Обрадовалась я рано – родители решили выделить другую спальню нам обоим. Двуспальная кровать в гостевой комнате могла вместить не только нас с «мужем», но и Грету с Марком, и еще бы оставалось место. Отвертеться от совместной ночевки мне не удалось и тут. Я со вздохом залезла в кровать и активировала свой защитный артефакт.
– Эрна, ты меня совсем не уважаешь?
– Что ты имеешь в виду? – удивилась я.
– Твое защитное заклинание. За неделю догадаться, как оно вскрывается, даже полный идиот может. Получается, что ты мой интеллектуальный потенциал оцениваешь еще ниже, – пояснил он и хитро добавил: – Так что с тебя поцелуй в качестве компенсации.
– Мы с тобой не спорили! – не согласилась я.
– Если бы я предложил пари, как в прошлый раз, ты бы отказалась? – вкрадчиво спросил «муж». – Только честно.
– Скорее всего, нет, – вынуждена была я признать.
– Ну вот, защиту я снял, так что целуй.
Я с сомнением на него посмотрела. Нет, какая-то логика в его рассуждениях, несомненно, была, вот только, на мой взгляд, слишком странная. Мужская, наверное. На мгновение у меня возник соблазн действительно его поцеловать, благо повод такой подходящий, но потом здравый смысл взял все-таки верх, и я ответила:
– Мы с тобой не спорили, значит, и целовать я тебя не должна.
По лицу Штадена было сложно понять, как он отнесся к моему решению, но мне показалось, что в его глазах мелькнула тень разочарования. Получается, он считал, что я могу воспользоваться предлогом? Неужели он надеется, что я, как его девицы, буду радостно визжать и на него запрыгивать? Нет уж, дорогой, сегодня будешь спать без моего поцелуя на ночь!
Но почему-то у меня возникло такое чувство, будто я сама себя обманула. Пришлось себе напомнить, что я влюблена в Олафа и не должна хотеть целоваться со Штаденом. Желание так никуда и не делось. Я лежала, мучилась от осознания своей неправильности и долго не могла уснуть. Дыхание за спиной давно уже стало мерным, когда ко мне наконец пришел сон.
Проснулась я от собственного стона. Пальцы Штадена выплясывали какой-то странный танец на моем животе, заставляя меня выгибаться и прижиматься к нему. По всему телу пробегал волнами странный жар.
– Ты что творишь? – испуганно отшатнувшись, сказала я.
– Ты так стонала, что я решил, у тебя болит живот. Знаешь, у женщин бывают такие дни… Вот я и решил тебе помочь, массаж сделать, – невозмутимо ответил он, но с такими интонациями, что сразу становилось понятно – врет. Я чуть было не сказала, что я стонала, потому что он меня гладил, а не наоборот, но вовремя прикусила язык.
– Нет у меня никаких дней, не выдумывай, – зло сказала я ему.
– В самом деле? Тогда тебе срочно к врачу надо, – прошептал он мне в ухо. – Если в твоем возрасте никаких женских дней нет, то это говорит о серьезном заболевании.
– Я хотела сказать, что ничего у меня не болит и не надо мне помогать, – недовольно пробурчала я.
– Надо же, я был уверен – ты так тянулась за моей рукой, как будто это тебе жизненно необходимо.
Я только возмущенно фыркнула на его слова. Мне ужасно не понравилось его поведение – ведь это явно была попытка перевести наши отношения на тот уровень, на котором он привык общаться с девушками. Постельный. Получается, что предположение Марка подтверждалось. Я поворочалась немного в кровати, а потом повернулась к Штадену и твердо сказала:
– Кэрст, я не хочу, чтобы ты делал подобные вещи. Пообещай мне, что такого больше не будет. Или я никуда больше с тобой не поеду.
В полумраке выражение его лица было не разглядеть, поэтому мне было сложно даже предположить, как он отнесся к моей просьбе. Он немного помолчал, но потом все-таки ответил:
– Хорошо, обещаю.
Голос у него был такой, как будто он что-то проверил для себя и сделал выводы, которые его вполне устроили.
Теперь я уже боялась засыпать, так, в полудреме, и дождалась утра. Места, которых касался Штаден, горели, вызывая у меня нервную дрожь. Не знаю, спал ли мой «муж», но прижимал он меня к себе так крепко, как ребенок, который боится, что у него отнимут любимую игрушку.
Самым грустным результатом этой поездки стало то, что дед отменил мне ежемесячные выплаты. Он сказал, что теперь у меня есть муж, который и должен обо мне заботиться. Я печально размышляла, смогу ли прожить только на стипендию полтора курса (начиная с четвертого, наши студенты уже вовсю начинали подрабатывать, так что нехватки денег не испытывали). Штаден решительно сказал, что принимает на себя все обязательства как муж, в том числе финансовые, но я отказалась, так как считала неправильным брать у него деньги. Ведь брак у нас все-таки не настоящий!
Глава 21
– Эрна, что случилось? На тебе лица нет! – воскликнула Грета, едва я вошла в комнату.
Так как она на этот раз была одна, то я рассказала ей полностью про все, что случилось в доме моих родителей, не стала скрывать даже случившегося ночью и своих опасений по этому поводу.
– Знаешь, что самое страшное? – грустно сказала я. – Что меня тянет к Штадену. На каком-то подсознательном уровне. Я не столько его боюсь, сколько себя. Хоть и знаю, что он лишь играет со мной. Что я для него очередное развлечение. Этакий плюшевый мишка для взрослого мальчика. Игрушка. Которая к тому же так забавно пугается.
