Моё занятие прервал дрожащий голос.
- Моя пощада просить!
Желудок яростно подсказал мне, притвориться глухим.
- Не есть моя!
В голосе уродца проступили нотки истерики.
- Инданда! Пощадить! Я стать твоя рабой!
"Самка собаки! Все-таки разумный"!
Не смотря на то что разумность гоблинов подтверждало их оружие, я упорно делал вид, что ничего не заметил, но после того как мелкий ублюдок заговорил, мои ещё не отмершие моральные законы не дали мне отжевать от него кусочек.
Уставившись голодным взглядом на дрожащее существо, я несколько секунд вгонял его в панику.
- Ладно огрызок, будешь стирать мои носки.
"Как только я их себе заведу"!
Пошевелив пальцами босых ног, огорчено выдал.
- У-у-у рыбья холера!
Замахнулся кулачком на гоблина и не глядя на сжавшегося коротышку, снова впрягся в телегу.
Солнце уже было в зените, когда я втащил телегу в ворота Заболотного, гоблина я благоразумно закидал надерганой по пути травой. Не думаю, что селяне обрадуются увидев его у меня на телеге. На этот раз встреча была чуточку теплее, правда вся теплота выразилась в разбегании прохожих при виде меня. Дотянув телегу до кузницы, найденной тут же веточкой отскрëб грязь с ног и толкнув дверь ввалился в кузню.
Пока молодой битюг стаскивал руду в угол кузни я азартно торговался с кузнецом за лишнюю руду. Сначала наглый коваль хотел просто забрать себе все, думая что маленькая девочка не сможет отличить триста килограммов от десяти пудов, но после злого матерного окрика опомнился и кажется даже испугался. Что впрочем не помешало ему торговался за каждую медяшку.
В итоге договорились на семь серебрушек и семьдесят три медяшки.
Причём перед окончательным расчётом кузнец, поколебавшись вдруг выдал.
- Это не настоящая цена за руду, но больше я дать не могу.
"Чудны дела твои господи, этот куркуль, только что признался, что обманул меня".
Пожав плечами согласился на то что есть. Уйдя в дом Каджи, я наконец-то узнал его имя, долго не возвращался, в итоге вынес два мешочка, один совсем маленький с серебром и второй побольше с медными монетами. Я сразу же полез проверять серебрушки. Как и договаривались их было семь, но почти у каждой был немного спилен край.
Жадный ублюдок категорически отказался менять мне спиленные монеты на полновесные, утверждая, что других у него всё равно нет. Я же голодный и злой, с трудом сдерживался, чтобы не убить его на месте. Кое-как подавив гнев я круто развернулся и уже выходя, бросил через плечо.
- Вернусь через неделю и если мне что то не понравится пеняй на себя.
Несмотря на всё свои угрозы я понимал, что если убью или искалечу кузнеца, то просто так с рук мне это не сойдёт, все-таки несмотря на некоторую безалаберность в королевстве были законы и пусть криво-косо, но они работали.
В мрачном настроении пошёл в трактир, был здесь и такой. В тёмном грязном помещении, пропахшем горелым жиром и прокисшим пивом было безлюдно.
Через всю комнату тянулся единственный длинный стол сколоченный из половинок брёвен, расколотых вдоль. Скамейки были сделаны в том же стиле. Примитивный камин сложенный из дикого камня был тëмен и холоден. На грохот моего кулака по столу из подсобного помещения вышел брыластый толстяк в грязном фартуке неопределённого цвета.
- Пошла вон нищенка!
Зло закричал трактирщик замахнувшись на меня полотенцем.
"Странно, что этот не в курсе".
Ощерив редкие зубы в злой улыбке пошёл навстречу повелителю грязных сковородок. По пути одной рукой сдвинув огромный стол. Злая гримаса сошла с лица трактирщика, сменившись испугом, резво развернувшись жирдяй попытался скрыться на кухне, но я переполняемый злостью мгновенно его догнал и не особо сдерживаясь выдал ему таранного пенделя.
К счастью могучий зад поворешкина выдержал и очень хорошо повлиял на его договороспособность. Через пять минут я вышел из забегаловки держа в руках запеченную ляжку быка. Причём купил я её всего за тридцать медных монет. Не смотря на то, что нога была примерно моего размера и веса, я держал её на весу перед собой и на ходу, урча как голодный кот, откусывал огромные куски мяса и почти не жуя жадно проглатывал.
Забрав телегу с гоблином, отбыл восвояси, в уже не таком мрачном настроении. По дороге с трудом пересилил свою жадность и накормил гоблина. Мелкая тварь жрала как не в себя, а я глядя на его отменный аппетит, уже пожалел, что взял его с собой.
"Да какого хрена, я вообще с ним вожусь"?
Этот вопрос у меня всплыл когда я уже почти добрался до дома, а от ноги остались одни кости.
Ответ нашёлся быстро. Такова природа разумных, не могут они долго существовать вне социума. Вот я неосознанно и нашёл себе "стаю".
"Ладно нехай живёт. Грохнуть мелкого всегда успеется".
В посёлке устроил гоблина в одном из пустующих домов.
Из медицинской помощи серошкурому перепал, только укрепляющий отвар и тугая повязка, на этом мои познания в медицине иссякли.
