Взбешенный капитан Жерар де Жийю выскочил за Жан-Жаком на улицу. Но мальчишка в мгновение ока оказался на крыше дома.
— Огня! — кричал капитан. — Где факельщики?
И когда прибежали с факелами, выстрелом из пистолета Жерар де Жийю сбил мальчишку с крыши.
Пуля попала Жан-Жаку в живот.
— Дядя Жоффруа, — прошептал он, падая, — твой кузен убил меня.
Золота в доме так и не нашли. Перебили всех, а старуху продолжали трясти, добиваясь, чтобы она сказала, где спрятано золото.
— Не убивайте меня без зятька! — молила она. — Без него я не хочу! Только вместе с зятьком. Где Люсьен? Мне без него нельзя. Я прихвачу его с собой.
— Ты скажешь, где золото, проклятая?! — теряли терпение солдаты.
— Мое! Не отдам! — несся вопль.
Она сопротивлялась до тех пор, пока кинжал не прервал ее крик на полуслове.
VIII. Да здравствует месса!
Зá полночь Карлу IX доложили, что адмирал Гаспар де Колиньи убит и его труп валяется во дворе особняка на улице Засохшего дерева.
— Слава Тебе, Господи, — перекрестился Карл. — А как там Наварра?
— Сейчас закончим и с ним, ваше величество, — пообещали монарху.
У короля сердито топорщились усы. Карл зябко кутался в шерстяной плащ. Ночью король любил спать. Для государственных дел ему вполне хватало дня. Но тут получилось так, что из-за стремительности событий пришлось бодрствовать и ночью. И короля знобило.
— Разожгите погорячей огонь, — кивнул он на камин. — И усильте у моей спальни охрану. Пока Наварра не испустит дух, я не усну.
В огромной опочивальне, оплывая, горели многочисленные свечи. В их колеблющемся свете Карл казался бледным и больным.
— Докладывайте мне через каждые пять минут, — нервничал он.
Ему докладывали. Столько-то дворян-гугенотов из свиты Генриха Наваррского уже отправлено на тот свет. Это число стремительно увеличивалось. Их приканчивали без лишнего шума и в их собственных постелях. Чтобы не успели протянуть руку к оружию. Но некоторые все-таки успели схватиться за шпаги.
— Подлецы! — кричали гугеноты, отступая под натиском превосходящих сил противника.
Обороняющиеся резко отличались своим внешним видом от тех, кто их преследовал. Отступающие пятились босиком и в нижнем белье.
Недавно здесь, в этой просторной комнате, разыгрывали полюбившийся королю фарс «Живые и мертвецы». Теперь здесь ставили спектакль про мертвых гугенотов. Которым дали свободу вероисповедания.
— Всех нас вы все равно не убьете! — надменно кричали гугеноты, похожие в нижнем белье на привидения.
— Убьем! — отвечали католики.
Путь к спальне Генриха Наваррского постепенно очистился. Если не считать последнего заслона — дюжины отборных драчунов из личной охраны вождя гугенотов.
В отличие от всех остальных защитников они встретили нападающих в полной форме и без каких-либо признаков сонливости. Личная охрана Генриха Наваррского всегда была готова к самому худшему и с неизменной бдительностью несла свою службу.
Завязалось сражение, которое осложнялось теснотой помещения и нежеланием нападающих до поры пускать в ход пистолеты. За спиной у охраны была дверь в спальню Наварры. Гвардейцы короля пробивались к той двери.
— Скоро они там? — поежился под плащом у камина в своей опочивальне невыспавшийся Карл.
— Сейчас, ваше величество, — докладывали ему. — Еще несколько минут.
— Я хочу скорее увидеть Генриха Наваррского мертвым.
— Вы его сейчас увидите, сир.
Один за другим с проклятиями падали гугеноты. Рывок, еще один, последний. Массивная дверь в опочивальню наконец-то отворилась. Десятки шпаг устремились к кровати под балдахином. Каждому из нападающих не терпелось первому нанести удар в тело того, кто взбудоражил всю Францию. Но неужели Генрих не слышал шума за дверью и продолжал безмятежно спать? Или винные пары с вечера оказались столь крепкими, что начисто отбили у него слух?
Шпаги пронзили центр кровати. Однако в ответ не последовало ни вскрика, ни малейшего движения. Словно они пронзили пустоту. Полумрак и сутолока мешали разобраться, что там происходит. А когда появившиеся канделябры высветили постель, раздались негодующие голоса:
— Его нет!
— Он трусливо бежал!
Кровать предстала перед жадными взорами девственно-свежей и пустой.
— Ищите вокруг! — раздались возгласы. — Он где-то здесь!
— Нет его здесь, — возразили более трезвые. — На эту кровать сегодня никто не ложился.
— Но где же он?
— Может, у молодой жены? Спокойно похрапывает сейчас у нее под надежной защитой.
— У кого? У Марго? С ума сошли! Какой он ей муж!
— Их соединила церковь. И в минуту опасности он мог воспользоваться своим правом. В надежде, что там его не тронут.
— К Маргарите!
По коридорам шумно прогрохотали десятки ног.
— Именем короля!
Однако королевскому имени подвластны не все запоры. Охрана перед опочивальней принцессы обнажила шпаги.
— Сюда не пройдет ни один человек!
— Мы не тронем Маргариту! Нам нужен Наварра!
— Его здесь нет.
— Вы лжете!
И снова звонкая сталь вступила в переговоры там, где не сумели договориться языки.
