К Тегу подошла капитан гвардии с соблазнительными глазами и встала рядом.
— Швандью только что узнала, кого вы привезли с собой, — сказала она, указывая на Таразу. — Ах, вот и она сама.
Швандью вышла из лифта и направилась к Таразе, одарив Тега горящим ненавистью взглядом.
Тараза хотела преподнести тебе сюрприз, подумал он. И мы все знаем зачем.
— Похоже, ты не очень рада меня видеть, — сказала Тараза, обращаясь к Швандью.
— Я просто очень удивлена, Верховная Мать, — ответила Швандью, — у меня и в мыслях не было, что вы приедете.
Она снова взглянула на Тега — глаза ее источали яд.
Одраде и Луцилла перестали изучающе рассматривать друг друга.
— Я, конечно, слышала о вас, — сказала Одраде, — но это всегда так неожиданно — встретиться лицом к лицу с человеком, о котором много знаешь понаслышке.
— Я тебя предупреждала, — произнесла Тараза.
— Какие будут распоряжения, Верховная Мать? — спросила Швандью. Это было равносильно прямому вопросу о цели приезда Таразы.
— Мне надо поговорить с Луциллой наедине, — ответила Верховная.
— У меня приготовлены для вас апартаменты, — доложила Швандыо.
— Не беспокойтесь, — ответила Тараза, — я не собираюсь оставаться здесь. Майлс уже договорился насчет транспорта. Дела обязывают меня срочно вернуться в Капитул. Мы с Луциллой переговорим во внутреннем дворе.
Тараза коснулась пальцем щеки.
— Да, кстати, я хотела бы посмотреть, как ведет себя наш гхола, когда думает, что за ним не наблюдают. Думаю, Луцилла сможет это устроить?
— Когда он остается один, то начинает усиленно упражняться, — сказала Луцилла, когда они с Таразой направились к лифту.
Тег обернулся к Одраде, попутно отметив, что Швандью по-прежнему смотрит на него с яростью во взгляде. Она даже не пыталась скрыть свою ненависть.
Интересно, подумал Тег, Луцилла сестра или дочь Одраде? За таким невероятным сходством, вдруг пришло в голову Тега, могло скрываться целенаправленное действие Бене Гессерит. Да, конечно, ведь Луцилла импринтер!
Швандью между тем смирила свой гнев и взяла себя в руки. Она с любопытством взглянула на Одраде.
— Я как раз собралась пообедать, Сестра, — сказала она. — Не хотите составить мне компанию?
— Мне надо поговорить с глазу на глаз с башаром, — сказала Одраде. — Если можно, я предпочла бы сделать это здесь. Я не хочу, чтобы меня видел гхола.
Швандью скорчила недовольную гримасу, не пытаясь скрыть свое разочарование в Одраде. Они там, в Капитуле, знают, в чем заключается верность! Но никто… никто (!) из них не в состоянии убрать ее с этого наблюдательного поста. У оппозиции есть свои права!
Ее мысли были ясны даже Тегу. Он заметил напряженную спину Швандью, когда она покинула площадку, оставив его наедине с Одраде.
— Очень плохо, когда Сестры начинают выступать друг против друга, — заметила Одраде.
Тег подал знак капитану, приказав ей очистить место от посторонних. Одни, сказала себе Одраде. Такие вещи можно решать только наедине.
Словно прочитав ее мысли, Тег сказал:
— Это мое секретное место. Сюда не может проникнуть ни один шпион. Никто не сможет за нами следить.
— Я тоже подумала об этом, — сказала Одраде.
— Наверху у нас есть специальная комната. Там есть даже кресла-собаки, если вы предпочитаете их.
— Я ненавижу, когда она пытаются покачать, — ответила она. — Мы не могли бы поговорить здесь?
Она коснулась плеча Тега.
— Может быть, немного пройдемся? У меня все тело занемело от сидения в корабле.
— Так что вы собираетесь мне сказать? — спросил он, когда они не спеша пошли по дорожке.
— Моя память больше не подвергается селективной фильтрации, — ответила она. — Она вся в моем распоряжении. Естественно, только женская память.
— Вот как? — Тег сжал губы. Это была не та увертюра, которой он ожидал. Одраде при первом же сближении постарается взять с него как можно больше. Отдавать она не собирается.
— Тараза говорит, что вы читали манифест Атрейдесов. Хорошо. Значит, вы понимаете, что он испортит настроение обитателям многих домов.
— Швандью уже сделала его предметом своей гневной филиппики против «вас, Атрейдесов».
Одраде значительно посмотрела на Тега. Все рапорты говорили о том, что Тег был внушительной фигурой. Впрочем, теперь она видела это и сама.
— Мы оба Атрейдесы — вы и я, — сказала она.
Тег насторожился.
— Ваша мать рассказала вам об этом, когда вы после окончания школы первой ступени вернулись в Лерней, — начала Одраде.
Тег остановился и посмотрел на женщину. Откуда она может это знать? Насколько он знал, никаких его встреч с Дарви Одраде никогда не было. Он не мог встречаться с ней раньше. Был ли он сам предметом специального обсуждения в Капитуле Общины Сестер? Он промолчал, вынуждая ее продолжать разговор.