Но похоже мелкий людоед и не нуждался в помощи, заживая быстрее любой собаки.
Через сутки мой пациент уже самостоятельно вставал, а ещё через день свободно передвигался по посёлку. Во время обеда, состоящего из каши сдобренной мясом росомахи, гоблин неожиданно лёг на пол, лицом вниз и прижался щекой к моей босой ноге.
- Огрызок, ты чего?!
Что то горячо залопотав на своём языке, но видимо вспомнив, что я не понимаю, гоблин быстро перешёл на общий.
- Моя воина-охотника СуридоиКа! Твоя великий воина-охотника, взять моя в свой племя. Моя не раб, моя воина!
После произнесения зажигательного спича, гоблин поставил мою грязную ногу себе на голову и замер без движения.
"Ага кажется мне, только что принесли оммаж, клятву служения".
- Вставай проглот, будешь моим оруженосцем!
Гоблин вскочил с пола и принялся, что то радостно вопить на своём. В последствии я узнал, что на его решение стать моим вассалом, повлиял череп росомахи висящий перед домом и то что я ем мясо хищника. Посчитав меня великим воином решил, что служить мне будет честью. Кстати у некоторых народов населяющих Эридан служению кому-нибудь великому было идеей фикс, а некоторые видели в этом смысл жизни. Существовал даже целый кодекс служения, очень похожий на кодекс бусидо.
Теперь когда у меня появилась компания время полетело незаметно. От безделья я изучал гоблинский язык и учился метать боло, я помнил, насколько эффективным оказалось это простое оружие.
Неделя промелькнула незаметно, плечо СуридоиКа почти зажило, хотя былая сила и подвижность пока не вернулись.
Сильно похолодало, по утрам на дворе, меня встречал иней и тонкий ледок в бочке с водой.
Утром со своим "рыцарем" на пару, выдвинулся в Заболотный. Не смотря на морозец и застывшую грязь, шёл босиком и в своём старом платье, от которого остались одни лохмотья, причём особого дискомфорта почти не ощущал. А вот мой товарищ похоже так не мог. Обмотав ноги тряпками и набросив на плечи кусок шкуры росомахи, уныло побрёл за мной.
"Лучше бы срам прикрыл, эксгибиционист хренов"!
С лёгким недовольством подумал я, когда на привале мне в очередной раз попались на глаза его сморщенные от холода причиндалы.
Лёгкий мороз бодрил, а дорога подмерзнув, стала более проходима, поэтому добрались ещё до обеда. Оставив гоблина в кустах возле крепостцы отправился за своими заказами.
Моему приходу кузнец не обрадовался, встретил меня мрачной физиономией, что-то неразборчиво буркнул на моё радостное приветствие.
- Старик гони мой меч и про топор с ножом не забудь.
Я решил, что со столь неприятным мне человеком не стоит быть вежливым, всё равно не оценит.
Топор оказался точной
копией, моего прошлого топора, та же форма и тот же дерьмовый металл. Вместо ножа получил железную заточенную полосу, заостренную с одного конца и коротким хвостовиком с другой.
Повертев нож в руке, небрежно бросил его на верстак.
- Как кузнец ты полное дерьмо, впрочем как человек не лучше.
Мужчина побагровел, но поймав мой ожидающий взгляд промолчал. Была у меня крошечная надежда, что я спровоцирую его на нападение, после со спокойной совестью отметелю как бог черепаху и заберу свой заказ в качестве виры. Была здесь такая практика, когда почти от любого преступления, кроме государственных, вроде измены и т.п, можно было откупиться. Конечно это не освобождало преступника от мести родственников, но не думаю, что сын кузнеца рискнёт мстить герою.
Следующим лотом, мне продемонстрировали мой меч.
Здесь всё было более-менее по моему чертежу. Полоса металла толщиной четыре сантиметра, ширина тоже не подкачала, что-то около тридцати сантиметров, правда оценивать пришлось на глаз, никаких измерительных приспособлений, я в кузнице не заметил. Длина клинка не меньше семидесяти-семидесяти пяти сантиметров и всё это сомнительное, хреново заточенное, великолепие было увенчано длинной железной рукоятью, под мою руку, с круглым навершием.
При более внимательном взгляде на клинке обнаружил каверны и следы ржавчины, ни о какой полировки кусок железа даже не слышал.
Тяжело вздохнув, перехватил меч двумя руками упëр в колено и поднатужившись слегка согнул его.
С трудом сдерживая гнев, с грохотом бросил двадцати килограммовую бандуру на возмущённо загудевший стол, где уже лежал мой нож.
Под моим бешеным взглядом мужчина побледнел и непроизвольно сделал шаг назад.
- Кузнец! Ты же сказал, что цветы сделают металла более прочным?!
От ярости я буквально цедил слова сквозь зубы.
- Я всё сделал как надо! Металл закалëн!
Несмотря на страх упрямо продолжал твердить, что всё сделал правильно.
- Ты вор и жулик!
Мой звонкий голосок несмотря на звучащий в нём гнев не слишком то и испугал коваля.
- Я тебе всё кости переломаю!
Сжав кулачки сделал шаг к мужчине, которому был немногим выше пояса.
Каджи попятился хватаясь за рукоять ножа на поясе.