— Может, это были Соседи? — спросила Ева.
Близнецы посмотрели на неё, и Кан кивнул:
— Очень может быть. Тогда они чертовски интересные создания. Но всё же непонятно, где я был, и почему в разных измерениях они выглядят по-разному?
— Ева, покажи нам какой-нибудь скан! — велел Джулиус, и близнецы развернулись к монитору. Ева открыла папку, выбрала один из самых ярких снимков, и тот незамедлительно возник над столом во всей своей трёхмерной красе.
Братья выглядели так, словно им, наконец, открылась истина.
— Это проекция! — торжественно заявил Джулиус. — Проекция за проекцией через все измерения, и в каждом из них они принимают разные формы, в зависимости от условий среды. Вы понимаете, что это значит?
Его восторгов никто не разделял. Кан пожал плечами:
— Вы думаете, Соседи — это нечто вроде изображения?
— Это… — Джулиус указал на разноцветный мозг, — не просто изображение. Это информация, выраженная определённым образом. Мы все — такая информация. Эта модель. Снимок на экране. Твой мозг. Три образа, три материальные системы, которые отражают одно и то же.
— То есть где-то есть изначальные Соседи, которые проецируют себя во все измерения?
— Может быть, действительно существует нечто, чья проекция принимает форму Соседей на Земле, в измерениях петли или там, куда переместилось твоё сознание. Их формы различны, но все они являются отражениями чего-то одного, как этот снимок на экране компьютера и трёхмерная модель отражают твой мозг. Либо, — продолжил Франц, — ничего такого не существует, и Соседи — это не проекции, а осколки, рассыпавшиеся по разным измерениям и когда-то бывшие единым целым.
— Значит, мой мозг тоже может оказаться проекцией, которая на Земле приняла одну форму, в компьютере — другую, а над столом — третью?
— Не слишком удачная аналогия. Твой мозг — не самостоятельная система, а Соседи, похоже, достаточно автономны. Возможно, на нас такие проекции не распространяются. Иначе это был бы платонизм.
— Это и есть платонизм, — фыркнул Кан. — Идея Соседей, воплощённая во многих мирах.
— А теперь убери из этого собственно идею. — сказал Франц. — Оставь только распространение.
Кан подумал.
— Вы считаете, Соседи могут быть проявлением закона природы? — спросил он. — Что-то вроде гравитации или электромагнитных сил? И что это может быть за закон?
Близнецы синхронно покачали головами.
— Мы не знаем. Или пока не знаем, — ответил Франц. — Через несколько дней у нас появится шанс кое-что выяснить, а пока… — близнецы подкатили к печати портала, — есть более насущные задачи. Например, проследить, чтобы вы с Саар не поубивали друг друга, пока мы не попадём на «Эрлик».
Они въехали в печать и исчезли из медотсека. Ева стёрла заклинание и посмотрела на Кана. Он ожидал услышать выговор из-за ранения Саар, но если медик и хотела ему что-то сказать, то отложила обвинительную речь до других времён.
— Как бы ты объяснил происходящее с нашим мозгом? — спросила она. — Почему его странная активность может никак на нас не сказываться?
— Только если на самом деле её нет, — ответил Кан. — По крайней мере, в нашем измерении.
— Значит, эта активность происходит где-то ещё?
— Нет! — Кан спрыгнул с кровати, вдохновлённый внезапным озарением. — То есть да, где-то происходит какая-то активность, которая, возможно, с нами связана, которую мы отражаем, или которая отражает нас. И мы видим её, когда картируем мозг. С нашим мозгом ничего не происходит, он лишь переносит эту проекцию происходящего в другом измерении сюда, в наше, где она принимает форму активированных зрительных областей, которые считывает компьютер. Когда Саар меня вырубила, я совпал с активностью в её родном пространстве, потому что наш мозг и эта активность каким-то образом связаны. Так что близнецы не правы, если считают, что на нас эти проекции не распространяются.
— Отражения чего-то единого, — сказала Ева.
— Представь, что было бы, если б мы могли совпасть со всеми этими отражениями! Если наше сознание — одна из многих проекций, то, объединившись с остальными, мы смогли бы находиться сразу во всех измерениях и осознавать то, что там происходит. А если это и делают Соседи? Что если какая-то сила после рождения Вселенной сумела оказаться во всех образовавшихся измерениях и осознаёт себя в каждом из них, не разрывая связи с остальными?
Ева вздохнула и закрыла папку. Разноцветный мозг над столом исчез.
— Что ты чувствовал, когда там находился? — спросила она. — Боль, удовольствие, или что-нибудь ещё?
— Мои ощущения касались только размера. Я чувствовал себя гораздо меньше масс, которые двигались в этом тумане. А почему ты спрашиваешь? Тоже хочешь попробовать?
— Я — нет, — сказала Ева. — Но знаю кое-кого, кто однажды может захотеть.
Собрание больше походило на военный совет. Кроме Ганзорига и братьев, на нём присутствовали Кан, Саар и Юхан.
— Адмирал, — сказал Джулиус. — На «Цзи То» вы в общих чертах рассказали нам о Соседях и даже сделали небольшой экскурс в историю. Сейчас нам хотелось бы знать кое-что ещё. Вы упоминали об их парадоксальном размере. В конечном итоге, его смогли вычислить?