Но ни та ни другая сторона не успели доказать своей правоты. Дверь опочивальни отворилась, и на пороге показалась сестра короля.
— Что здесь происходит?
— Ваше величество, мы ищем вашего мужа, Генриха Наваррского. Он постыдно бежал. И мы подумали…
— Как вы смели? — возмутилась Маргарита.
— Мы решили, ваше величество, что он мог воспользоваться… и спрятаться у вас.
— Как вы смели подумать подобное?!
— Простите нас. Но наши сомнения…
— Пропустите их, — приказала она. — Пусть убедятся сами.
И негромко добавила:
— Я не меньше вас заинтересована в успешном завершении дела, которое вы сейчас делаете.
Тщательный осмотр убедил нападающих в искренности Маргариты. С поклонами и извинениями мужчины покинули подозрительный плацдарм. И понуро, словно псы, которые отправляются топиться, побрели на доклад к королю.
— Генрих Наваррский бежал, ваше величество.
Отборная ругань была ответом Карла IX на страшное сообщение.
— Упустили! Повешу всех до единого! Сгною в Бастилии! Он не мог никуда деться! Опросить охрану на всех выходах из дворца! Найти! Я знаю, чего он хочет! Он хочет убить меня! Но у него не выйдет! Я Карл Девятый! Я всех… За мной!
Выбросив вперед шпагу, король помчался в неизвестность. Его выпученные глаза горели. Руки тряслись.
— Догнать, — безумно бормотал Карл. — Найти. Доложить.
За окнами начинало светать. Неожиданное исчезновение Генриха Наваррского грозило Карлу бедой. Когда вождь во вражеском стане остается живым, вокруг него поднимаются из небытия убиенные и жаждущие отмщения.
— Где он? — хрипел Карл, на губах которого стала появляться пена.
И вдруг безумный взгляд короля прояснился. Карл оттолкнул поддерживающие его руки, выпрямился и четко произнес:
— Я знаю, где он. Я сам познакомил его с ней. Скорее!
Счастливое прозрение не обмануло короля. Ворвавшаяся в покои прехорошенькой фрейлины ватага застала Генриха Наваррского на месте преступления. Среди измятых простыней уютно возлежал тот, кого столь долго искали. В кружевном нижнем белье, со всклокоченной шевелюрой. К его плечу прижималась прехорошенькая фрейлина-куколка с фарфоровым личиком.
— Ой! — произнесли кукольные губки.
— Я знал, что он здесь! — величественно ткнул пальцем в постель Карл IX. — Я никогда не ошибаюсь.
Жест вытянутого пальца походил на сигнал. Два десятка шпаг устремились к точке, в которую целил король. И наверняка та минута оказалась бы последней в жизни Генриха Наваррского. Если бы он дрогнул. Или потянулся к оружию.
Но Генрих не дрогнул.
— Простите, дорогая, — галантно произнес он, освобождая плечо от фарфорового личика. — Ко мне пришли, моя милая.
В глазах Генриха сияли благодушие и доброта. Не замечая направленных на него шпаг, он с бурной радостью бросился на шею королю Франции.
— Мой любимый брат! — восторженно крикнул Генрих Наваррский. — Как хорошо, что ты пришел ко мне. И как раз в такую минуту. Я только что сам собирался бежать к тебе. Я размышлял всю ночь. И знаешь, что надумал? Я порываю с протестантством! Отныне я — католик! Хватит разногласий. Я хочу быть во всем с тобой вместе.
— Анрио… — пролепетал потрясенный Карл, — но мы… ты понимаешь? Гугеноты затеяли против меня заговор. Я узнал. Мы должны перебить их всех до единого.
— И перебьем! — воскликнул Генрих. — В чем дело. Смерть гугенотам! Да здравствует месса!
— И ты теперь… — еле выговорил Карл.
— С тобой навсегда, — закончил за него счастливый Наварра. — Я сейчас оденусь и буду к твоим услугам. Мы вместе с тобой завершим святое дело, которое ты столь отважно начал один. Я люблю тебя с каждой минутой сильнее, мой дорогой и мужественный брат. Ты истинный властелин, и я преклоняюсь перед тобой.
Той ночью ни одному гугеноту в Лувре не удалось избежать своей судьбы. Вождь гугенотов Генрих Наваррский в счет не шел. Он своевременно открестился от протестантства и стал убежденным католиком.
Кровь с паркетов и стен дворца отмыли. Трупы из-под окон убрали. И в большой столовой накрыли в честь великой победы грандиозный стол.
— Гугеноты получили то, что они заслужили, — величественно говорил Карл, поднимая бокал. — Всякий, кто попытается плести за моей спиной паутину заговора, будет уничтожен, как они. Всякий! Это говорю я, король Франции Карл Девятый. Потомки будут считать меня величайшим из всех королей нашей непобедимой державы.
— Слава великому королю Карлу Девятому! — гремело за столом.
Карл гордо поднимал бокал в сторону матери и косил злым глазом на свою меланхоличную жену Елизавету Австрийскую. Генрих Наваррский сидел рядом со своей законной супругой Маргаритой Наваррской и отпускал ей тонкие комплименты.
— Разве так удивительно, — ворковал он ей в ухо, — что я решительно порвал с гнусным протестантством и вернулся в лоно единственно верного католического учения? Ради вас, моя изумительная Марго, я готов на все, что угодно. Прикажите, и я продам свою душу дьяволу.