— Ах, эти туристы, им хочется всегда чего-то нового… — уклончиво ответил он. — Высота, она одна дает новые ощущения.
Пуаро подумал, что это не слишком приятное ощущение. Он чувствовал, как у него самого сердце бьется быстрее. Строчки глупого детского стишка пронеслись у него в голове: «Высоко же ты над нами, как поднос под небесами»[1].
В гостиную вошел Шварц. Глаза его засияли, когда он увидел Пуаро. Американец сразу же подошел к нему:
— Я беседовал с тем доктором. Он говорит по-английски, в каком-то смысле… Он еврей, его выгнали из Австрии нацисты. По-моему, эти люди просто сумасшедшие! Этот доктор Лутц был довольно большим человеком, как я понял, — невропатологом, психоаналитиком, чем-то в этом роде…
Он перевел взгляд на высокую женщину, которая смотрела в окно на безжалостные горы, и сказал, понизив голос:
— Я узнал ее имя у официанта. Это мадам Грандье. Ее муж погиб во время восхождения. Поэтому она приезжает сюда. У меня такое чувство, что мы обязаны как-то ей помочь, попытаться отвлечь ее от грустных мыслей, как вы считаете?
— На вашем месте я не пытался бы этого делать, — ответил Пуаро.
Но дружелюбие мистера Шварца не знало границ. Пуаро видел, как он попытался завязать разговор — и как получил безжалостный отпор. Эти двое постояли вместе минуту, их силуэты выделялись на светлом фоне. Женщина была ростом выше Шварца; голова откинута назад, выражение лица холодное и неприступное.
Он не слышал, что она сказала, но Шварц вернулся к нему удрученным.
— Бесполезно, — сказал он и прибавил печально: — Мне кажется, что раз мы, человеческие существа, собрались здесь вместе, нет оснований не быть дружелюбными друг с другом. Вы не согласны, мистер… Эй, а я ведь не знаю вашего имени!
— Мое имя — Пуаро, — сказал сыщик. И прибавил: — Я торговец шелком из Лиона.
— Я хотел бы вручить вам мою визитную карточку, месье Пуаро, и если вы когда-нибудь приедете в Фаунтин-Спрингз, буду рад вас принять.
Пуаро взял карточку, похлопал себя рукой по карману и пробормотал:
— Увы, у меня с собой нет карточки…
В ту ночь, перед тем как сыщик лег спать, он внимательно еще раз прочел письмо Лементёя, а потом аккуратно сложил и спрятал в бумажник. И, ложась в постель, сказал себе:
— Это любопытно — интересно, если…
Официант Гюстав принес Эркюлю Пуаро на завтрак кофе и булочки и извинился за кофе:
— Месье понимает, не так ли, что на такой высоте невозможно получить по-настоящему горячий кофе? К сожалению, он закипает слишком быстро.
— Необходимо стойко принимать разнообразные природные явления, — ответил Пуаро.
— Месье — философ, — заметил Гюстав.
Он направился к двери, но вместо того, чтобы выйти из комнаты, быстро выглянул наружу, потом снова закрыл дверь и вернулся к кровати маленького бельгийца.
— Месье Эркюль Пуаро? Я — Друэ, инспектор полиции.
— А! — сказал Пуаро. — Я это уже заподозрил.
Друэ понизил голос:
— Случилось нечто серьезное. На фуникулере произошел несчастный случай.
— Несчастный случай? — Пуаро сел. — Какой несчастный случай?
— Никто не пострадал. Это случилось ночью. Возможно, случайность, имеющая естественные причины, — маленькая лавина, которая несла с собой валуны и камни… Но, может быть, это дело рук человека. Неизвестно. Во всяком случае, в результате потребуется много дней на ремонт, и в это время мы здесь отрезаны от мира. В самом начале сезона, когда снег еще глубокий, невозможно поддерживать связь с долиной внизу.
Эркюль Пуаро сел на кровати и тихо произнес:
— Это очень интересно.
Инспектор кивнул:
— Да, — сказал он. — Это доказывает, что сведения нашего комиссара верны. У Марраско действительно назначена здесь встреча, и он позаботился о том, чтобы этой встрече никто не помешал.
— Но это фантастика! — нетерпеливо воскликнул Эркюль Пуаро.
— Согласен. — Инспектор Друэ вскинул руки вверх. — Это противоречит здравому смыслу, но это так. Этот Марраско, знаете ли, фантастическое создание! Лично я, — кивнул он, — думаю, что он сумасшедший.
— Безумец и убийца? — спросил бельгиец.
— Да уж, не смешно, — сухо ответил Друэ.
— Но если у него назначена встреча, — медленно произнес Пуаро, — на этом снежном карнизе, высоко в горах, тогда отсюда также следует, что сам Марраско уже здесь, поскольку всякая связь прервана.
— Я понимаю, — тихо ответил Друэ.
Пару минут оба молчали. Потом Пуаро спросил:
— Доктор Лутц? Он может быть Марраско?
Инспектор покачал головой:
— Я так не думаю. Существует настоящий доктор Лутц, я видел его фотографии в газетах; он выдающийся и хорошо известный человек. Наш доктор Лутц очень похож на те фотографии.
— Если Марраско — мастер маскировки, он мог бы успешно сыграть эту роль, — пробормотал Пуаро.
