В ту ночь, когда Базиль Пьер Ксавье Флоко бежал из тюрьмы, не спала у себя в Лувре и старая королева. Она отправлялась за советом к магу и чародею графу Бридуа. Никто лучше него не мог ответить Екатерине Медичи на два вопроса: как спасти дочь от постыдного брака с гугенотом и как поступить дальше с ключами от потайных ходов в комнаты короля?
За последние месяцы король сильно изменился. Наверное, опасность помогает мужанию. В столь критический для отечества момент Карл неожиданно проявил небывалую твердость. Судя по всему, он всерьез решил отвоевать свою привилегию на ключи. Но Екатерина понимала, если она уступит сыну с ключами, ей придется уступить ему и во всем остальном.
Что делать? Это должен был подсказать ей граф Бридуа.
Часы в спальне пробили полночь, когда старая королева тяжело поднялась с подушек. У изголовья кровати горела одинокая свеча. Спальня казалась сиротливой без привычного Сен Мора.
Вскоре, сопровождаемая телохранителями, Екатерина Медичи шагнула в потайной ход.
Разве могла она забыть, с какими рыданиями Сен Мор целовал ей ноги, умоляя спасти его. Но она не верила, что Карл осмелится бросить ей столь дерзкий вызов. Ключи были изготовлены, и бедный мальчик сам отнес их королю. А Екатерина вновь положила дубликаты в шкатулку. Малыш умолял ее, он изошел слезами, он дрожал от ужаса, узнав о тех ключах.
— Успокойся и спи, — говорила ему Екатерина. — Король не сделает тебе ничего дурного, он знает, как много ты для меня значишь. Нужно баиньки, уже поздно. Спи, мой хороший.
Но Сен Мор ползал на коленях вокруг кровати и умолял королеву пощадить его.
— Смилуйся-а-а! — ревел он. — Я не хочу-у-у...
— Ладно, — обещала она. — Раз ты так боишься, я не стану больше ходить к королю потайными ходами.
— Да-а-а! — выл он. — Зачем тогда тебе ключи-и-и...
— Какой ты еще глупенький, — устала от него Екатерина. — Хорошо. Подай мне шкатулку.
Он вскочил — ночная рубашка до пят, золотые волосы взлохмачены, нос и губы опухли от слез. Вечером его, наверное, плохо побрили — исцарапал ей щетиной ногу.
— Шкатулку? Правда?!
Открыв крышку, она достала связку ключей.
— Узнал? Такие ты отнес королю? Возьми их, мой небесный, и выкини в Сену. Чтобы они не мучили тебя.
Он так обрадовался, глупыш. А Екатерина, как всегда, на всякий случай заказала с тех ключей копии.
Ему так хотелось жить, златокудрому херувиму. Но тут фрейлина-чтица Нинон сообщила Екатерине, что у Карла появилась новая пассия.
— Почему я узнаю это от тебя, милочка, а не от Сандрезы? — удивилась королева.
— Любовь, — отвечала фрейлина-чтица, — плохое подспорье для того, кто должен зорко видеть и чутко слышать.
— Ты считаешь, — спросила королева, — что любовь Сандрезы и капитана Жерара де Жийю мешает ей исправно служить мне?
— Она никогда, ваше величество, не любила капитана.
— Как? Она ходит к нему на свидания и не любит его?
— На свидании с капитаном Сандреза была всего один раз, — проявила незаурядную осведомленность Нинон, которая явно метила на должность главной сплетницы. — А любит она другого, учителя фехтования Базиля Пьера Ксавье Флоко. Помните, по просьбе Сандрезы вы освободили из тюрьмы дуэлянта, которого обвиняли в убийстве с целью ограбления? И король, узнав о том освобождении, решил, что Флоко ваш человек. По приказу короля Флоко арестовали. А Сандреза помогла своему возлюбленному бежать. И теперь король не сомневается, что Флоко — ваш шпион.
А ведь недурно повернулось! Король счел какого-то Флоко чуть ли не главным подручным королевы. Когда соперник устремляется по ложному пути, помоги ему двигаться тем путем и дальше. Как оказать Карлу такую помощь? В данном случае более чем просто. Нужно бурно оскорбиться, отрицая свое хотя бы малейшее причастие к побегу преступника из тюрьмы. Королям всегда следует говорить правду и только правду!
Потайная дверь в спальне короля была спрятана около самой кровати. Екатерина достала связку ключей, сделанных по слепкам с ключей, выброшенных Сен Мором в Сену. В полутьме, в своем неизменном черном одеянии, она зловещей тенью возникла у королевского ложа.
— Ваше величество, — с благородным гневом произнесла она, — мне стало известно, что вы подозреваете меня в связях с неким Флоко, которому я будто бы помогла бежать из тюрьмы. Меня глубоко возмущает...
Она говорила четко, строго и достаточно взволнованно. У Карла от ее слов медленно отливала от лица краска. Он уставился застывшим взглядом на мать.
— Простите меня, ваше величество, — закончила Екатерина, направляясь к двери, — что я побеспокоила вас в спальне. Но та чудовищная клевета, которой пытаются опорочить меня, столь возмутительна, что я не могла сдержаться.
— Стойте! —остановил ее Карл.
Дернув за шнур у изголовья кровати под массивным пологом, король бросил появившемуся в дверях камер-лакею:
— Филиппа ко мне! А вы, — сказал он королеве, — присядьте. Я вас долго не задержу.
