После завтрака, за которым велись беседы на различные отвлеченные темы, мой «муж» со «свекром» направились в кабинет, а мне было предложено развлекать себя самостоятельно – пойти в библиотеку или в сад около дома. Библиотеками за прошедшую неделю я была сыта по горло, так что выбрала сад, где и провела время в мрачных раздумьях до прихода Штадена. Не нужно мне было сюда ехать! Никуда бы этот гад не делся, все равно дал бы мне развод как миленький – ему тоже этот брак не нужен.
– Штерн, ты носишься по таким диким траекториям, – сказал незаметно подошедший Штаден. – Только направишься на твой перехват, а ты уже изменила курс.
– Как успехи? – поинтересовалась я в надежде, что он скажет быстро собираться и уезжать.
– С одной стороны, неплохо, – протянул «муж», – отец восстановил мое содержание и выдал ключи от дома в Гаэрре. А вот другая сторона тебе не понравится точно. Поскольку он потребовал, чтобы мы жили там и приезжали к нему на все выходные. Но для влюбленной в меня женщины это радостные известия, поэтому тебе полагается радостно взвизгнуть, подпрыгнуть и броситься мне на шею, поскольку отец смотрит на нас из окна.
– Я визжать не умею, – сказала я и попятилась от Штадена. – И на шее висеть тоже. И жить с тобой в одном доме не буду. Приезжать сюда на выходные – тем более. Богиня, зачем я только согласилась?
– Штерн, – зло сказал он, – мы с тобой перед завтраком все обговорили. Быстро сделала счастливое лицо, подошла и обняла меня за шею. Целовать я, так уж и быть, буду сам.
Я собралась с духом и пошла к нему, пытаясь изобразить на лице подобие улыбки. Штадену изображение не очень-то понравилось.
– Штерн, счастливое – это не когда у тебя болят все тридцать два зуба, – язвительно сказал он. – Ты идешь к любимому мужу, а не на казнь. Вот, уже лучше. Я говорил, порепетировать было нужно, а ты: «Один раз и так получится». Руки мне на шею. Нет, душить не нужно. Можешь запустить их в волосы – так естественней. Теперь расслабься, ты все равно целоваться не умеешь.
С этими словами он привлек меня к себе, наклонился и начал целовать. Этот поцелуй никак не походил на тот, в день бала. Он был нежный и какой-то очень глубокий, что ли. От него начинала кружиться голова и подгибались ноги. Все мысли разлетелись, как стайка вспугнутых воробьев, и неожиданно я подумала, что целоваться со Штаденом не так и страшно. Я вздрогнула и стала вырываться.
– Теперь что случилось? – недовольно спросил он и не подумал меня отпустить.
– Хватит, мне кажется, – чуть дрожащим голосом сказала я.
– Как это хватит? – возмутился он. – Мы только начали. Для влюбленных это слишком короткий поцелуй.
– Я тебе предлагала – вези сюда любую свою девицу под мороком, и целуйтесь вы с ней сколько влезет! – огрызнулась я.
– Ты уверена, что отец не заметит, если я каждый раз буду новую жену привозить? Нет уж, дорогая, придется тебе немного помучиться.
– Ты одну и ту же вози! – внесла я предложение.
– Я и собираюсь одну и ту же возить. Тебя. Согласись, что при наличии живой жены странно возить в этом качестве любовниц. С твоей стороны даже как-то неприлично толкать меня на адюльтеры.
– Можно подумать, тебя кто-то толкает!
– Конечно! Вот вела бы себя как нормальная жена, так у меня и необходимости бы не было налево ходить, – с противной усмешкой заявил он.
– Ой как интересно! А в прошлом семестре тебя кто заставлял? – пошла я в наступление.
– В прошлом семестре я разве кому-то изменял? – недоуменно сказал он. – Я находился в активном поиске той единственной, что превратит мою жизнь в праздник. Ты с этим успешно справляешься. Кстати, согласись, что поцелуй в этот раз был намного лучше.
– Особой разницы не заметила, – недовольно ответила я.
– Ой ли? – насмешливо приподнял он бровь, пристально на меня глядя.
Я не выдержала и покраснела.
– Штаден, зачем ты меня все время дразнишь? У меня и без этого нервы натянуты до предела. Вот сорвусь, и придется тебе потом отцу объяснять, что у нас брак только фиктивный.
– Что тебя так беспокоит?
– Как это что? – взвилась я. – Я сплю в одной кровати с посторонним мужчиной, а теперь мне еще целоваться с ним приходится!
– Положим, я отнюдь не посторонний, – нахально улыбнулся он мне. – Я – твой муж. Ты сама захотела выйти за меня замуж. Или тебя инора Клодель заставила?
– Штаден, – поморщилась я, – я думала, тебя повесят. А ты, ты же знал, что тебе ничего не грозит! Зачем ты согласился на мне жениться?
– Хочешь, сказку расскажу? – промурлыкал он мне на ухо вместо ответа.
– Нет, – вздрогнула я. – От твоих сказок мне не по себе становится.
– Так ты только одну слышала. Вдруг другие тебе больше понравятся?
– Если ты их отрабатывал на своих любовницах, однозначно – нет.
– Не поверишь, Штерн, ты единственная, кому я сказку рассказывал. Для остальных слова были не нужны.
