Послушница тщательно проинструктировала Шиану на этот случай.
– Стой перед Верховной Матерью почтительно и говори с уважением. Говори только тогда, когда тебя спросят.
Шиана в точности последовала этому наказу.
– Мне сказали, что ты можешь стать одной из нас, – произнесла Тараза.
Обе женщины видели, какое действие произвели эти слова на ребенка. К этому времени Шиана уже немного знала о достижениях Преподобной Матери. Ее душу озарил луч истины. Она начала приобщаться к тому бездонному источнику знаний, которые накопила Община Сестер в течение тысячелетий. Ей рассказывали о селективной передаче памяти, о памяти других, о муке Пряности. И вот сейчас она стоит перед самой могущественной из всех Преподобных Матерей, перед той, от кого нельзя скрыть ничего.
Шиана не ответила, и Тараза повысила голос:
– Тебе нечего сказать, дитя?
– Зачем здесь слова, Верховная Мать? Вы и так уже все сказали.
Тараза послала Одраде многозначительный взгляд.
– У тебя есть еще какие-нибудь маленькие сюрпризы для меня, Дар?
– Я же говорила, что она великолепна, – ответила Одраде.
Тараза снова обратила свое внимание на Шиану.
– Ты гордишься таким мнением о себе, дитя?
– Оно устрашает меня, Верховная Мать.
Изо всех сил стараясь сохранить бесстрастное выражение лица, Шиана напомнила себе: Говори только самую глубокую правду, которую ты чувствуешь. После такого напоминания ей стало несколько легче дышать. Эти слова – слова предупреждения – приобрели сейчас для девочки совершенно новое значение. Она опустила голову и смотрела в пол перед двумя женщинами, не поднимая на них глаз. Шиана чувствовала, что у нее сильно бьется сердце, и это не ускользает от внимания Преподобных Матерей.
– Но оно и должно тебя устрашать, – согласилась с девочкой Тараза.
– Ты поняла, что было тебе сказано, Шиана? – спросила Одраде.
– Верховная Мать желает знать, полностью ли я предана делу Общины Сестер, – ответила Шиана.
Одраде посмотрела на Таразу и пожала плечами. Им троим было больше нечего обсуждать. Такое бывает между членами семьи, а Бене Гессерит и был одной большой семьей.
Тараза продолжала молча изучать Шиану. Взгляд Верховной Матери был тяжелым, лишающим Шиану энергии, но девочка понимала, что надо терпеть, молчать и не реагировать на этот беспощадный осмотр.
Одраде не испытывала сочувствия. Шиана вела себя очень естественно, как и должна вести себя юная девушка. У нее был всеобъемлющий интеллект, который, расширяясь, занимал всю возможную поверхность, как надутый воздушный шар. Одраде вспомнила, как этим свойством в свое время восхищались ее учителя. Но следовало проявлять настороженность в той же мере, в какой Тараза казалась беспечной. Одраде проявляла такую настороженность, когда была даже моложе, чем Шиана. Не было сомнения, что Шиана все понимает. Ее интеллект нашел себе достойное применение.
– Мм-м-м, – неопределенно протянула Тараза.
Одраде слышала этот нечленораздельный звук и поняла, что Верховная Мать находится сейчас в параллельных потоках сознания. Память Одраде перенесла ее в прошлое. Когда она, будучи послушницей, допоздна засиживалась в учебной комнате, Сестры, приносившие ей еду, имели обыкновение задерживаться и наблюдать за ней точно так же, как сейчас Тараза наблюдала за Шианой. Одраде познакомилась с этой системой наблюдения в раннем возрасте. Именно это и было главной приманкой Бене Гессерит. Тебе тоже хотелось обладать такими эзотерическими способностями. И у Шианы тоже есть это желание. Такова мечта каждого неофита.
Все это когда-нибудь смогу и я!
После долгого молчания Тараза заговорила:
– Так как ты думаешь, дитя, чего ты хочешь от нас?
– Того же, чего, как мне кажется, хотели в моем возрасте вы, Верховная Мать.
Одраде с трудом подавила улыбку. Независимость Шианы в этот момент почти дошла до степени недопустимой дерзости, и Тараза определенно заметила это.
– Ты думаешь, что для этого можно пожертвовать даром жизни? – спросила она.
– Это единственная цель, которая мне известна, Верховная Мать.
– Твоя самоотверженность похвальна, но я хочу предупредить тебя: будь осторожна в использовании этого дара, – сказала Тараза.
– Хорошо, Верховная Мать.
– Ты сильно восхищаешься нами и будешь восхищаться еще больше, – пообещала Тараза. – Помни это. Наши дарования стоят очень и очень недешево.
Шиана не имеет ни малейшего представления о том, чем ей придется расплачиваться за наши дары, подумала Одраде.
Община Сестер никогда не скрывала от неофитов, что они становятся должниками и должны будут дорого платить. Воздаяние несовместимо с любовью. Любовь опасна, и Шиана уже знала это. Дар жизни? По телу Одраде пробежала дрожь, и она откашлялась, чтобы унять волнение.
Я еще жива? Наверное, я умерла, когда меня отобрали у мамы Сибии. Я была жива, когда жила там, в ее доме, но умерла, когда меня взяли Сестры.
