- Твою ж в гробину мать! - неожиданно выругался Фермор, подскочивший в окну, едва не сшибив меня наплечником брони. С доспехом и повязкой он не расставался. - Альбионцы!
Я тоже вскочил, оттолкнув его. Ведь уже на гул моторов аэропланов уже перестал реагировать. Оказывается зря.
Матей Беднарж капитан альбионского королевского воздушного флота был далеким потомком эмигрантов из мира, который теперь называется Саар. Уже мало кто помнил, что в те времена их родина носила совсем другое имя. Когда-то в детстве и Беднарж знал его, а сейчас как-то подзабыл. А вот историю родного мира капитан помнил отлично. Мир заселяли этнические поляки, чехи, словаки и прочие уроженцы так называемой Восточной Европы. Они вырвались из-под навязчивой опеки Панъевропейской империи, вассалами которой считались, воспользовавшись войной с демонами и частью космической программы, разрабатывающейся на их территории. Планета, которой они достигли, стала для всех них новой родиной. Они расселились по разным уголкам ее, постепенно развивая промышленность и сельское хозяйство. Но все закончилось, когда их нашла молодая империя Доппельштерн.
Это было в период активного расширения территорий всех нынешних могучих государств. И планета стала лакомым кусочком для Доппельштерна. Однако возвращаться под руку наследницы Панъевропейской империи жители будущего Саара не пожелали. В первое время они выступили единым фронтом против захватчиков - и штернам пришлось туго. Воевать за родную землю здесь было очень много желающих. И дрались они насмерть. Но надолго их решимости не хватило. Самые решительные погибли в первые месяцы, сгинув под смертоносными лучами, бомбами и снарядами. Остались упорные, но таких было немного. К тому моменту, когда помощь Светлании - капитан Беднарж вспомнил-таки название родины - предложил Альбион, было уже поздно. Сыграли свою роль обострившиеся разногласия между этническими группами. Появилось слишком много коллаброционистов. Войска Доппельштерна уже стояли на подступах в столице планеты. И все, что смогло сделать альбионцы - это эвакуировать с планеты тех, кто пожелал этого. Из них и были сформированы несколько полков, в том числе и авиационных. Один из них дислоцировался на Эрине.
Они долго сидели в тылу. Им не разрешали даже подниматься в воздух, чтобы сбить наглеющих день ото дня разведчиков Доппельштерна. И это раздражало всех пилотов, вне зависимости от того, были ли потомками уроженцев Светлании или же коренными эринцами, гордящимися своими фамилиями.
Но сегодня изменилось!
Полк подняли, конечно, не по тревоге, однако сигнал трубы "весьма спешно" говорил о многом. Капитан Беднарж выбежал из дома, на ходу застегивая гимнастерку. Стояла жара, и воевать в комбинезонах было бы просто невыносимо. Застегнутый шлем был переброшен через руку.
Пилоты собирались у самолетов техники в пока еще чистых комбинезонах стояли тут же. Проверять машины нужды не было - аэропланы, как и летчики как будто сами рвались в небо.
- Ну что, ястребки мои, - усмехнулся полковник Гражина, как всегда подходя к самолетам последним, "со значением", как любил приговаривать сам командир, - засиделись мы на земле. Пора в небо. Приказ есть. Атакуем поезда штернов, которые идут к Серым горам. По машинам!
В небо подняли весь полк, что поначалу несколько удивило опытного капитана Беднаржа. Однако стоило, спустя несколько минут увидеть длинную вереницу поездов, вагоны которых перемежались зенитными платформами, он понял, меньшим количеством тут не справиться. Тем более, что зенитные платформы поездов уже начали огрызаться пушечными залпами. Небо расцвело некрасивыми серовато-черными бутонами первых взрывов.
- Тут, конечно, работа для штурмовиков, - прогудел лейтенант Марцин Гловацкий, ведомый Беднаржа, - но не все ж им одним развлекаться, верно, Матей?
- Вернее некуда, Марцин, - ответил тот, нервно тиская пальцами штурвал, как всегда перед первым виражом боя. - Держись за мой хвост, Марцин!
И он резко на форсаже бросил машину вперед и вниз. Ему не надо было глядеть через плечо, чтобы знать, Гловацкий не отстает. Он вел машину на бреющем полете, в опасной близости к земле, казалось, его аэроплан вот-вот пройдется брюхом по высокой траве. Тут его не могли достать вражеские зенитки и пулеметы, но и ему самому придется очень сильно рискнуть, во время атаки пройдясь прямо перед их носом.
Беднарж дернул рычаг на себя - машина задрала нос и выскочила из-за края платформы. Все еще слишком низко для зениток. Он надавил на гашетку. Пули прошлись по платформе, но особенно никому не повредили - с такого угла много урона не нанесешь. А вот вагонам досталось хорошо. Беднаржа порадовал длинный ряд черных дырок в их деревянных стенках. Вслед за ним прошелся Гловацкий, превратив стенки в настоящее решето.
