– Почему я должна надеть эту накидку? – жестко спросила Луцилла.
– Ты поменяешься со мной одеждой, – сказала старуха.
– Я не сделаю этого без объяснений, – Луцилла оттолкнула протянутую ей накидку.
Бурцмали шагнул вперед.
– Вы можете ей доверять, – сказал он.
– Я друг ваших друзей, – проговорила старуха. Она тряхнула накидкой перед Луциллой. – Вот, возьми ее.
Преподобная Мать снова заговорила с Бурцмали:
– Я должна знать твой план.
– Мы оба должны это знать, – согласился с Луциллой Дункан. – На каком основании нас просят доверять этим людям? Кто уполномочил вас на это?
– Тег, – ответил Бурцмали. – И я.
Он посмотрел на старуху.
– Можешь все рассказать им, Сирафа. У нас много времени.
– Ты наденешь эту накидку и пойдешь в ней вместе с Бурцмали в Исаи, – сказала Сирафа.
Сирафа, подумала Луцилла. Имя звучит очень похоже на имена представителей чистых линий Бене Гессерит.
Сирафа внимательно посмотрела на Дункана.
– Да, он еще слишком мал. Мы замаскируем его, и он пойдет отдельно.
– Нет! – отрезала Луцилла. – Мне приказано его охранять.
– Не будь дурой, – грубо ответила Сирафа. – Они будут искать женщину твоей наружности с молоденьким мальчиком. Они не станут придираться ни к воительнице Досточтимых Матрон, идущей под руку со своим ночным кавалером… ни к Мастеру Тлейлаксу и его свите.
Луцилла облизнула языком внезапно пересохшие губы. Сирафа говорила, как настоящий Домашний Проктор.
Сирафа бросила накидку на спинку дивана. Женщина осталась в леопардовом обтягивающем костюме, который позволял видеть стройное тело, с округлостями, которые выдавали тело более молодое, чем лицо. Сирафа провела рукой по лицу и морщины сразу стали мельче, открылось почти молодое лицо.
Лицедел?
Луцилла уставила в женщину тяжелый взгляд. Никаких других признаков, что это лицедел, не было. Однако…
– Снимайте свою накидку, – приказала Сирафа. Теперь и голос ее стал более молодым, в нем появились командные нотки.
– Вы должны это сделать, – вмешался в разговор Бурцмали. – Сирафа займет ваше место в качестве приманки. Это единственный способ проскочить.
– Проскочить куда? – поинтересовался Дункан.
– К кораблю-невидимке.
– И куда он доставит нас? – спросила Луцилла.
– В безопасное место, – ответил Бурцмали. – Мы получим шир, но больше я ничего не могу сказать. Шир тоже выветривается со временем.
– Но каким образом я сойду за тлейлаксианца? – спросил Дункан.
– Верьте нам и все будет сделано, – ответил башар. Он снова посмотрел на Луциллу. – Преподобная Мать?
– Вы не оставляете мне выбора, – призналась Луцилла. Она расстегнула застежку и сбросила накидку, потом сняла с корсажа кобуру с пистолетом и положила оружие на диван. На ней был надет серый леопардовый костюм, и Луцилла заметила, что Сирафа обратила внимание на ножи, заткнутые за голенные ремни.
– Иногда мы носим и черные костюмы, – сказала Луцилла, надевая накидку с драконами. Выглядела эта одежда тяжелой, но в действительности оказалась на удивление легкой. Одежда пришлась настолько впору, что казалась пошитой специально для Преподобной Матери. Сзади на шее было какое-то шероховатое пятно. Луцилла пощупала его пальцами.
– В этом месте ее поразил дротик, – пояснила Сирафа – мы все сделали очень быстро, но кислота немного разъела ткань. Глазом этот дефект не виден.
– С внешностью все в порядке? – спросил Бурцмали у Сирафы.
– Очень хорошо. Но мне надо ее проинструктировать. Они не должны делать ошибок, иначе их прихлопнут, как мух, – Сирафа как-то по-особому хлопнула в ладоши.
Где я видела этот жест? – спросила себя Луцилла.
Дункан коснулся плеча Луциллы и сообщил ей на тайном языке: Хлопок руками! Это меньеризм Гьеди Один.
Хранилище Чужой Памяти подтвердило это сообщение. Значит, эта женщина член сообщества, которое хранит старые обычаи этой планеты?
– Парню пора идти, – сказала Сирафа. Она сделала знак двоим сопровождавшим. – Ведите его к месту.
– Мне это не очень нравится, – не удержалась от реплики Луцилла.
– У нас нет выбора! – рявкнул Бурцмали.
Луцилле осталось только согласиться. Она понимала, что надо положиться на клятву верности, которую Бурцмали дал Общине Сестер. Да и Дункан вовсе не ребенок, напомнила она себе. Его реакции прана-бинду кондиционированы в нем старым башаром и ею самой. У гхола были такие способности, что соперничать с ним мог далеко не всякий. Она молча посмотрела, как Дункан вышел в сопровождении двух мужчин.
Когда они ушли, Сирафа обошла диван и встала перед Луциллой, упершись руками в бедра. Их взгляды встретились.
Бурцмали нервно откашлялся и потрогал кучу одежды, брошенной на стол.
В глазах Сирафы было что-то повелительное и одновременно притягательное. Глаза были светло-зеленые с белыми склерами. Никаких контактных линз или других искусственных заслонов.
