ем» и Олафом. Но поцелуи Олафа были совсем другими, мне с ним было приятно целоваться, но не хотелось зайти дальше, а вот со Штаденом… И от понимания этого мне стало очень страшно.
«Муж» уже привычно приобнял меня за талию, притянув к себе, дунул в шею и поинтересовался:
– Эрна, что случилось?
– Ничего.
– Ты вся встопорщенная, как ежик.
– Вовсе нет, – недовольно дернула я плечом.
– Ты на меня обиделась?
– Штаден, а почему ты блондинок не любишь? – попыталась я его увести с этой темы.
Я не ожидала, что он мне что-нибудь ответит, просто хотела прекратить этот неприятный для меня разговор.
– Через два года после смерти мамы отец опять женился, на блондинке, – неожиданно сказал он. – Мне было семнадцать, когда она попыталась затащить меня в постель, а когда это у нее не вышло, заявила, что я к ней пристаю. Мы с отцом разругались, он меня выгнал, и я пошел в армию.
Штаден замолчал, о чем-то задумавшись. Я повернулась к нему и почти уткнулась в его лицо. Он внимательно на меня смотрел, но рассказывать дальше не торопился.
– Вы помирились, значит, он как-то узнал правду? – не выдержала я.
– Эта дура вела дневник, – продолжил Штаден. – Отец случайно его обнаружил, прочитал и выгнал уже ее. Он потом долго передо мной извинялся. Мы помирились, и я пошел учиться в Военную академию. А в прошлом году ему пришло в голову женить меня на дочери соседа, тоже блондинистой. И мы опять поругались. Мне казалось, что жену себе я могу выбрать сам.
– Ага, помню, ты сказал, что собирался поправить свои дела выгодным браком, – заметила я.
– Штерн, не бери в голову, – недовольно сказал он, – я был очень зол тогда, на самом деле я бы никогда не стал жениться из-за денег.
Вопросы женитьбы Штадена волновали меня намного меньше того, что он тогда назвал меня толстой деревенской дурой, но об этом я ему напоминать не стала, а то вдруг опять нарвусь на подобный комплимент. Мы оба молчали. Я ощущала его дыхание на своем лице, но желания отвернуться у меня не возникло. Наоборот, возникло желание обхватить его руками за шею и повторить тот проигранный поцелуй, и я малодушно начала его из себя выдавливать. В самом деле, что подумает Штаден, если я вдруг полезу целоваться? Так что я закрыла глаза и постаралась успокоиться и уснуть. Надо сказать, что это не получалось довольно долго.
Под утро мне приснилось что-то удивительно хорошее. Я лежала и улыбалась ровно до того момента, когда поняла, что опять нахожусь на Штадене. Резко вскинув голову, я наткнулась на его внимательный взгляд. Увидев мой испуг, он сказал:
– Штерн, только не бейся головой о полку, хорошо? Отпускаю я тебя, отпускаю.
И действительно отпустил, даже без своих обычных подшучиваний. Наверное, он за вчера исчерпал весь свой лимит по издевательствам надо мной. Как мне теперь перед его отцом стыдно! За завтраком я боялась поднять на него глаза и молчала. Мужчины тоже не торопились начинать разговор. Некоторое время было слышно только позвякивание столовых приборов.
– Кэри, – внезапно сказал «свекор», – мне кажется, что Эрне не нравятся твои шутки. Зачем ты вчера устроил это представление?
– Она так забавно пугается, – невозмутимо ответил этот гад.
– Кэри, это может войти у тебя в привычку, – менторским тоном продолжил Гюнтер. – А ты знаешь, как это опасно для беременных женщин? Я не хочу, чтобы мои внуки были идиотами!
– Папа, – поморщился Штаден, в то время как я пыталась прокашляться, подавившись кусочком мяса, – Эрна не беременна.
– Ты не можешь этого гарантировать, – отрезал его отец. – Дети иной раз появляются неожиданно для своих родителей.
Он говорил еще долго о правилах поведения в семейной жизни, навевая скуку не только на своего сына, но и на меня. Меня несколько тревожила направленность его речей. Похоже, у Штадена-старшего серьезный пунктик насчет продолжения рода. После завтрака я настороженно спросила у «мужа»:
– А что ты будешь делать, если твой отец потребует резкого увеличения численности Штаденов, пригрозив в противном случае опять лишить тебя денег?
– Тебе тоже показалось, что он несколько озабочен данным вопросом? – нахмурился Кэрст. – Пока он все равно на этом не настаивает, но если вдруг начнет, то мы что-нибудь придумаем. В конце концов, нам нужно протянуть этот учебный год, и если удастся получить развод, то это тебя уже никак не будет касаться.
Глава 19
В этот раз отправление дилижанса задерживалось. Штаден предложил прогуляться по площади, и я с удовольствием согласилась. Мне нравилось ходить по таким маленьким городкам, в которых жила сама история. Даже страшно представить, сколько ног прошло по этой булыжной мостовой. Я держалась за любезно предоставленный мне локоть Кэрста и с большим интересом смотрела по сторонам. Повинность была отбыта, с «мужем» мне предстояло общаться всего несколько часов, настроение неотвратимо поднималось, как вдруг…
– Эрна? Что ты тут делаешь?
Я с ужасом увидела свою сестру.
– Откуда это платье? Что все это значит? – Шарлотта была в такой ярости, какой и ожидать нельзя было от такой жизнерадостной и добродушной особы. – Говорила мама, нельзя тебя одну в столицу отправлять, но дед настоял! Ты немедленно возвращаешься домой! Твое поведение недопустимо для нашей семьи!
