лоран набрал воздуха в грудь, чтобы задать следующий вопрос, но, словно передумав, поднял руку в останавливающем жесте и выдохнул. Элиза не спешила продолжать рассказ, видя, как сильно эта история ошеломила судью инквизиции. Возможно, прежде ей бы даже пришелся по вкусу оказанный эффект, однако теперь ей было все равно.
После затянувшегося молчания Лоран наконец произнес:
– У меня множество вопросов, Элиза.
Она кивнула с понимающей покорностью.
– Я готова ответить на все. Впрочем, не имеет значения, готова ли я. У меня нет выхода. Вы же инквизитор. Я знала, куда и к кому иду.
– Поразительная осведомленность, – хмыкнул Лоран.
– Так и есть, – спокойно отозвалась Элиза, кивнув.
– Что ж, – Лоран выжидающе сложил руки на столе, – тогда ответь мне, дитя, что же сделал Ансель, когда ты обнаружила его?
Ему с трудом удавалось скрыть неверие в голосе. Неуловимый Ансель де Кутт – урожденный Ансель Асье, – которого много лет не могла обнаружить инквизиция, попался хрупкой женщине? Лоран все еще сомневался, что они с Элизой могут говорить об одном и том же человеке.
– Он ничего не смог сделать. Я убила его.
Лоран округлил глаза и едва не подскочил.
– Что?
– Я предложила ему яд, и он его выпил. Его тело в доме Ренара. А Ренар, – Элиза вновь помедлила, отведя взгляд, – остался возле моего дома.
Епископ застыл, недоверчиво таращась на нее.
– Я могу показать, – продолжила Элиза, и вдруг, все-таки всхлипнула, доверчиво шагнув к столу, за которым сидел епископ, и подняла на него показавшиеся необыкновенно огромными глаза. – Пожалуйста… Пожалуйста, сделайте что-нибудь!
Кантильен Лоран на мгновение совсем растерялся.
– Ренар… он… он… его тело ведь лежит возле моего дома! – Элиза закусила нижнюю губу, сдерживая всхлип. – Я даже не смогла его перенести в другое место, мне не хватило сил! Он просто остался лежать там, на земле! Так же нельзя! Прошу вас, помогите мне похоронить его! – Голос ее вдруг зазвучал громче и почти сорвался на крик. – Мне… мне больше не к кому идти. У меня никого нет! – Элиза обхватила себя руками и сжала плечи. – Никто не поможет. Они… – Она всхлипнула, голос задрожал. – Вив… Вивьен и Ренар… говорили про вас. Говорили, что вы их наставник. Я подумала… подумала, может, вы поможете! – Она посмотрела на него с беззащитным отчаянием.
Епископ не двигался и не отрывал взгляда от женщины. Десятки вопросов, противоречивых мыслей, странных обстоятельств, подозрений, преступлений и грехов, чьи фрагменты за много лет рассыпались по земле между Руаном, Кантелё и Каркассоном – все это сейчас объединяла в себе женщина по имени Элиза.
«Колдунья и преступница. По-хорошему, я должен арестовать ее и допросить с пристрастием, вызнав каждую деталь этого странного рассказа». – Кантильен Лоран долго разглядывал ее. – «В каком же отчаянии надо быть, чтобы при таких обстоятельствах не скрываться от меня всеми правдами и неправдами, а покорно прийти прямо ко мне?»
Епископ молча поднялся из-за стола, обошел его и приблизился к женщине.
– Предлагаешь пойти за тобой ночью в лес, где якобы погиб Ренар? – невесело усмехнувшись, уточнил он.
Элиза еще больше сжалась и испуганно кивнула.
– Хотел бы я уличить тебя во лжи. Хотел бы верить, что ты ошибаешься. Заподозрить в том, что ты хочешь привести меня в темноте в руки лесным разбойникам, или кому другому. – Лоран вздохнул. – Но не получается. Бог мне свидетель, не получается.
Прежде, чем Элиза что-то ответила, он приблизился к стоящему у стены шкафу, достал из него теплую накидку, набросил ее себе на плечи и подошел к двери.
– Показывай дорогу, – устало, но решительно кивнул он.
***
Подвижный свет двух факелов явил глазам поляну посреди чащи.
Два человека остановились на ее краю, где кончалась тропинка. Один из них сделал медленный шаг вперед. Затем еще один. Вглядевшись в темноту – туда, куда дрожащий свет факела едва доставал, он тихо ахнул и отступил, не веря собственным глазам.
– Господь милосердный… – пробормотал Лоран.
Он вновь сделал два шага вперед, а затем, осторожно держа факел, склонился над телом своего подопечного.
Руки Ренара были аккуратно выпрямлены, он лежал ровно, однако грубый след от петли на шее выдавал насильственную смерть – все, как и описывала Элиза.
Епископ протянул руку – он и сам не сразу заметил, что она дрожала, – и положил на грудь покойного, как будто хотел окончательно удостовериться, что сердце в этой груди больше не бьется, хотя сомневаться в этом было попросту глупо.
– Боже, смилуйся над его душой, – прошептал он. Он говорил тихо, будто боялся нарушить тишину леса: здесь складывалось ощущение, что на это имеют право лишь звери и ночные птицы.
Лоран почувствовал, что силы оставляют его, и медленно выдохнул. У него за спиной Элиза шмыгнула носом и переступила с ноги на ногу, зашуршав обувью по земле. Не поднимаясь, Лоран обернулся к ней и увидел, что она стоит, уткнувшись губами в кулак и не сводя блестящих глаз с открывшейся ей картины.
– Вы ведь не подумаете, что это я? – прошептала она.
– Что – ты?
– Не подумаете, что это я убила его, а теперь лгу вам?
– Не думаю, что у тебя хватило бы сил одолеть и лишить сознания умеющего вести бой мужчину выше тебя почти на две головы. Убийцы бывают коварными, и даже хрупкие женщины находят свои способы совершать задуманное, мне ли не знать об этом… – Он качнул головой, предпочтя не заканчивать эту мысль. – Но я вижу, что Ренара одолели с помощью грубой физической силы, которой тебе бы явно не хватило. Если только ты не заключала сделок с демонами, которых, если верить молве, ведьмы призывают на огонь своих ночных костров.
Элиза лишь едва приподняла брови и спросила:
– Вы в это верите?
Епископ глубоко вздохнул и махнул ей, чтобы подошла ближе. Она повиновалась. Он недолго изучал ее взглядом, и, наконец, заключил:
– Нет. Ты сама знаешь, что повинна во многих прегрешениях, но колдовской силы, данной сатаной и его приспешниками, я в тебе не вижу. Ведь слуги преисподней обещают людям соблазны земной жизни, исполнение заветных мечтаний и удовлетворение мирских желаний. Именно так они заманивают их души в свои сети. Ты же, – он покачал головой, – не похожа на тех, кто поживился за счет темных сил. Твою историю не назовешь счастливой, да и дом твой не похож на дом состоятельной дамы. Скорее, наоборот.
Он говорил прямо и спокойно. Возможно, прежде ее задели бы такие замечания, и она ощутила бы себя ничтожной крестьянкой при графе де’Кантелё, но теперь она была лишь благодарна епископу Лорану за то, что он подмечал ее бедность и несчастье. Как минимум, это значило, что он ей верил.