ериального союза полов, брак изменил и отношение людей друг к другу. Эмоциональную сторону этих перемен хорошо подчеркивает один из основателей неофрейдистской школы психоанализа Эрих Фромм, говоря о союзе людей в браке, что «…вместо того, чтобы любить друг друга, они довольствуются совместным владением тем, что имеют: деньгами, общественным положением, домом, детьми. Таким образом, в некоторых случаях брак, основывавшийся сначала на любви, превращается в мирное совместное владение собственностью, некую корпорацию, в которой эгоизм одного соединяется с эгоизмом другого и образует нечто целое: "семью"»
Чиновничество в целом и русская бюрократия в частности, являясь основным оплотом построенных на частной собственности связей, даже в современных условиях распада брака пытается сохранить его в своей среде. Сопротивляясь общественной тенденции высвобождения сексуальности из-под давления собственности, чиновники продолжают активно воспроизводить в своей жизни отжившие формы половых отношений. От этого тиражируемые ими семейные структуры хотя и сохраняются из-за специфической природы деятельности бюрократии, но делаются непрочными. В них в большей мере, чем прежде, проявляется неудовлетворенность людей характером связей, которые сами они, подчиняясь архаичным правилам, выстраивают. Под воздействием усиливающегося всеобщего кризиса брака выражающегося у чиновников, прежде всего, в личных противоречиях обособленных индивидов обоего пола, «верные жены» стараются выстраивать параллельные семейным сексуальные связи с мужчинами, а «честные мужья» ищут общества любовниц и проституток. Однако, расшатываясь, семья в русской бюрократии все же продолжает существовать, поскольку нерушимыми в большинстве остаются ценностные модели в жизни людей.
Брак, порождая институт проституции, не был далекой от нее структурой сексуальных отношений, поскольку и сам основывался на тех же экономических причинах. Русский революционер начала XX века, Инесса Арманд так писала о нем: «…сам брак буржуа является также одной из форм проституции, так как он основан не на любви, а на приличии, на наживе, на капитале.
Но с исчезновением капиталистического строя и с переходом власти в руки пролетариата исчезнет и «коммунизм жен», то есть официальная и неофициальная проституция, исчезнет и продажный буржуазный брак, брак сделка, брак кабала, который должен быть закреплен как всякая сделка, либо государственными, либо церковными учреждениями.
Таким образом, буржуазная семья не является чем-то извечным. Семья есть следствие определенного строя, и изменяется вместе с ним. Исчезнет и буржуазная семья вместе с уничтожением капитализма».
Единство семьи и проституции в жизни русских чиновников начинается с пышной свадьбы, которую устраивают молодоженам, чтобы богатством разнообразных праздничных образов закрепить в подсознании полов представление о прочности и нерушимости брачного союза. Однако под воздействием технического прогресса, открывающего практически неограниченные возможности не только в создании образов, но и в преобразовании материи, «свадебное зрелище» постепенно превращается в жалкую комедию. Спектакль, в котором при помощи обмена фетишами, обильного употребления пищи большим числом лиц, посещения популярных «памятных» мест, фотографирования и видеосъемок вступающих в брак людей пытаются убедить (в том числе и они сами) в важности совершаемого действия и нерушимости семейных уз. В том, что то, что происходит с ними является чем-то «на всю жизнь», а не обыкновенной инсценировкой: зрелищем, направленным на блокировку сексуальных желаний и возможных отношений не брака.
В отличие от многих чиновников мужчин «вольно» пробующих сексуальную жизнь в общении с проститутками, женщины-чиновники рассматривают свою девственность как нечто важно и стремятся потерять ее в наиболее выгодных условиях, так, чтобы дальнейшие последствия «сексуальной сделки» давали возможность закрепить за собой мужчину получившего «ценный подарок». Мужчины бюрократы, в свою очередь весьма свободно относясь к собственным связям с доступными женщинами, двулично рассматривая отношения с «порядочными девушками», как нечто «совершенно иное». Неожиданную беременность, часто провоцируемую женщинами для закрепления связи при помощи брака, подобные мужчины, в силу нравственной установки, считают серьезной причиной для создания семьи и сильно переживают, в случае если находят силы не закреплять отношения с женщиной, к которой уже не испытывают чувств.
Усиливая сексуальные желания партнеров, ритуалы ухаживания у бюрократов призваны создать у людей ощущение влюбленности и тем самым, через ограниченный, но разрешенный секс подвести их к созданию семьи - важному этапу репродуктивной жизни чиновников. Но прочность брака и его необходимость в наше время все больше ставится под вопрос даже в среде русской бюрократии. Где, несмотря на архаичные ценности у большинства людей, под воздействием изменения, прежде всего, характера женщин, увеличивается число одиноких матерей и не зарегистрированных в государственных и церковных органах пар. Но, даже становясь более активными и самостоятельными, женщины-чиновники, не являясь обычными домохозяйками (предмет мечтаний на тему семьи многих русских бюрократов), по-прежнему считают, что мужчина имеет право на большую сексуальную свободу, чем женщины, поскольку «так устроен от природы».
