Когда клубы белого пара рассеялись, Екатерина увидела беспородную суку с двумя слепыми щенятами. Она лежала на полу. Щенки, отталкивая друг друга лапами, сосали из ее розовых сосков молоко. Граф нагнулся и ласково погладил собаку. Она благодарно прикрыла глаза и завиляла хвостом. Но едва рука с перстнями удалилась от спины, как она резко дернулась, хотела вскочить, но по ее членам прошла судорога, лапы вытянулись и застыли.
— Где вы, голуби?! — позвал чародей.
Два черных ворона спустились к трупу собаки, помогая себе клювами, подняли повизгивающих щенков в воздух и сбросили их в кипящий котел.
— Господи, — снова перекрестилась королева. — Вы показываете такие ужасы, граф. Но если следовать вашим советам... Однако на сегодня, пожалуй, довольно. Проводите меня. Бедный Сен Мор, мне так его жаль. Хотя, вы знаете, он был, наверное, неправ. Он редко ошибался, а здесь ошибся. Я дарю вам, граф, тот уединенный замок на Марне недалеко от города Шалона.
То, что лавка Раймона Ариньи находилась на Мосту Менял, имело множество преимуществ. Главное из них заключалось в том, что в полу задней комнаты был люк. А внизу, под крышкой люка, текла Сена.
Служанка Лотта выметала в люк мусор, выбрасывала туда кухонные отходы, а также опорожняла сосуд из стула, предназначенного для путешествий в нижние страны.
Однажды обанкротившийся должник Раймона подослал к нему в лавку наемного убийцу. Человек в капюшоне, опущенном на глаза, вошел в лавку через дверь, а покинул ее через люк в задней комнате. Причем, не по своей воле и вниз капюшоном. На чем происки должника и кончились. Мало ли распухших и объеденных раками христиан выносит Сена к побережью Нормандии. Раки, рыба и вода обрабатывают их так, что даже при самом тщательном расследовании порой бывает трудно отличить не только католика от гугенота, но даже месье от мадам. А плащам и капюшонам от долгого пребывания в воде ничего не делается. Высушенные, они одинаково хорошо сидят и на крестьянине из-под Руана и на рыбаке из Гавра.
Возможно, один Раймон Ариньи и не справился бы с подосланным убийцей. Но в лавке Раймона жил верный Пуш. Псов, подобных Пушу, не знала даже королевская псарня. Правда, из-за своей подкачавшей родословной Пуш никогда бы не смог попасть к королевскому двору.
Дыра в задней комнате и Пуш в передней, веревочная лестница у люка и привязанная внизу лодка с веслом — что может быть лучше для человека, который бежал из тюрьмы и не желает, чтобы его туда вновь упрятали? Помимо всего прочего, Базиль отныне стал именоваться маркизом де Буком и отрастил элегантную бородку.
Валяясь целыми днями в задней комнате на кровати, Базиль читал нудные толкователи снов, бесконечные гороскопы и толстые альманахи с назидательными любовными историями.
В тот день дверь в лавку на Мосту Менял отворилась без стука, и у Пуша одновременно с дверью приоткрылся правый глаз. Оторвавшись от бумаг, Раймон взглянул на посетительницу в зеленой полумаске и его словно стукнуло в сердце.
— Чем обязан? — поднялся он.
— Вы Раймон Ариньи? — произнесла с восхитительным придыханием незнакомка.
— К вашим услугам, — ответил он. — Мое имя звучит именно так, как вы изволили его произнести. Но в таких прелестных устах, как ваши, оно еще не звучало никогда.
— Называйте меня мадам Сандреза, — сказала гостья, присаживаясь на скамью. — Я слышала о вас много хорошего. Над вашим другом нависла опасность. Когда и где я смогла бы увидеть Базиля Пьера Ксавье Флоко? Мне необходимо встретиться с ним. Я хочу помочь ему.
Из волшебных уст торопливо лились слова. Смысл их Раймон понимал с трудом. Волнение перехватывало у нее дыхание и передавалось Раймону.
— Я не знаю, где находится Базиль, — проговорил Раймон. — С тех пор как его арестовали, о нем больше никто и ничего не слышал.
— Это неправда! — пылко возразила Сандреза. — Вы знаете, что он бежал. И наверняка знаете, где он находится сейчас. Доверьтесь мне, господин Ариньи. Вы знаете все. Не нужно играть со мной. Я ведь тоже знаю все. Неужели мое имя ни о чем не говорит вам?
— У вас прекрасное имя, мадам Сандреза, я слышал о нем. Но сегодня мне дано счастье лицезреть носительницу прекрасного имени самому. Я хром, некрасив и близорук, мадам Сандреза. Я никогда не тешил себя надеждой понравиться женщине, боясь показаться смешным. А сейчас я неожиданно понял, что оказаться смешным в глазах божества вовсе не страшно.
Пылкие фразы сами собой текли из уст Раймона. Лицо его раскраснелось. Оно сделалось даже красивым.
— Клянусь, — говорил он, — что не пожалел бы для вас всего, чем владею, вплоть до собственной жизни. Но не просите у меня того, что я не могу вам дать. Я не могу помочь вам в поисках Базиля. Вы убиваете меня своей просьбой, которую я не в силах выполнить.
— Вы мне не доверяете, — вздохнула Сандреза.
Сняв с пальца золотое кольцо с сапфиром, она положила его на стол.
— Не могли бы вы, господин Ариньи, выручить меня небольшой суммой вот за эту безделицу? Мне нужно хотя бы десять экю.