– Не надо тебе больше никуда ездить, – сказала подруга. – А то доездишься ты с ним.
– У нас договор. Не буду ездить – он разводиться откажется.
– Ты уверена, что откажется? – засомневалась Грета.
– Не то чтобы полностью уверена, – призналась я. – Но до окончания учебы ему выгодно считаться женатым, так что может и отказаться.
– Деньги ты от него зря не стала брать. Ты в такой ситуации из-за него оказалась, вот пусть и отвечает.
– Грета, как ты не понимаешь? Разве я могу брать у него деньги? Кем, по-твоему, я буду при этом себя чувствовать?
– Кем? Женой, – спокойно ответила Грета. – Он же сказал, что принимает на себя все обязательства как муж. Вот и пользуйся.
– Но я женой себя не считаю, – не согласилась я.
– Если на то пошло, формально ты являешься женой Штадена, вне зависимости от того, считаешь ты себя ею или нет, – заявила Грета.
– Я хочу быть как можно дальше от него, – твердо сказала я. – И значит, никаких одолжений от него мне не нужно. Не бывает прав без обязанностей. А никаких обязательств по отношению к Штадену я брать не собираюсь.
Когда вечером следующего дня пришел Ведель, я попросила его взять в их библиотеке книги по защитным заклинаниям – у них все-таки специализированное заведение! Штаден, присутствовавший при этом, только насмешливо фыркнул, посчитав, что ничего приличного сделать я все равно не смогу. Я неприязненно на него посмотрела, и это вызвало всплеск энтузиазма у Дитера, который пообещал принести мне книжки с последними разработками. Со стороны «мужа» опять послышалось фырканье.
– Кэрст, ты не заболел? – ласково поинтересовалась я. – Ты такие странные звуки издаешь. Может, тебе пойти в целительское крыло горло полечить?
– Дорогая, одно твое присутствие так благотворно на меня влияет, как никакие целители не могут. Да и вашу с Дитером беседу будет пропускать жалко, очень уж она интересная.
– Да? В таком случае, Дитер, вас не затруднит взять для меня еще учебник по атакующим заклинаниям? Лучше самый простой, для первого курса.
– С большим удовольствием, Эрна.
И удовольствие это было написано у него на лице огромными буквами. Но Штаден радость друга не разделял.
– А атакующие-то тебе зачем? – спросил он, почему-то больше не фыркая.
– Я их с защитой буду совмещать, – мстительно сказала я. – И если всяким умникам опять придет в голову снимать защиту атакующими заклинаниями, они получат аналогичный ответ.
Теперь фыркнул Ведель. У них эпидемия? Но больше они не фыркали и даже не разговаривали, лишь перебрасывались взглядами, понятными только им. Я начала чувствовать себя несколько неуютно, тем более что Грета тоже рта не раскрывала.
Молчание прервал стук в дверь.
– Марк, – обрадовалась подруга и пошла открывать.
За дверью оказался Олаф. Увидев нашу компанию, он растерялся, поздоровался и сразу замолчал.
– Ты чего-то хотел? – поинтересовалась Грета. – Или так, постоять пришел?
Парень от такого напора совсем смутился и покраснел.
– Я хотел попросить лекции по алхимии, – невнятно промямлил он.
– Ты ничего не перепутал? – язвительно поинтересовалась подруга. – Комната Фогель дальше по коридору.
– Грета! – рассердилась я. – Жалко тебе тетради, что ли?
Я разыскала на полке тетрадку и подала Олафу. Он поблагодарил, я кивнула и закрыла дверь, а повернувшись, обнаружила, что на меня внимательно смотрят три пары глаз, причем во взгляде Греты сквозило удивление. Не думала же она, что я принародные страдания устрою, в самом деле? И только вечером, уже засыпая, я вдруг поняла, что разговаривала сегодня с Олафом без всякого сердечного трепета, как говорила бы с любым одногруппником. Получается, что я его разлюбила? Я устроила тщательный разбор собственным чувствам. Результат меня ошеломил. Да, действительно, любви не осталось, и обида куда-то ушла, казалась уже совершенно несущественной. В самом деле, как можно обижаться на постороннего тебе человека за то, что он тебя не любит? Или любит, но, как считает Грета, боится Штадена? И тут мне в голову пришла страшная мысль, напрочь прогнавшая сон. Ведь если я разлюбила Олафа, выходит, что я теперь влюблена в Кэрста? Меня же тянет к нему со страшной силой? Тут я сразу принялась себя успокаивать: если бы я была в него влюблена, то ревновала бы его к многочисленным девицам. Я попыталась вспомнить свою реакцию на какую-нибудь его пассию в последнее время. Получилось, что как он объявил в ректорате, что я его жена, так больше я ни с кем его не видела. Конечно, в его случае «не видела» – это совсем не значит, что никого нет. Я за ним не наблюдаю. Я представила, как выслеживаю Штадена, чтобы выяснить свое отношение к его любовнице, и мне сразу стало смешно, что меня успокоило. Если я решаю, влюблена – не влюблена, значит, любовью здесь не пахнет. А что тянет к нему, так, может, ночуй я в одной постели с Веделем, меня бы тянуло уже к нему Я попыталась вообразить поцелуй с Дитером и не смогла, настолько это неожиданно противно для меня оказалось. Тогда я решила гнать от себя подобные мысли, так как влюбляться в Штадена категорически не желала, ему и так есть кем пополнять свой список побед. Если уж на то пошло, то Ведель в этом плане выглядит куда предпочтительней, да и Грета его одобряет… С этими мыслями я и провалилась в сон.