Я, несколько опешивший от такого вопроса, уверенно ответил:
– Конечно, собираюсь, дядька Петро. До конца мая сдам все экзамены, а потом с ближайшим караваном или еще какой оказией домой в станицу. У меня еще дел здесь много.
– Дел у тебя действительно много, – облегченно выдохнул Селеверстов. – Войсковой старшина Буревой, как и обещал, в этом году опять на состязания казаков приготовительного разряда приезжал. Был недоволен, когда узнал, что вашего десятка не будет. Потом, правда, отошел, и даже похвалил, когда атаман Савин ему сообщил, что вас Чурин на охрану своего обоза нанял. А уж когда до него в конце шермиций и Масленицы весть дошла, что вы огромную стаю красных волков перебили и никого не потеряли при этом, опять в восторг, как прошлый раз, пришел.
– А при чем здесь дела, дядька Петро? – поинтересовался я у Селеверстова.
– А притом, Тимофей, что по приказу войскового старшины тебе еще один десяток в обучение брать, которые на год твоих младше будут. Мы уже со старейшинами подобрали мальков, тем более от них отбоя не было. О ваших подвигах уже все Приамурье гудит.
– Да-а… Не знала баба горя, купила баба порося! – Я ожесточенно стал чесать затылок. – О таких делах я и не думал. Ладно, решим проблему. Придется Ромке брать на себя руководство занятиями, пока меня не будет. А командиры троек ему помогут.
– Эк ты, раз, два, и все решил, – усмехнулся в бороду Селеверстов.
– А чего тут думать, дядька Петро, наиболее эффективно учишься, когда учишь других. Вот пускай Ромка и другие казачата из первого набора учат новеньких мальков. Опыта у них уже много, не у всякого взрослого казака такой есть. Не по одному убитому в бою варнаку числится за плечами.
– Это уж да. Мало у кого из казаков в нашей станице есть такой боевой опыт. Если только у стариков, – согласился со мной Селеверстов.
– Вот пускай и передают.
– Первый вопрос закрыли. А теперь еще один. – Бывший атаман замолчал, как бы не решаясь продолжить. Но потом с натугой произнес. – Ты как к Анфисе моей относишься?
– Нормально отношусь. Она мне как сестра, а Ромка как брат, – произнес я, задавливая внутри себя слабые поползновения сущности Тимохи, которая проявлялась теперь очень-очень редко. Любовь Тимохи к Анфисе как-то слабо трепыхалась в моем, можно сказать, подсознании, но мое сознание воспринимало Анфису как черта в юбке. Десять изменений настроения за час, все виноваты в ее бедах, главное мнение только ее, ну может быть, еще отца. В общем, вечная фраза Шурика из будущего «Если бы вы были моей женой, я бы повесился» полностью характеризовала мое отношение к Анфисе. Как сестру терпеть можно, но как жену – лучше удавиться или удавить.
– Ну и слава богу! – Селеверстов размашисто перекрестился. – А то пока вас не было, у нее как-то все с Семеном Савиным сладилось. После Пасхи в мае запой с Савиными учинить договорились, а по осени свадьбу сыграть.
– Совет им да любовь, – ответил я довольному Селеверстову, задавливая в душе нарастающие протест и недовольство Тимохиной сущности.
«Бедный Йорик! Бедный Сема! Я знал его… – злорадно подумал я про себя. – Надеюсь, что всю оставшуюся жизнь Семену придется соглашаться с единственно правильным мнением Анфисы, потому что как он сможет обратать мою названную сестрицу, я не представляю».
– И еще, Тимофей, ты прости меня, что я тебя стал виновным считать в том, что меня с атаманства сняли. Правильно ты все делал, а во мне обида сыграла. А что с атаманства сняли, так и слава богу! Невмоготу уже стало во всех этих дрязгах станичных и окружных участвовать. Пускай теперь Савин мучается.
– Да я и не обижался, дядька Петро, – ответил я.
– Ну и хорошо, – Селеверстов поднялся из-за стола. – Иди ко мне, я тебя обниму. Ты же мне как сын стал.
Через мгновенье мы стояли, обнявшись, и на душе моей стало необыкновенно тепло и уютно. Я за эти почти два года привязался к семье Селеверстовых, как к родной семье. А следующим утром с обозом ушел в Благовещенск, почти до утра инструктируя Ромку по проведению занятий с мальками.
Глава 19Экстернат
Через двенадцать дней обоз прибыл в Благовещенск. Арсений предложил мне на все время экстерната остановиться у него на снимаемой им квартире, где молодой купец проживал один, так как семьей еще не обзавелся, но с прислугой – приходящей домработницей и кухаркой.
Жилище купца третьей гильдии Таралы впечатляло: кухня, комната для прислуги, гостиная, каминная, кабинет, спальня, гостевая и даже ванная комната с туалетом. Данный доходный дом в четыре квартиры для богатых квартиросъемщиков был оборудован местной канализацией.
– Арсений, если не секрет, а сколько тебе платят? – спросил я Таралу во время знакомства с квартирой, когда мы зашли в отведенную для меня гостевую комнату.
– Ермак, я уже второй год на проценте от прибыли работаю, плюс мои деньги в обороте дома крутятся. Поэтому истратить в месяц двести-триста рублей я могу без всяких потерь для себя. Но стараюсь особо не шиковать, много не пью, в карты не играю, хобби пока не завел. А за квартиру вместе с прислугой шестьдесят рублей в месяц плачу.