Изменение жизненных ценностей у мужчин, тоже влияет на их отношение к браку. Все больше представителей сильного пола не хотят узаконивать свои отношения с женщинами, оставаясь в границах конкубината - сожительства. Но и женщины часто не видят смысла в церемониальном и договорном закреплении сексуальных связей. Увеличивается и возраст вступающих в брак чиновников. Однако пока мужчины и женщины управленческого класса государства будут оставаться сексуально неуверенными, живущими в мире консервативных норм и табу, то есть пока останется существовать бюрократия, даже распадаясь и становясь все более неестественным, уродливым и отвратительным, буржуазный брак будет существовать.
Где копятся деньги и вещи, где товар обменивается на товар, где создаются богатства и в хозяйственных интересах подавляется половое влечение людей, там продается секс. Там неизбежно как форма ограничения сексуальности существует брак, и как ответ рынка на это - проституция. Но, когда в материальной и духовной жизни людей происходят перемены, разворачивается борьба старого и нового, даже в бюрократической среде происходит обострение заложенных в сексуальные отношения противоречий. Возникает конфликт между патриархальным мужчиной и добивающейся равноправия женщиной. Иногда, существенно реже, демократичный мужчина натыкается на сопротивление традиционной женщины, но это не меняет суть противоречия между реальной потребностью людей в новых сексуальных отношениях и «патриархальным правом» семьи.
Общественный прогресс, подготавливающий смену устаревших социально-экономических отношений, оказывает влияние даже на наиболее консервативные, реакционные социальные силы, подтачивая фундамент их сексуальных отношений. Все больше среди чиновников семейных пар, где половая жизнь партнеров происходит за рамками брачного института. Растет нетерпимость многих супругов, соединенных традиционной схемой, а не взаимным интересом друг к другу. Обнажаются противоречия характеров.
В момент выполнения добрачных ритуалов женщина в наше время уже не является в душе робкой и забитой, как это было прежде. Теперь «слабый пол» скрывает от мужчины свой характер и лидерские амбиции. Мужчина, в свою очередь, концентрируясь на выполнении обряда, тоже не проявляет многие свои черты. Только после административного закрепления брака, супруги начинают обнаруживать свой подлинный нрав. При этом женщины, чья психика изменена общественным прогрессом сильнее, чем мужская, разворачивают битву за равные и по возможности руководящие позиции в совместной хозяйственной деятельности. Мужчина, отстаивая патриархальную схему своего лидерства, сопротивляется. Возникает длительная борьба. Сексуальная жизнь партнеров постепенно (иногда очень быстро), теряет для них привлекательность. В ответ завязывается поиск удовольствия на стороне, как бегство от реальности. Мужчины начинают пить, уходить в работу, женщины тоже увеличивают трудовое время и становятся еще более истеричными. Противоречия, заложенные с первых шагов отношений в консервативной паре бюрократов, находят свое выражение.
Семейная жизнь Татьяны и Сергея началась 6 лет назад. Сейчас ему 32 года. Он занимает важный пост в городском суде; по характеру въедливый и упрямый, но «иерархично мыслящий» и всегда послушный начальству карьерист. Ей 30 лет - она тихая женщина, работает преподавателем в элитной школе.
У Сергея и Татьяны был обычный, традиционный роман: он ухаживал за ней почти год, потом они «дружили», а затем вступили в брак. Сейчас Татьяны и Сергея есть дочь - 6 летняя Маша, и 3 летний сын Аркадий. Второго ребенка Татьяна решила завести, чтобы удержать мужа возле себя, но ожидаемого эффекта это не дало.
Всегда вспыльчивый, с замашками командира Сергей постепенно (первый раз спустя несколько месяцев после свадьбы) начал устраивать дома скандал, требую от жены «правильно себя вести» и всегда делать, что говорит ей муж. Молчаливая Татьяна терпеливо переносила «указы» супруга, стараясь во всем угодить ему, но вскоре стала замечать, что его сексуальный интерес к ней пропал.
Карьера Сергея складывалась успешно с первых лет. Он из богатой семьи, владеющей рядом собственных магазинов и торговых точек, учился хорошо, потом сам устроился на работу в районный суд. Татьяна из интеллигентной, но консервативной среды. С детства ее воспитывали в традиционных ценностях брака и особой, но второстепенной, роли женщины. Будущий муж понравился ей с первого взгляда, но она считала, что обязана подольше подержать его на расстоянии - в итоге он сделал ей предложение еще до того, как они впервые оказались в постели.