– Государь, я тоже считаю, что Аленина надо достойно наградить, и остальных казачат тоже. Особенно ещё Верхотурова Антипа, который барона Корфа собой закрыл. Все ученики из школы Аленина достойно себя вели во время боя. А самое главное, все живыми остались, при этом врага победили. А из десяти атаманцев пятеро погибли, двое ранено и ничем в бою не помогли, да и остальные мало в отражении нападения поучаствовали. Того, кто в Ники стрелял, либо я, либо казачок Селевёрстов Роман убил или подранил. Под деревом, откуда он стрелял, трупа не нашли, но крови много было. О винтовке с телескопическим прицелом и о том, что из неё вернее всего японец стрелял, я уже сообщал по телеграфу.
– Какой ещё японец?! – вскинулась императрица.
– Об этом, Минни, я тебе потом расскажу. Это один из фактов для одной из версий, кто мог организовать покушения на сына и наследника. – Император последним из присутствующих за столом осушил рюмку. – А по награждению Аленина и других казачат я думал. Сейчас я могу казачат наградить только серебряной медалью «За храбрость» с ношением на груди. Но считаю такую награду, особенно для Аленина и Верхотурова, недостаточной. Поэтому буду собирать Георгиевскую думу и ставить перед ней вопрос о возможности достойного награждения молодых казаков.
– И что хочешь просить? – поинтересовался князь.
– Святого Георгия. А там как Дума решит.
– Саша, но ты же можешь наградить, никого не спрашивая, орденом Святого Владимира и возвести Аленина в потомственное дворянство? – утвердительно спросила императрица.
– Минни, дорогая, я думал об этом. Даже попросил, чтобы мне собрали информацию о потомственном дворянине Комиссарове-Костромском.
– И что интересного представили? – спросила мужа Мария Фёдоровна.
Князь Барятинский также с интересом и тем же вопросом в глазах посмотрел на императора.
– Хорошего ничего. Не пошло шляпных дел мастеру потомственное дворянство впрок. В тысяча восемьсот шестьдесят седьмом году его определили юнкером в Павлоградский второй лейб-гусарский полк. В этом элитном полку новоиспечённого дворянина не приняли. Поставить себя и завоевать уважение тот не смог. Запил, прославился как бесшабашный кутила. Через десять лет в чине ротмистра вышел в отставку. Живёт в пожалованном отцом имении в Полтавской губернии. Продолжает пить. Сейчас у него большие проблемы со здоровьем.
Император грустно усмехнулся. Взял со стола фляжку, взболтнул и с глубоким вздохом поставил на место.
– Вот и боюсь, как воспримут вновь испечённого дворянина Аленина?!
– Государь, а может быть, Тимофея, после того как он оправится от раны, пригласить в столицу? Устроить в гимназию или кадетский корпус, чтобы он закончил восемь классов. А потом в Николаевское училище, во вновь созданную казачью сотню. В ней-то ему будет легче войти в дворянскую среду, – предложил императору князь. – Тем более Аленин, возможно, потомок Ермака Тимофеевича. Тогда среди казаков-дворян у него дополнительно авторитета прибавится.
– Владимир Анатольевич, неужели ты в эту нелепицу поверил? – удивлённо спросил император.
– Государь, все старейшины станицы подтвердили, что Аленины свой род от Ермака ведут. Тимофей в Черняевском округе уже прозвище Ермак получил. А ты знаешь, что в казачьей среде шутить такими вещами не принято. Надо будет через донцов попытаться выяснить, какая есть информация об Алениных на Дону. В принципе, это не особо важно! Важно то, что мальчик, точнее юноша, очень перспективный. Он видит новое в привычных нам предметах.
– И что же такого нового он увидел? – поинтересовался император.
Мария Фёдоровна хотела что-то сказать, но, передумав, молча посмотрела на Барятинского.
– Александр Александрович, даже не знаю, с чего начать, – князь задумался. – В первую очередь хотел бы отметить, что у каждого из учащихся школы станицы Черняева в ранце охотника, который также представляет интерес для внедрения его в войска, есть набор для оказания медицинской помощи. В него входит бинт с подушечкой из паутины и перетёртой коры ивы, которые, по мнению, доктора Рамбаха, способствуют заживлению ран. Кроме этого, травные и ягодные сборы от простуды и различных воспалений. Этими наборами уже год, как пользуются почти все казаки Черняевского округа на Амуре. И без них, я имею в виду подготовленных бинтов, доктор Рамбах не смог бы оказать быстро медицинскую помощь раненым. Возможно, барон Корф и раненый Антип Верхотуров истекли бы кровью до того, как доктор смог добраться до своих медицинских запасов в каюте под выстрелами бандитов.
– Об этом ты мне не телеграфировал, – произнёс Александр III.
– Государь, я много чего интересного увидел у Аленина и его учеников. Понимаешь, всё это как бы и есть в войсках, но здесь всё продуманней, эффективней, я бы сказал. И ранец, и пехотная лопатка, и плащ-палатка, и котелок, и система физической подготовки. Именно система. А его полосу препятствий, пусть и в упрощенной форме, надо вводить в подготовку солдат. Все ученики школы выглядят значительно крепче своих ровесников, которых я видел в других станицах Приамурья.