Еще одна ревнительница семейной чести нашлась!
– Лотта, ты все неправильно поняла, – торопливо заговорила я.
– Где нам правильно понять! – возмущенно сказала сестра и схватила меня за руку. – Запомни, Эрна, романы с благородными всегда плохо заканчиваются.
– Нет у меня с ним никакого романа! – недовольно воскликнула я и оглянулась на Штадена, которого искренне забавляла возникшая ситуация.
– Я рад, что есть кому постоять на страже нравственности моей жены, – он все-таки решил вмешаться. – Но мне кажется, что в этом нет никакой необходимости.
– Жены? Эрна, что он такое говорит? – удивилась Лотта.
– Правду говорит, – вздохнула я. – Я вышла за него замуж.
Сестра подозрительно прищурилась. Очень было похоже, что сейчас она мне не поверила.
– Почему ничего не сообщила семье? Если, конечно, вы действительно женаты.
– Мы разводиться собираемся, – пояснила я. – Поэтому и не сообщила.
Мое заявление поставило Шарлотту в тупик, она ненадолго замолчала, удивленно поглядывая то на меня, то на Штадена. Но мы объяснять не торопились, поэтому она продолжила допрос:
– Зачем тогда женились?
– Как-то так это получилось, случайно, – промямлила я.
– Я не знаю, случайно это получилось или нет, – отрезала сестра, – но ты была обязана поставить семью в известность.
В мои планы совершенно не входило ни сейчас, ни когда-нибудь потом ставить семью в известность. Брак этот долго не просуществует, поэтому для моих родных не имеет особого значения, что он был, что не был. А крови они мне при этом известии попортят. Особенно дед. Не понимать этого сестра не могла.
– Лотта, мы на самом деле собираемся разводиться, – начала я ее уговаривать, – поэтому бессмысленно родителям сообщать. Давай ты забудешь, что меня здесь видела, а?
– Или сообщаешь ты, или я, – с неприязнью глядя на Штадена, сказала Шарлотта. – Такие события не должны происходить втайне от семьи.
– Хорошо, дорогая свояченица, – с усмешкой ответил мой «муж», – в следующие выходные мы едем к вам. Я буду счастлив познакомиться с родственниками моей обожаемой жены.
– Никуда мы не едем, – в панике заговорила я, теряя окончания слов. – Лотта, ты с ума сошла! Дед меня убьет! Богиня, Штаден, откуда ты только взялся на мою голову? Столько проблем, и все от тебя!
– Эрна, – твердо сказала сестра, – либо ты едешь сейчас со мной, либо через неделю с мужем. Дед намного больше разозлится, если ты ему скажешь, что собираешься разводиться.
Я обреченно посмотрела на нее. Оба предложенных варианта мне совершенно не нравились, но я понимала, что сестра не станет утаивать мой брак. А в этом случае если мы со Штаденом не поедем к моим родным, в ближайшее же время они поедут к нам. И второй вариант был намного, намного хуже. В поисках хоть какой-то поддержки я посмотрела на Кэрста, но он лишь мне подмигнул, не подозревая о серьезности проблемы.
– Хорошо, дорогая Шарлотта, – мой «муж» галантно поклонился сестре, – следующие выходные мы проводим в кругу вашей семьи и не станем посвящать вашу родню в тонкости наших с Эрной взаимоотношений.
– А ты что тут делаешь? – подозрительно спросила я.
Оставалась еще одна крошечная вероятность заставить сестру держать язык за зубами. Вдруг сейчас узнаю что-нибудь компрометирующее, что и позволит отвертеться от поездки в Корнин. Шантаж – дело нехорошее, особенно по отношению к сестре, но она сама не оставляет мне другого выхода.
– Я здесь с мужем, – развеяла мои иллюзии Лотта. – А то он все в разъездах, а на меня у него времени нет. Так хоть немного, но побудем вместе. Он отправился по своим делам, а я вышла город посмотреть и сразу на вас наткнулась.
Не могла она смотреть где-нибудь в другом месте? Город большой, старинный, с кучей памятных мест. Нет, подавай всем центральную площадь. Погуляли перед отправкой дилижанса, называется! Лучше бы я это время просидела в тесной карете. Всю дорогу в Гаэрру я молча страдала. Совсем не этого человека я хотела представить родным в качестве супруга. Олаф бы им точно понравился. А вот Штаден… А как дед разозлится, когда мы разведемся, мне даже представить страшно! Я кусала губы, терзала носовой платок и чуть ли не ревела. Штаден недолго глядел на мои метания, спросил, чего я так себя мучаю, а когда я объяснила, удивился:
– Почему ты так деда боишься?
– Да не то чтобы боюсь, он в нашей семье все решает, – вздохнув, ответила я. – Дед – потомственный ювелир, а бабушка была магом-артефактором, они делали такие уникальные вещи, что к ним даже из Гаэрры приезжали. Она была совсем молодой, когда ее сбила карета, насмерть сбила. Дед ее очень любил, так и не женился потом и очень хотел, чтобы кто-нибудь из нас унаследовал Дар. У отца магических способностей нет. Когда их обнаружили у меня, дед очень обрадовался и потребовал, чтобы мне дали возможность учиться. Он надеялся, что я займусь семейным делом. И теперь представь, я привожу тебя к нему в качестве мужа. Он же хотел, чтобы я вышла замуж за кого-нибудь из его коллег.