— Да, но так ли это? Я никогда не слышал, что он — мастер маскировки. У него нет хитрости и коварства змеи. Он — дикий вепрь, жестокий, устрашающий, который нападает со слепой яростью.
— И все равно… — произнес Пуаро.
Друэ быстро согласился:
— Да, он скрывается от правосудия, поэтому вынужден притворяться кем-то другим. Он может — даже вынужден — более или менее маскироваться.
— У вас есть его описание?
Друэ пожал плечами:
— Очень приблизительное. Фотографию по методу Бертильона и антропометрические данные должны были прислать мне сегодня. Я только знаю, что ему около тридцати лет, рост немного выше среднего и смуглый цвет лица. Никаких особых примет.
Пуаро пожал плечами:
— Такое описание подходит кому угодно. Как насчет американца, Шварца?
— Я собирался спросить вас о нем. Вы с ним беседовали — и долго жили, по-моему, с англичанами и американцами. На первый взгляд он выглядит обычным американским путешественником. Его паспорт в порядке. Может показаться странным, что он захотел приехать сюда, но американские путешественники довольно непредсказуемы. А сами вы что думаете?
Эркюль Пуаро озадаченно покачал головой:
— На первый взгляд, во всяком случае, он кажется безобидным общительным человеком — немного слишком общительным. Он может досаждать, но трудно рассматривать его как источник опасности. Однако здесь есть еще три постояльца…
Инспектор кивнул, его лицо вдруг оживилось.
— Да, и они принадлежат к тому типу, который мы ищем. Я готов поклясться, месье Пуаро, что эти три человека, по крайней мере, члены банды Марраско. Это ипподромные жулики, уж я-то их повидал! И один из этих трех может оказаться самим Марраско.
Эркюль Пуаро задумался, припоминая лица тех троих.
Одно лицо было широким, с нависающими бровями и толстым подбородком, — лицо зверя, кабана. Другое лицо — худым и вытянутым, с острыми чертами и холодными глазами. Третий человек имел одутловатое лицо и немного походил на денди.
Да, один из трех мог быть Марраско, но в этом случае напрашивался вопрос: зачем? Зачем Марраско и двум членам его банды путешествовать вместе и подниматься в эту мышеловку в горах? Встречу, несомненно, можно было организовать в более безопасном и менее фантастичном месте: в кафе, на железнодорожной станции, в многолюдном кинотеатре, в общественном парке — где-нибудь там, где много путей отхода, а не здесь, высоко над землей в заснеженной глуши.
Этими соображениями он поделился с инспектором Друэ, и тот с готовностью с ним согласился:
— Ну да, это фантастично, это противоречит здравому смыслу.
— Если это встреча, почему они путешествуют вместе? Нет, в самом деле, это противоречит здравому смыслу.
— В таком случае, — с тревогой сказал Друэ, — нам придется обдумать второе предположение. Эти три человека — члены банды Марраско, и они приехали сюда, чтобы встретиться с самим Марраско. Тогда кто же Марраско?
— А как насчет служащих гостиницы? — спросил Пуаро.
Друэ пожал плечами:
— Служащих так мало, что о них и говорить не стоит. Есть старая кухарка и ее старик супруг Жак; они работают здесь уже пятьдесят лет, по-моему. Есть официант, чье место я занял. Вот и всё.
— Управляющий — он, конечно, знает, кто вы такой? — спросил Пуаро.
— Естественно. Мне необходимо его сотрудничество.
— Вам не показалось, — спросил маленький бельгиец, — что у него встревоженный вид?
Это замечание, кажется, удивило Друэ.
— Да, это правда… — задумчиво ответил он.
— Возможно, что его просто тревожит то, что им заинтересовалась полиция.
— Но вы считаете, что дело не только в этом? Вы думаете, он может что-то знать?
— Мне приходила в голову такая мысль, вот и всё.
— Интересно… — мрачно произнес Друэ. Он помолчал, затем продолжил: — Вы думаете, можно выудить это из него?
Пуаро с сомнением покачал головой:
— Думаю, было бы лучше не позволить ему догадаться о наших подозрениях. Не спускайте с него глаз, вот и всё.
Друэ кивнул и повернулся к двери.
— У вас нет никаких предложений, месье Пуаро? Мне… мне известна ваша репутация. Мы слышали о вас здесь, в нашей стране.
Пуаро озадаченно сказал:
— В данный момент я ничего не могу предложить. Смысл всего этого ускользает от меня — смысл устроить встречу в этом месте. И даже смысл встречи вообще.
— Деньги, — кратко объяснил Друэ.
— Значит, его не только убили, но и ограбили, этого беднягу Салле?
— Да, у него была с собой очень большая сумма денег, и она исчезла.
— А встреча назначена, чтобы поделить эти деньги, считаете вы?
— Это самая очевидная мысль.
Пуаро покачал головой с недовольным видом.
— Да, но почему здесь? — Он медленно продолжил: — Самое худшее из всех возможных мест для встречи преступников. Однако это место, куда можно приехать на встречу с женщиной…
Друэ нетерпеливо шагнул вперед и взволнованно произнес:
— Вы думаете…
— Я думаю, — сказал Пуаро, — что мадам Грандье — очень красивая женщина. Я думаю, что любой мог бы подняться на высоту десять тысяч футов ради нее — то есть, если б она предложила сделать нечто подобное.