– Выглядишь ты очень правдоподобно, – сказала Сирафа. – Помни, что ты совершенно особая представительница этой профессии, а Бурцмали твой клиент. Ни один обычный человек не должен тебе мешать.
В тоне женщины Луцилла уловила какой-то скрытый намек.
– А есть такие, которые могут помешать?
– На Гамму сейчас съехались посольства великих религий, – ответила Сирафа. – С некоторыми из них ты никогда не сталкивалась. Они явились сюда из так называемого Рассеяния, как вы это называете.
– А как называете их вы?
– Ищущие, – Сирафа подняла руку в умиротворяющем жесте. – Не бойся, у нас один враг.
– Досточтимые Матроны?
Сирафа отвернулась и с отвращением сплюнула на пол.
– Посмотри на меня, Бене Гессерит! Меня учили только одному – убивать их! Это моя единственная функция и единственная цель!
– Из того, что мы узнали, можно заключить, что ты очень прилежно училась, – осторожно произнесла Луцилла.
– В некоторых отношениях я, вероятно, несколько более искусна, чем ты, а теперь слушай! Ты – сексуальный адепт. Понимаешь?
– Но почему нам должны мешать священники?
– Ты называешь их священниками? Ну ладно… пусть так. Они могут помешать по любой причине, которую ты даже не можешь себе представить. Секс для удовольствия, враг религии, а?
– Я не принимаю подделок в священной радости, – сказала Луцилла.
– Да защитит тебя Тантрус, женщина! Есть много разных священников среди Ищущих, есть и такие, которые не прочь предложить немедленный экстаз вместо обетованного потом.
Луцилла чуть не улыбнулась. Неужели эта самодеятельная киллерша Досточтимых Матрон воображает, что может давать советы Преподобной Матери, как вести себя с представителями религии?
– Здесь есть люди, которые только маскируются под священников, – сказала Сирафа. – Они очень опасны. Самые опасные из них те, кто исповедует религию Тантруса, и объявляют, что секс – это исключительная форма поклонения, которую принимает их Бог.
– Как их распознать? – Луцилла уловила искренность в тоне Сирафы и восприняла ее слова как предостережение.
– Это не главное. Надо действовать так, словно ты не видишь никакой разницы. Первая забота – это удостовериться, что тебе заплатят. Ты, как я полагаю, стоишь пятьдесят соляри.
– Ты так и не сказала мне, чем они могут помешать, – Луцилла обернулась и посмотрела на Бурцмали. Она заметила, что он снимает с себя боевое снаряжение. Она снова посмотрела на Сирафу.
– Некоторые из них следуют древнему обычаю, согласно которому они имеют право отобрать тебя у Бурцмали. В действительности некоторые из них попытаются попробовать тебя.
– Слушай внимательно, – сказал башар. – Это очень важно. Бурцмали будет одет, как сезонный рабочий. Иначе как объяснить, что у него на руках мозоли от постоянного употребления оружия? Ты будешь называть его Скар – это распространенное в этих местах имя.
– Но как мне вести себя, если в дело вмешается священник?
Сирафа достала из кармана маленький кошелек и протянула его Луцилле, которая зажала его в ладони.
– Здесь двести восемьдесят три соляри. Если подойдет кто-то, кто идентифицирует себя с Божеством… Ты запомнишь это, Луцилла? С Божеством?
– Как я могу это забыть? – в голосе Преподобной Матери появились насмешливые нотки.
– Если привяжется такой, то ты вернешь пятьдесят соляри Бурцмали и выскажешь ему свое сожаление. В этом же кошельке находится твоя карточка на имя Пиры. Ну-ка произнеси свое имя!
– Пира.
– Нет. Ударение надо ставить на последнее «а».
– Пира!
– Так подойдет. Теперь слушай меня очень внимательно. Ты и Бурцмали будете идти по улице поздно ночью. Предполагается, что у тебя уже были клиенты. Должны быть свидетельства. Следовательно, ты… э-э-э-э… отдашься Бурцмали перед тем, как вы выйдете отсюда. Ты понимаешь?
– Какие тонкости! – сказала Луцилла.
Сирафа восприняла эти слова как комплимент и улыбнулась, но улыбка вышла какой-то слишком натянутой. Какая чуждая у нее реакция!
– Еще один вопрос, – сказала Луцилла. – Если мне придется ублажать Божество, то как я после этого найду Бурцмали?
– Скара!
– Да, как я потом найду Скара?
– Он будет ждать тебя поблизости. Скар отыщет тебя, когда ты выйдешь.
– Понятно, значит, если в дело вмешивается Божество, то я возвращаю Скару сто соляри и…
– Пятьдесят!
– Думаю, что нет, Сирафа, – Луцилла медленно покачала головой. – После того, когда я ублажу это Божество, оно поймет, что пятьдесят соляри – это слишком маленькая сумма.
Сирафа поджала губы и посмотрела на Бурцмали.
– Ты предупреждал меня, но я не предполагала, что…
Луцилла слегка воспользовалась Голосом:
– Ты не можешь ничего предполагать, пока я сама тебе этого не скажу!
Сирафа нахмурилась. Ее несколько озадачил Голос, но она тем не менее не утратила своей надменности, когда снова заговорила:
– Ты хочешь сказать, что не нуждаешься в советах по сексуальному разнообразию?