А теперь предстояло самое опасное. Пройтись по-над зенитной платформой, в смертельной близости от ее пулеметов. Беднарж врубил форсаж. Ускорение вжало его в удобное кресло. В глазах заплясали багровые мухи. Он почти не слышал зловещего перестука счетверенных пулеметов. Оставалось надеяться только на удачу и скорость его машины. Ни та, ни другая не подвели! Он ушел в небо, сбросив скорость, как только перестук пулеметов отделился и стал совсем не слышен из-за звона в ушах.
- Как ты там, Марцин? - спросил Беднарж у ведомого. Тот ответил неразборчивым бурчанием. Видимо, еще не совсем отошел от перегрузок форсажа. - Второй заход!
На этот раз они обрушились на поезд сверху. Пули изрешетили крыши нескольких вагонов. А перед самой зенитной платформой пилоты вновь ушли вверх на форсаже.
- А все-таки штурмовики бы лучше нас не управились, - сказал после второго захода Гловацкий. - Посшибали бы их зенитки!
- На еще один раз хватит путь, Марцин? - спросил у него Беднарж.
- Вполне, Матей, - ответил тот. - Успеем попортить крови штернам!
Но штерны и сами были горазды попортить кровь кому угодно. Их зенитчики отличались завидной меткостью. Уже на втором заходе полк недосчитался пяти машин, еще две покачивая крыльями, возвращались домой. А перед третьим в небе появились машины с двуглавым орлом на крыльях.
Вовремя явились, ничего не скажешь. У пилотов Альбиона боеприпасы были почти на исходе, и зарядов батарей не хватит на хороший форсаж - иначе до дома просто не дотянуть. А враг, по всему видно, к бою готов. Со штернов станется и подождать немного, подставить под удар пехоту - у поездов ведь противовоздушная оборона хорошо поставлена, выкрутятся как-нибудь. И ударить как раз тогда, когда альбионцы как раз будут меньше всего готовы отразить их атаку.
Беднарж дернул штурвал, бросая машину на врага, чтобы встретить его лицом к лицу, а не подставляться под очереди сверху. Альбионцы, словно следуя за ним, рванули набирать высоту. Воздух наполнился треском очередей и всполохами трассирующих очередей. Хорошо только, что зенитчики перестали палить по ним, боясь зацепить своего шальной пулей или осколком. Теперь шел спор только между летчиками.
Беднаржу удалось уйти очередей идущего на сближение штерна - сам он стрелять не спешил берег патроны, которых оставалось смертельно мало. Мир закружился вокруг него, завился в привычную спираль, но капитан уверенно держал в поле зрения своего противника. Того, кого уже назначил жертвой. Штерн попытался зайти сверху - верное решение, но слишком шаблонное. В этом была главная слабость всего пилотов Доппельштерна, по мнению капитана Беднаржа, конечно. Вместо того, чтобы состязаться с врагом в скорости набора высоты, он резко ушел вниз, подставляя штерна точно под пулеметы Гловацкого. Старина Марцин не подвел. Беднарж лишь краем глаза заметил вспышки над головой, а вот как пули изрешетили нос самолета, практически содрав двуглавого орла с фюзеляжа, он видел отчетливо. Вражеский аэроплан рыскнул куда-то вниз - и ушел в последний штопор.
Он уже не интересовал Беднаржа - капитан искал себе новую цель. Но та сама нашла его. Выкрашенный в красный цвет - не иначе как в подражание легендарному пилоту древности - аэроплан рухнул на него с неба. Тут не было никакой основательности и шаблонности, как будто это вовсе не штерн атаковал сейчас Беднаржа. Но черные двуглавые орлы на крыльях и фюзеляже утверждали обратное.
Штерн пуль не жалел - самолет Беднаржа затрясся от попаданий. По стеклу разбежались лучики трещин. Но капитану повезло - ни одна пуля не поразила его самого. Но теперь самолет стал вести себя непослушно. Приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы бросить его в очередной вираж. А крутиться надо было очень много. Красному штерну удалось зайти к нему в хвост. На Гловацкого насели сразу двое врагов - и тому стало не до того, чтобы прикрывать товарища, самому бы живому уйти. Беднарж бросал машину в самые невероятные виражи, только тем и спасался от длинных очередей красного штерна. Но добиться большего на основательно покалеченном в первые мгновения схватки самолете не удавалось.
Аэроплан почти перестал слушаться руля - вражеские пули разнесли хвост, перебили тросы. Машина рыскала по сторонам, почти не отзываясь на судорожные рывки штурвала. Беднарж давил на педали, но скорость самолета уже не менялась. Кнопка форсажа так же оказалось бесполезна.
Беднарж каким-то шестым чувством пилота ощутил, что находится на мушке у красного штерна. Его машина шла более-менее ровно, без выкрутасов. Скорость постоянная. Теперь враг медленно наводит пулеметы на цель, немного приподнимает нос своей машины - пули они ведь тоже падают. Его палец замирает на кнопке - он выбирает только удобный момент, чтобы надавить.
И тут все планы врага сорвал старина Марцин. Наплевав на смертельную опасность, грозящую ему, он оторвался от преследователей, подставив им беззащитный тыл. Гловацкий налетел на красного штерна. Тот оказался не готов к столь неожиданной атаке. Но пилотом штерн был превосходным. Таких можно назвать одним словом - ас. Он ушел из-под огня, рванув вверх и влево. Походя зацепил-таки машину Беднаржа краем длинной очереди.