– Я это заметила. Когда твоя Ингрид пришла ко мне в краске, сразу показала, насколько у нее ограниченный словарный запас, – не удержалась я. – Кстати, как так получилось, что она окрасилась, а ты – нет? Я сначала решила, что ты ею прикрывался, но у тебя объем все-таки больше, должно было хоть что-то попасть.
– Я похож на тех, кто прячется за женщин? Меня тогда в комнате не было, – усмехнулся он. – Ингрид, кстати, я к себе не звал.
– Да-да-да, они к тебе сами приходят, раздеваются и в кроватку залезают!
– Представь себе! – рассмеялся он. – Уламывать никого не приходилось. Ты что, ревнуешь, что ли?
Я открыла было рот, чтобы ему ответить, но подумала, что, в конце концов, его личная жизнь – это его личная жизнь. Если бы он в мою не лез, так я бы в его сторону не смотрела. Да… Вот как мне Олафа теперь вернуть, спрашивается? Или у него с Фогель серьезно? Нет, Олафа я ей не отдам. Нужно что-то делать, а я здесь торчу непонятно зачем…
– Когда мы уезжаем? – спросила я.
– Завтра после обеда.
– Давай сегодня поедем? – с затаенной надеждой на его согласие предложила я. – Я как представлю, что здесь придется ночевать, мне сразу дурно становится.
– Ты только отцу не говори, что тебе становится дурно, – ехидно сказал Штаден, – а то он интересовался по поводу перспектив на внуков. Не надо давать людям ложную надежду.
И хотя он улыбался, было понятно – не получится его уговорить, а значит, уедем мы только завтра.
Глава 13
Утром воскресенья я опять проснулась на Штадене. Что же это такое? Неужели я ночью настолько замерзаю? Стараясь не совершать резких движений, я попыталась отползти в сторону и сделать вид, что ничего подобного не было, но «муж» держал меня так крепко, что не получалось сдвинуться даже на ноготь.
– Эрна, еще совсем рано, – сонно сказал он. – Можешь спокойно спать.
– Штаден, пусти меня, – прошептала я, упираясь в него обеими руками.
– Чтобы ты доломала мою полку? – спросил он, приоткрывая один глаз. – Не волнуйся, ты совсем не тяжелая.
Да, конечно, я беспокоюсь только о том, чтобы не раздавить Штадена!
– Мне неудобно на тебе лежать, – постаралась я объяснить ситуацию.
– Всю ночь было удобно, – недовольно сказал он. – Если бы было неудобно, ты бы на меня не залезала. А теперь что случилось?
– Неудобно – в смысле, неприлично, – пояснила я. – Давай ты меня все-таки отпустишь.
– Штерн, – заявил он мне, – ты такая уютная. Не представляю, как я раньше без тебя спал.
– Так же, как и дальше без меня будешь, – возмутилась я уже в голос. – Штаден, отпусти меня немедленно! Нашел себе игрушку!
– Что ты ко мне все время по фамилии обращаешься? Нужно с этим что-то делать. Отец такого не поймет.
– Ты ко мне тоже по фамилии обращаешься. Это нормально? – пропыхтела я, пытаясь все-таки с него сдвинуться.
– Я хотя бы над собой работаю, – объявил он. – Иногда я вспоминаю и обращаюсь по имени. Не дергайся, лежи тихо. А то после твоего пребывания в этой комнате не останется целой мебели.
– Отпусти ты меня в конце концов!
– Хорошо, согласовываем сегодняшние поцелуи, и я тебя отпускаю, – покладисто согласился «муж».
– Вчерашних для твоего отца вполне хватит, – заявила я.
– Их было слишком мало.
– Да мы с тобой вчера трижды целовались! – не выдержала я.
– Вот я и говорю, мало, – невозмутимо продолжил Штаден, – отец может не поверить. Так, первый перед завтраком в столовой. Я тебя целую, как только слышу шаги отца, от тебя требуется только обнять меня за шею и не вырываться…
Ко времени нашего отъезда из поместья считать поцелуи было уже бессмысленно, я как сбилась примерно на восьмом, так и прекратила заниматься этим неблагодарным делом. Честно говоря, штаденовские поцелуи вообще не способствовали любой мыслительной деятельности – после них моя голова «плыла», и мне требовалось все больше сил, чтобы держать себя в руках, а не повиснуть на «муже» с предложением продолжить показательное представление для его отца. Поэтому я была ужасно рада, когда наконец мы уехали.
На обратном пути Штаден все время молчал, даже откинул голову на мягкий подголовник сиденья дилижанса и делал вид, что спит. Может, и действительно спал, кто его знает? Меня совершенно не тянуло на разговоры с ним, за эти два дня их было слишком много. Я бы предпочла, чтобы мы возвращались по отдельности. Но его отец отправился нас провожать, поэтому пришлось мне засунуть свои предпочтения подальше и вежливо улыбаться его словам. До общежития мы с «мужем» добирались тоже вместе, но сразу при входе на территорию академии я развернулась от Штадена и пошла к себе.
– А поцеловать любимого мужа на прощание? – ехидно поинтересовался он за моей спиной.
Можно подумать, не нацеловался он! Я никак не выразила свое отношение к его предложению, даже оборачиваться не стала, не то что отвечать. Но у меня было такое чувство, что все время, пока я шла к нам в общежитие, Штаден смотрел на меня, буквально дырку просверлил взглядом между лопатками.