— Я напомню разговор, который состоялся между мужчиной и моей биологической матерью, — сказала Одраде. — Они лежат в постели, и мужчина говорит: «Я успел стать отцом нескольких детей, прежде чем научился избегать тесных уз Бене Гессерит, после этого я снова смог считать себя свободным вступать куда мне угодно и сражаться за то, за что хочу я».
Тег даже не пытался скрыть свое удивление. Это были его собственные слова! Память ментата подсказала ему, что Одраде воспроизвела их с точностью записывающего устройства, сохранив даже исходные интонации!
— Мне продолжить? — спросила она. — Извольте. Мужчина говорит: «Конечно, это было до того, как меня послали учиться в школу ментатов. Она на многое открыла мне глаза! Оказалось, что я всегда был в поле зрения Общины Сестер! Я никогда не был свободным агентом».
— Даже тогда, когда произносил эти слова, — проговорил Тег.
— Именно так, — она взяла его за локоть, идя рядом с ним. — Все дети, которых ты зачал, принадлежали Бене Гессерит. Сестры не могли допустить, чтобы наши гены попали в дикий генетический пул.
— Даже если бы мое тело скормили Шайтану, гены все равно остались бы в распоряжении Бене Гессерит.
— В моем распоряжении, — поправила его Одраде, — ведь я — твоя дочь.
Он снова заставил ее остановиться.
— Я думаю, ты знаешь, кто была моя мать, — сказала она, предостерегающе подняв руку. — Имена произносить не обязательно.
Тег внимательно вгляделся в черты Одраде. Да, черты матери и дочери совпадают. Но что можно сказать о Луцилле?
Словно прочитав его мысли, Одраде сказала:
— Луцилла произошла от параллельной линии скрещивания. Замечательно, не правда ли, каких результатов можно добиться целенаправленной селекцией?
Тег откашлялся. Он не чувствовал никакой эмоциональной привязанности к своей невесть откуда взявшейся дочери. Прежде всего его внимания требовали ее слова и сигналы о ее задаче, которую она призвана здесь выполнить.
— Это не случайный разговор, — сказал он. — Это все, что ты должна была мне открыть? Мне помнится, что Верховная Мать сказала…
— Да, есть еще кое-что, — согласилась Одраде. — Что касается манифеста, то его автор — я. Да, да, это я написала его. Я написала его по поручению Таразы и следуя ее подробным инструкциям.
Тег оглядел зал, словно опасаясь подслушивания, и заговорил, понизив голос почти до шепота:
— Тлейлаксианцы распространили его по всему миру!
— Именно на это мы и надеялись.
— Зачем ты мне все это рассказываешь? Тараза сказала, что ты должна подготовить меня к…
— Скоро наступит время, когда ты должен будешь знать нашу цель. Это идея Таразы: она считает, что в тот момент ты должен будешь самостоятельно принять решение, то есть действительно стать свободным агентом.
Говоря это, Одраде увидела, что глаза Майлса подернулись дымкой размышляющего ментата.
Тег глубоко вздохнул. Зависимость и ключевые бревна! Чувство ментата подсказывало ему очертания какого-то гигантского паттерна, суть которого была ему недоступна из-за недостатка данных. Не было даже мимолетных сомнений в том, что все эти откровения вызваны отнюдь не чувством дочерней привязанности. Во всех воспитанницах Бене Гессерит преобладали черты склонности к основательности, догматизму и ритуалам. Одраде — его дочь из какой-то прошлой, почти забытой жизни, она была настоящей воплощенной Преподобной Матерью, полностью контролирующей свои мышцы и нервы и обладающей всей полнотой памяти своих предков по женской линии! Она была особью совершенно особого рода! Она знала о таких способах насилия, о каких не подозревает подавляющее большинство рода человеческого. Но это поразительное сходство, глубинная сущность все же оставались, и ментат всегда это видел.
Чего она хочет?
Подтверждения его отцовства? Она и так уже получила почти все доказательства, в которых нуждалась.
Наблюдая сейчас, как она ждет, когда он разберется со своими мыслями, он думал, что недалеки от истины те, кто утверждает, что Преподобные Матери уже не вполне принадлежат к человеческой расе. Они находятся где-то вне потока обычной жизни, может быть, следуют параллельным курсом, иногда ныряют в этот поток для достижения своих целей, но всегда отстраняются от остального человечества. Они всегда отстраняются. Это было идентификационной картой любой Преподобной Матери, их сущностью, которая сближала их с Тираном в гораздо большей степени, чем с людьми, от которых они когда-то произошли.
Манипулирование. Вот их отличительная особенность. Они манипулируют всем и вся.
— Итак, я должен быть глазами Бене Гессерит, — сказал Тег. — Тараза хочет, чтобы я за всех вас принимал человеческие решения.
Одраде была явно довольна исходом разговора и сильно сжала руку Майлса.
— Какой у меня замечательный отец!
— У тебя и в самом деле есть отец? — спросил он и рассказал ей, что он думает по поводу отчужденности Бене Гессерит от рода человеческого.
— Отчужденность от рода человеческого? — повторила она. — Какая любопытная мысль. Гильд-навигаторы тоже не принадлежат к человеческой расе?