– Так, дорогие мои, – вмешалась в разговор Мария Фёдоровна, – давайте-ка мы все эти тонкости военного дела отложим на потом. Со спасителем сына что думаешь делать, Саша? Что решил?
– А он сам всё решил, – усмехнулся Александр III, глядя, как на него в недоумении уставились друг и жена. – Владимир Анатольевич, где, ты думаешь, сейчас находится Тимофей Аленин?
– Ты хочешь сказать, что этот пострел, несмотря на рану, умудрился поступить в училище? – неверяще спросил императора Барятинский.
– Да! Четыре дня назад пришла телеграмма, в которой мне сообщили, что Тимофей Васильевич Аленин, сдав письменный экзамен по русскому языку на восемь баллов, зачислен в Иркутское юнкерское училище в казачий взвод. – Император взял левую ладонь жены и ласково погладил её. – Поэтому, Минни, до августа следующего года ничего я предпринимать не буду. Пускай Аленин закончит, если сможет, училище. Получит звание хорунжего. А до этого времени решим, как наградить и его, и других казачат. Награда, клянусь тебе, будет очень щедрой и достойной!
– Хорошо! – Мария Фёдоровна ласково улыбнулась, став обычной домашней женщиной, а не императрицей. – Тогда давайте думать, что делать с Ники.
– Мария Фёдоровна, если вы о его страхе, то он скоро пройдёт. – Барятинский своими словами попытался успокоить переживающую мать. – Такой страх смерти у многих появляется после первого боя. И у меня он был. Ники справится. Должен справиться.
– Маша, пойми. До этого все Ники любили, боготворили, – вступил в разговор император. – И вдруг есть люди, которые хотят его убить! Ничего, переживёт это. Пройдет у него этот страх! Пройдет!
– Ладно, этот страх пройдёт. А вторая проблема?! – императрица раскраснелась, глаза её начали гневно сверкать. – Проблема с его любовью к этому «гессенскому цветочку» Алисе?! Хватит нам сестрицы Эллы замужем за твоим братом!
– Машенька, успокойся! – Александр III хотел взять в свои ладони ладонь жены, но та выдернула руку.
– Не успокоюсь! Я не хочу, чтобы у будущего наследника российского престола была склонность к смертельным кровотечениям.
– Маша, но у нас мало доказательств того, что принцесса Алиса Гессенская является носительницей этого заболевания, – примиряюще начал император, но был эмоционально прерван своей женой:
– Смерть её брата Фритти от внутренних кровотечений, когда он упал из окна, это не доказательство?! – императрица с вызовом посмотрела на мужа. – А письмо брата матери герцога Олбани, где Леопольд утешает великую герцогиню Гессенскую словами, что он рад тому, что мальчику не придётся испытать тех мук, которые испытывает герцог из-за своего заболевания? И что умер герцог от простого ушибы колена, после которого не смогли остановить внутреннее кровотечение. Этого тебе мало?! Ты такой судьбы для внука желаешь?!
– Государыня, содержание письма герцога Олбани к своей сестре мы знаем со слов и недостоверно. Факт того, что брат Алисы умер от гемофилии, тоже под вопросом. Официальная версия смерти Фритти – летальный удар виском о перила лестницы во время падения. – Барятинский говорил тихо и размеренно, пытаясь сбить накал императрицы. – Достоверным является только то, что дядя Алисы герцог Олбани являлся носителем гемофилии.
– Дорогая, мы втроём читали копию диссертационной работы Фридриха Хопфа «О гемофилии, или наследственной склонности к смертельным кровотечениям», – так же тихо и спокойно начал говорить император. – Да, есть возможность того, что Алиса больна и является носителем этой болезни. Но возможно, и нет?!
– А я не хочу такой возможности! – на грани истерики воскликнула Мария Фёдоровна. – Понимаете, не хочу!
– Минни, успокойся! – Александр III чуть-чуть повысил голос. – Мы же не допустили, чтобы Ники и Алекс встретились, когда этот цветочек приехал на шесть недель к сестре в гости. А потом сына отправили в путешествие в надежде, что он забудет своё детское увлечение.
– Не забыл! – всхлипнула императрица.
– Не забыл, – как эхо, повторил Барятинский. – В каюте на корабле постоянно ее портрет в рамке на столике стоял. Да и потом Ники его везде носил с собой. На расстоянии любовь только сильней становится.
– Господи, помоги! – Мария Фёдоровна истово перекрестилась. – Сделай так, чтобы королева Виктория, как она хочет, соединила браком принцессу Алису Гессенскую с другим своим внуком, старшим сыном принца Уэльского Альбертом-Виктором. Сделай так, господи! Помоги королеве! Пускай они свою гнилую кровь между собой смешивают!
– Дорогая, не говори так! Девочка ни в чём не виновата! – Александр III встал из кресла и приобнял жену. – Тем более, про Эдди каких только слухов не ходит. Некоторые его Джеком-Потрошителем считают.
– Вот и пускай между собой разбираются! – Мария Фёдоровна прижалась к мужу. – Дыма без огня не бывает. Слухи на пустом месте не родились бы, и они сами по себе характеризуют отношение подданных британской короны к юному принцу. А нам в семье такой крови не надо!