– Теперь ты можешь оставить нас, Шиана, – сказала Тараза.
Девочка круто развернулась и пошла к двери, но прежде чем она вышла, Одраде успела заметить натянутую улыбку на лице девочки. Шиана поняла, что первый экзамен сдан.
Когда дверь закрылась, Тараза заговорила:
– Ты говорила о ее естественной способности модулировать Голосом. Я, конечно, услышала. Это просто замечательно.
– Она смиряет себя и старается не применять его в разговорах с нами.
– Итак, что мы здесь имеем, Дар?
– Возможно, со временем из нее получится Верховная Мать с необычайными способностями.
– Не слишком ли необычайны эти способности?
– Нам придется подождать, чтобы это увидеть.
– Как ты думаешь, ради нас она способна на убийство?
Одраде была ошеломлена и не пыталась это скрыть.
– Сейчас?
– Да, конечно.
– Гхола?
– Тег не станет этого делать, – сказала Тараза. – Я сомневаюсь даже в Луцилле. Их доклады говорят о том, что он способен выковывать узы привязанности и некоего родства душ.
– Так же, как я?
– Даже Швандью не избежала этого обаяния.
– Но где благородная цель такого акта? – спросила Одраде. – Разве не об этом предупреждал Тиран…
– Гм, он сам убивал много раз!
– И платил за это.
– Мы тоже платим за все, что берем, Дар.
– Даже за жизнь?
– Никогда не забывай о том, что ради выживания Общины Сестер Верховная Мать может принять любое, я подчеркиваю, любое решение.
– Да будет так, – произнесла Одраде. – Итак, что ты хочешь сделать и за что заплатить?
Это был правильный ответ, но он одновременно укрепил новые силы в Одраде, ту свободу отвечать на вызовы по-своему, завоевывая новую, незнакомую вселенную. Откуда взялась такая твердость? Явилась ли она результатом жесткого кондиционирования Бене Гессерит? Было ли это наследием Атрейдесов? Она даже не пыталась дурачить себя байками о том, что отныне будет руководствоваться в своих действиях только своей моралью, а не чужой. Внутренняя стабильность, на которую она теперь опиралась, не была чисто моральной. Это была и не бравада – ее одной всегда оказывается недостаточно.
– Ты очень похожа на своего отца, – сказала Тараза. – Обычно мужество получают от матери, но в данном случае это не так. Думаю, что свое мужество ты получила от отца.
– Майлс Тег очень мужественный человек, но думаю, что ты слишком упрощаешь, – возразила Одраде.
– Возможно. Но я всегда верно судила о тебе, даже тогда, когда мы с тобой обе были послушницами.
Она все знает, подумала Одраде.
– Нам не надо этого объяснять, – сказала Одраде, подумав: Причина в том, какой я родилась, как меня воспитывали и обучали, какой я была… какими мы были обе: Дар и Тар.
– В Атрейдесах есть что-то, не поддающееся нашему анализу, – сказала Тараза.
– Это не может быть генетической случайностью?
– Иногда мне кажется, что после Тирана с нами вообще не происходит никаких случайностей, – сказала Тараза.
– Мог ли он тысячи лет назад прозреть все, что произойдет вплоть до нынешнего момента, сидя в своей Цитадели?
– Как далеко ты можешь проследить свои корни? – спросила Тараза.
– Что в действительности происходит, когда Верховная Мать приказывает Селекционным Куртизанкам: «Скрестите этих двух человек», – вопросом на вопрос ответила Одраде.
Тараза холодно улыбнулась.
Одраде внезапно ощутила себя на гребне волны, несущей ее в неизведанное. Тараза хочет моего мятежа! Она желает, чтобы я стала ее противником!
– Ты не хочешь встретиться с Ваффом? – спросила она.
– Сначала я хочу выслушать твою оценку.
– Он рассматривает нас как инструмент «Возвышения Тлейлаксу». Ты – Божий дар для его народа.
– Долго же они этого ждали, – сказала Тараза. – Так искусно притворяться столько тысячелетий!
– Они смотрят на время так же, как мы, – согласилась Одраде. – Самое трудное было убедить его в том, что мы разделяем их Великую Веру.
– Но почему они притворяются такими неуклюжими? – спросила Тараза. – Они ведь вовсе не глупы.
– Это отвлекало наше внимание от истинных целей изготовления гхола, – ответила Одраде. – Кто же поверит, что такие вещи могут делать тупицы?
– А что они создали? – поинтересовалась Тараза. – Только имидж злобности и тупости?
– Если долго притворяться тупым, то в конце концов действительно станешь глупцом, – сказала Одраде. – Усовершенствуй мимикрию лицеделов и…
– Как бы то ни было, но мы должны их наказать, – решила Тараза. – Я отчетливо это вижу. Пусть его сейчас же доставят сюда.
Одраде отдала распоряжение, пока они ждали, Тараза сказала:
– Последовательность, которой мы придерживались в обучении гхола, стала негодной еще до того, как они скрылись из Убежища на Гамму. Он шел впереди своих учителей, схватывая на лету то, о чем не должен был даже догадываться. Он делал это с потрясающей скоростью. Это тревожный знак. Интересно, каким он стал сейчас?