— Смогли, — ответил Ганзориг. — Их размеры — от пары метров до полукилометра в длину. Самые крупные наблюдаются в окрестностях Луны.
— Насколько близко людям удавалось приблизиться к Соседям?
— Ни насколько. Люди не могут к ним приблизиться. Приближаются только Соседи. Когда самолёты или зонды начинают их преследовать, они либо исчезают, либо двигаются так быстро, что мы не можем за ними угнаться.
— Насколько быстро?
— Очень быстро. В атмосфере — около десяти километров в секунду. Для объекта таких размеров взять подобную скорость с места, без разгона… вы понимаете, какими технологиями надо обладать.
— Возможно, что никакими, — сказал Джулиус. Ганзориг поднял бровь. — У нас появилась версия, что Соседи могут оказаться чем-то вроде проекции. Отражения. Как солнечный зайчик на стене. Мы не знаем, кто держит зеркало, и что оно отражает, но эти отражения могут быть рассыпаны по многим измерениям и мирам. Из ваших рассказов следует, что земные Соседи оказывают мало влияния на приборы, не радиоактивны, почти не агрессивны, если не считать их предполагаемой связи с аномалиями. Но объекты, которые мы видели в измерении петли, испускают жёсткое гамма-излучение и обладают очень большой массой. Настолько большой, что способны своей гравитацией повлиять на движение «Грифона».
Ганзориг покачал головой.
— Ничего подобного на Земле нет. Самые крупные Соседи притягивают к себе не больше, чем «Цзи То». Но если они попытаются, скажем, нас задержать, чем мы сможем ответить? И радиация… — он посмотрел на физика. — Что вы собираетесь с этим делать?
— У «Грифона» есть изоляция, — ответил Юхан. — Мы получим дозу, но в пределах излечимого. Однако мы можем пойти другим путём: закрыть корабль с помощью искривления пространства.
И он посмотрел на Саар.
— Хотите, чтобы я вышла наружу и завернула «Грифон» в кокон? — сказала Саар, неприятно удивившись.
— А это возможно? — спросил Франц.
— В теории. Но на практике я не знаю свойств тамошнего пространства и даже если смогу с ним работать, где гарантия, что это не собьёт нас с курса и не выкинет прямо на «Эрлик», или не вернёт назад, к краю аномалии?
— Гарантий нет, — согласился Франц, — но давайте предположим, что это не изолированный кокон. — Он протянул ей планшет. — Вот такую форму вы сможете сделать?
Вокруг маленького белого кораблика в центре экрана двигалась фигура, отображающая искривление пространства, которое требовалось сделать Саар. Она походила на сильно вытянутую по горизонтали резьбу винта, в центре вращения которого находился корабль.
— В этом случае мы схватим дозу почти в два раза меньше, а кроме того, не изменим общий курс, поскольку вы не изолируете корабль, а только закрутите пространство вокруг него в большую спираль. Конечно, если Соседи нами заинтересуются, искажение их не остановит — их масса слишком велика, — но с этим мы ничего не можем поделать.
— Саар должна будет выйти на палубу… — начал Кан.
— Дело даже не в этом, — перебила она его. — Вы, кажется, забываете, что в пространстве петли больше трёх измерений. Не факт, что такое искажение вообще получится.
— Оно получится, — уверенно сказал Джулиус. — Побочные эффекты мы устраним — не будет никакой тошноты и «я падаю». Защиту от низких температур и кислород предоставим. Быструю эвакуацию в случае неприятностей — тоже.
Саар бросила на него долгий взгляд. Меньше всего ей хотелось иметь дело с фамилиаром близнецов.
— Ладно, — сказала она, слишком устав, чтобы спорить. Да и возразить было нечего: она здесь именно для того, о чём её просят. — Сделаю, что смогу. Но вы понимаете риски.
— О, ещё как, — улыбнулся Джулиус. — И излучение — меньшая из наших проблем.
Они не говорили о том, что между ними произошло. В последние дни перед переходом они продолжали встречаться, их страсть росла. Даже если он заметил, какие заклинания Саар держит наготове в его компании, и даже если был огорчён тем, что она перестала менять облики, вернувшись к тому, в котором встретила его в первую ночь, то не подавал вида. Они обсуждали переход, путь до «Эрлика» и даже интерес Ганзорига к Вальтеру, что пробудило в них желание пофантазировать о прошлом адмирала.
— Скорее всего, — предположила Саар, — он отвёз туда кого-то из близких и был недоволен результатом.
— Да, — согласился Кан. — Судя по его словам, тот человек очень изменился, и адмирала это выбило из колеи. Теперь он ненавидит Вальтера, который воплощает для него ложь жрецов, хотя сам Вальтер не знает, на что способна эта вода. Кстати, Тома всё ещё хочет отправиться к Источнику?
— Не знаю. — Саар ощутила прилив злости. — Не знаю, чего она теперь хочет. Этот болван ходит к ней как на работу. Разве он может её разбудить? Она с ним ничего не чувствует. Ей нужен внимательный, терпеливый мужчина, а не этот кобель.