— Златокудрого херувима — в Бастилию! — приказал Карл вбежавшему Филиппу. — Немедленно. В самую мрачную камеру. Разыщи в городе хорошего слесаря. Установи в Оружейной палате тиски и приготовь весь необходимый инструмент. Работать слесарь будет под твоим наблюдением. Когда он установит замки и изготовит ключи, сделай так, чтобы слесарь навсегда исчез. И немедленно изловить бежавшего из тюрьмы Базиля Пьера Ксавье Флоко. Достать его хоть из-под земли. Немедленно! Он нужен мне живой и невредимый.
Король повернулся к матери:
— Поймав вашего Флоко, мадам, я сначала узнаю все, что вы ему говорили, а затем прикажу раздеть его и повесить за волосы под окнами вашей спальни. Он будет висеть там до тех пор, пока его туловище само не отделится от головы. А теперь вы можете быть свободны, я вас больше не задерживаю.
У волчонка прорезались зубы! Несчастного херувима упрятали в Бастилию. Достать дубликаты новых ключей сейчас не смогла бы, наверное, и Сандреза. Впрочем, если как следует постараться... Весь вопрос лишь в том: нужно ли стараться?
Ответ Екатерина ждала от графа Бридуа. О ключах и о дочери. Она заранее задала магу два вопроса. Два, в которых, быть может, заключалась вся ее дальнейшая жизнь.
С пятью телохранителями Екатерина одолела несколько кварталов ночного Парижа и остановилась у дома мага.
Два телохранителя остались у входа в дом. Двое взяли на себя охрану входа изнутри. Пятый телохранитель прошел вместе с Екатериной до просторного мрачного зала со сводчатыми, словно в подвале, потолками.
— Ваше величество, — приветствовал ночную посетительницу граф, — я несказанно рад вновь видеть вас здесь. Все готово к началу.
Четыре факела, горящих по углам закопченного помещения, отражались золотыми бликами в лысине графа и двух склоненных лысинах его близнецов-ассистентов. Горбатые носы походили на клювы стервятников. Черные усики подчеркивали глубокий вырез ноздрей.
Под котлом, подвешенным в центре зала на цепях, горел костер. В котле, булькая, кипела белая жидкость. Екатерина опустилась в свое привычное, единственное здесь, кресло. Граф протянул костлявую руку к глиняному сосуду, взял щепоть порошка и бросил в котел. Облако пара поднялось к потолку, обдав Екатерину горячим дыханием. В клубах пара возникло улыбающееся лицо Сен Мора. Белокурый паж протягивал Екатерине связку ключей.
— Я должна пойти дальше? — пробормотала Екатерина.
Ассистент графа вынес деревянную доску, секачом изрубил на ней капусту и морковь. По его знаку семь черных воронов слетелись к доске. Они отворачивали от пищи клювы.
— Вкусно, — сказал граф. — Нужно есть.
Кар! Кар! — ответило воронье, разлетаясь под закоптевшим сводом. Поджарая гончая, похожая на королевскую любимицу Альфу, подбежав к доске, понюхала капусту с морковью и вопросительно уставилась на графа.
— Ешь, — сказал Бридуа. — Вкусно.
Гончая села и склонила голову набок, пытаясь понять хозяина. Длинный нос внимательно тянулся вверх.
— Мы, люди, — сказал граф, — созданные по образу и подобию божьему, едим, а ты не желаешь?
Взмах руки, и четыре факела по углам погасли. Из темноты, куда не доставал свет костра, выступил ассистент. Короткий меч в его руке стремительно рассек воздух. Острая сталь легко отделила голову собаки от туловища.
Черное покрывало опустилось на погибшую собаку. Закрыв глаза, граф простер над покрывалом руки. Губы его шептали неслышные слова. В тишине шуршали крылья летучих мышей да булькало в котле варево.
Резким жестом граф сдернул покрывало. На каменном полу сидела целая и невредимая гончая.
— Где вы, голуби? — позвал граф.
Захлопали крылья. На поднятую ладонь мага опустился ворон. Протянул длинный клюв к уху Бридуа.
— Что ты сказал? — сосредоточился граф. — Этой мудрой птице триста лет, — пояснил он Екатерине. — Я бесконечно доверяю ей. Она дает дельные советы. — И снова обратился к ворону: — Так ты утверждаешь, что сделавший два шага, совершит и третий?
— Кар-р-р! — подтвердил ворон.
— Слетай и принеси мне то, что так мучает нашу гостью.
Подпрыгнув, ворон улетел во тьму и тотчас вернулся с ключом в клюве. Ключ умная птица положила на ладонь графа. Маг взял другой рукой ключ и бросил его в котел с кипящей жидкостью. На взметнувшемся столбе белого пара возникло изображение сотен ключей.
— Господи, прости меня грешную, — перекрестилась Екатерина, пытаясь унять зевоту. — Вы страшный человек, граф. Но скажите еще одно: что станет с Маргаритой? Как я могу помочь ей?
— Где вы, голуби? — проговорил чародей, трижды хлопнув в ладоши.
На этот раз пар из булькающего варева не рванулся столбом к потолку, а мягкими клубами поплыл вниз, затопляя колеблющимися волнами огонь, вновь присмиревшую борзую и ноги Екатерины. Огонь костра под котлом просвечивал сквозь плотную пелену мутным пятном. Взмахом руки граф зажег в углах четыре факела, осветив залу.