Кровь бросилась в лицо Раймону. Кольцо с сапфиром даже при беглом взгляде стоило в десятки раз дороже.
— Вы слишком дурно обо мне думаете, мадам, — отодвинул он кольцо. — О том, что Базилю грозит опасность, он узнает сегодня же. А десять экю я могу ссудить вам и так, без залога. И даже без процентов. У нас не принято торговать дружбой.
— Не обижайтесь, мой дорогой, — улыбнулась Сандреза. — Базиль Пьер Ксавье Флоко должен знать, что король приказал во что бы то ни стало поймать его.
— Базиль узнает об этом, — пообещал Раймон.
— Значит, вам известно, где он находится, но вы не хотите сказать мне этого ?
— Не имею права, — уточнил Раймон.
— Помогите мне увидеть его, — шептали волшебные уста.
Раймон едва слышал божественный голос сквозь шум в ушах. Его рука лежала на столе. И сверху ее прикрывала другая рука, теплая и нежная.
— Что вы делаете со мной? — прошептал Раймон. — На что вы меня толкаете? Зачем вам понадобился Базиль?
И в это мгновение Сандреза негромко вскрикнула, пошатнулась и без чувств опустилась на пол.
— Что с вами?! — упал перед ней на колени Раймон. Он хотел ей помочь, но боялся до нее дотронуться. — Да очнитесь же вы, — бормотал он. — Я приведу к вам Базиля. Сейчас же. Только не умирайте. Я люблю вас!
Прекрасное лицо под зеленой маской покрылось бледностью. Голова беспомощно запрокинулась. И если Раймон не решался дотронуться до гостьи, то нашлось существо, которое не побоялось это сделать. К застывшему лицу Сандрезы протянулась черная морда, и красный язык лизнул бледную щеку.
Только тут Раймон понял, что произошло. Когда рука Сандрезы накрыла руку Раймона, Пуш молча вышел из своего угла и, чтобы убедить хозяина в своем полном расположении к посетительнице, лизнул ее вторую руку. Естественно, что внезапное появление молчаливого черного зверя, обдавшего жарким дыханием руку, могло испугать и не столь хрупкое создание, как Сандреза.
— Что тут у вас случилось? — входя в лавку, спросила с заметным немецким акцентом служанка Лотта.
— Быстрее! — попросил ее Раймон. — Ей дурно. Стакан воды! Давайте попробуем перенести бедняжку в постель.
— Пфу! — вспыхнула целомудренная Лотта. — Но ведь там ваш друг.
— Скажите ему. Да скорее же, Лотта! Ну почему вы вечно копаетесь?
Через несколько минут Сандрезу с помощью Базиля уложили на кровать в задней комнате. Лотта смазывала виски бедняжки уксусом. А Раймон, сильно хромая, метался из угла в угол.
Веки Сандрезы дрогнули и медленно поднялись. Взгляд ее остановился на Базиле. Она робко улыбнулась и тихо проговорила:
— Вас зовут... Базиль Пьер Ксавье Флоко?
— Вы ошиблись, сударыня, — лучезарно улыбнулся ей Базиль. — С вашего позволения меня зовут маркиз де Бук.
Бледное лицо быстро оживало, наливалось краской. Глаза становились ясней и осмысленней.
— Какая у вас чудесная борода, месье де Бук, — улыбнулась Сандреза. — С такой бородой вас не узнает и родная мама. А ваше имя — просто прелесть. Меня зовут Сандреза де Шевантье. Вы поможете мне подняться, мой дорогой маркиз?
Прелестная рука протянулась навстречу Базилю. Сандреза видела в комнате только одного человека. И эта ее устремленность лишь к одному, ее отрешенность от всего остального мира родили в глазах Раймона недобрый огонек.
За побег Базиля Пьера Ксавье Флоко из тюрьмы в кошелек Люсьена Ледрома нырнула порядочная сумма. Те деньги Люсьен поделил на две части. Большую спрятал в подкладку куртки, меньшую решил отдать жене.
— А вот, Лоранс, я сегодня чего-то и принес, — вернувшись домой, игриво сказал он.
— Деньги, что ли, папочка? — не совсем ласково отозвалась старшая дочь.
— А кто меня поцелует в щечку? — в том же игривом тоне спросил Люсьен.
Сбоку закопченного очага что-то брякнуло, и скрипучий голос, подражая интонации Люсьена, произнес:
— А кто поцелует меня?
— Опять эта старая ведьма, — промычал Люсьен, прикрывая от остро вспыхнувшей ненависти глаза.
Свою тещу Люсьен Ледром возненавидел не сразу. Двадцать лет назад, когда он познакомился с молоденькой Лоранс, ее мать ему даже понравилась. А когда пошли первые дети, оказалось, что без тещи вообще не обойтись. Но, подрастив старших внуков, после смерти малютки Женевьевы, милая теща неожиданно свихнулась.
Может, правда, бабка была и не очень виновата в смерти малютки. Женевьева кувырнулась через край люльки вниз темечком. Только и успела напоследок слабо крякнуть.
— На все воля всевышнего, — прогудел в бороду приходской священник, отпевая невинного ангелочка. — Бог дал, бог взял.
Что тогда накатило на Люсьена? Вернувшись с кладбища и помянув безвременно усопшую, он вдруг взъярился на тещу и вволю отвалтузил ее.
— Ах ты сатана, — спокойно сказала теща, поглаживая синяки. И неожиданно закричала: — Вспомнила! Бабка мне еще рассказывала. Про золото! Ведь оно растет! В песке. Само по себе. Вот вам крест! А тебя, зятек, на Монфоконе повесят, ирода.