– Неслабо! Почти месячное содержание хорунжего в полку. А почему тебя, а не какого-нибудь младшего приказчика с обозом отправили?
– Груз важный был в обозе, который в Иркутск отправили. Если ты заметил, то я возле трех саней постоянно находился. В этих санях очень ценный китайский фарфор везли, еще династии Мин, на умопомрачительную сумму. Поэтому меня господин Касьянов и попросил лично сопровождать этот обоз. А так ты прав, я уже из таких поручений, как из коротких штанишек, вырос.
– Рисковый у вас Александр Васильевич! Такой груз – и охрана из молодых казачат.
– У нашего дома каждый обоз с товаром больших денег стоит. А что касается вашей охраны, то не прогадал Александр Васильевич, не прогадал! И обоз целый, и на шкурах красных волков и на двух тушках для географического общества наш торговый дом прибыль получил и дополнительную известность. Завтра, кстати, нас Александр Васильевич к завтраку ждет. Сейчас воду для тебя нагреют, ты ванну прими и ужинай без меня. Я приду поздно. Дела.
Принять ванну! Как много для меня сокрыто в этих двух словах в 1890 году. Почти два года я в этом мире и сегодня впервые за все это время принимаю ванну. И пускай она не чугунно-эмалированная, а из оцинкованной жести и укрыта по дну простыней, какой же кайф полежать и понежиться в горячей воде! А потом ужин и сон в кровати с простыней на перине, пододеяльником и наволочкой на подушке. До этого все больше на тюфяке с сеном, вместо одеяла шкура, а вместо подушки мешок с лузгой гречи. А после почти двухмесячной дороги по морозу да в спартанских условиях, сон в такой кровати был непередаваемо прекрасным.
На следующее утро, одетый в отутюженный китель, ушитые брюки с лампасами, начищенные до зеркального блеска форменные сапоги и перепоясанный новеньким поясным ремнем, я дождался в гостиной Арсения, и, надев верхнюю одежду, мы направились на завтрак к Касьянову. В уже знакомом вестибюле нас встретил слуга, который проводил в гостиную одного из богатейших купцов Благовещенска. Ласково встреченные Александром Васильевичем, мы приступили к завтраку-обеду, который, как всегда, был на высоте. Суп раковый, цыплята под белым соусом, котлеты говяжьи рубленые, кисель и морс клюквенные, шарлотка яблочная, желе лимонное со свежими и отварными фруктами, не считая всякой мелочи в виде солений, мясных и рыбных нарезок.
По окончании завтрака Тарала доложил Касьянову о нашем походе, приключениях с красными волками, о которых уже гудел Благовещенск. Я получил кучу комплиментов и похвал, также пришлось спеть «Есаула» и «Казачью» под принесенную гитару. Касьянов попросил Арсения на время моего экстерната взять надо мной шефство и помочь всем, чем можно. На мой вопрос, почему они так со мной нянчатся, Касьянов заявил, что кому суждено быть генералом, в поручиках не засиживается, и напророчил, что быть мне генералом, с которым у их торгового дома будут добрые отношения. После всего этого я был облобызан и отправлен в мужскую гимназию сдавать документы и платить деньги за экстернат.
Надворный советник директор Благовещенской мужской гимназии Соловьев Константин Николаевич встретил меня как старого знакомого, принял документы и заявление, а потом ознакомил меня с расписанием экзаменов. Через пять дней начинались письменные испытания, считающиеся более важными, чем устные. Проходить они должны были в гимназии ежедневно в течение недели, с десяти утра до трех часов пополудни.
Первым, двадцать восьмого апреля, было назначено русское сочинение. На письменные экзамены давали две темы: одна по пройденному курсу, другая на отвлеченную (вольную) тему. Гимназист сам выбирал тему из двух предложенных. Мне на экзамене пришлось выбирать между темами: «Какие услуги оказали нашей литературе русские писатели ложноклассического направления?» и «Онегин и Чацкий».
Двадцать девятого апреля – перевод с латинского языка на русский, текст для перевода 308 слов или 2000 знаков.
Тридцатого апреля – перевод с древнегреческого языка на русский, текст для перевода 260 слов, 1500 знаков.
Первого мая – задачи по математике.
Второго мая – арифметика для посторонних лиц, то есть для экстернов.
Третьего мая – переводы с русского языка на латинский для посторонних лиц.
Четвертого мая – перевод с русского языка на древнегреческий для посторонних лиц.
«Не любят здесь экстернов, – подумал я, знакомясь со списком экзаменов. – На три письменных и на два устных экзамена больше, чем сдают гимназисты, проучившиеся в родной гимназии шесть лет. Но будем сдавать, благо в устных экзаменах перерывы между ними большие, есть время на подготовку, а до письменных экзаменов больше недели осталось».
Следующая неделя была единообразной. Ранний подъем, утренний туалет и получасовая разминка, помощь горничной и кухарке в колке дров, растопке печей, плюс воды натаскать. Потом ранний завтрак вместе с Арсением и получасовое занятие под его руководством. Занятия до обеда, Арсений разрешил пользоваться его кабинетом и библиотекой, если его не было дома, а дома с утра до вечера он не бывал. Обед на кухне вместе с прислугой. Мы люди простые, да и времени меньше занимает. Потом поход с кухаркой на рынок за продуктами на следующий день. Потом еще самостоятельные занятия. Ужин вместе с Арсением в гостиной и еще получасовые, а иногда и дольше занятия-консультации с Арсением, а дальше самостоятельно.