Понятно, что сейчас она зарёванная и ни о какой красоте речь не идет. Но он ведь успел ее разглядеть при первой встрече. Довольно тощая особа, надо сказать, но… Есть в ней какая-то грация. Сексапильность. То, как она кивает, двигает плечами, ее изящная походка, тонкие кисти с длинными пальцами, эти жесты… И пахнет от нее тонко. Обычно у вредных баб очень агрессивные духи, он уже давно заметил.
Машина протиснулась через узкий переулок и выкатилась на широкую улицу, где было людно и светло.
— Хотите позвонить Игорю? — спросил Вечерников.
— Не хочу! — быстро ответила Маргарита. Слишком быстро, и он, конечно, удивился. — Игорь начнет беспокоиться, волноваться, отвлекаться от своих дел… Вот приедет, мы ему все и расскажем! — оживленно добавила она.
— Разумно, — кивнул головой ее шофер. Ночной город сыпал через стекла машины тысячи бликов, и в этом призрачном свете его профиль казался латунным. Вечерников был таким уверенным в себе, таким самодостаточным и властным, что это и раздражало, и привлекало. Руки, лежавшие на руле, выглядели сильными. Он заметил ее взгляд и спросил:
— Что-то не так?
— Так, — ответила она. — На самом деле я безумно благодарна…
— Ерунда. Игорь сделал бы для меня то же самое.
Маргарита тихо икнула. Интересно, что он скажет, когда подмена вскроется? Думать об этом не было сил, хотелось откинуться на спинку сиденья и закрыть глаза. Она так и сделала. И через минуту уже провалилась в сон, согретая алкоголем и обнадёженная тем, что ей хотя бы на выходные обеспечено убежище.
Подъехав к дому, Вечерников принялся ее будить, но она никак не просыпалась, и он потряс ее за плечо, нарушив правило номер один — не дотрагиваться до чужих девиц.
— А? — спросила она, повернув к нему лицо.
— Просыпайтесь, приехали.
Ясное дело, ее лучше было бы сначала умыть, но ведь не получится. В доме полно народу, никто, конечно, еще не спит, скорее всего — пьют чай. Сейчас будет представление. Особенно если мать здесь.
Его потенциальная родственница, кажется, не успела сильно опьянеть и довольно твердо держалась на ногах. На всякий случай он шел рядом, чтобы не дать ей свалиться, если у нее вдруг закружится голова. Дом был большим, внушительным, окружённый старым садом, который придавал ему и вес, и очарование. Вечерников вывел Маргариту на центральную дорожку, протянувшуюся от ворот к крыльцу, и с изумлением заметил, что по обеим ее сторонам прямо возле входа стоят две маленькие ёлки. Когда он утром уезжал, их совершенно точно не было.
Вероятно, это Надя со своим стремлением к реформаторству. Она уже срыла беседку, провела ирригационные работы на месте маленького прудика, извела крыжовник и посадила на его месте декоративный салат, который нельзя есть, а можно только обонять и осязать. Также Надя декорировала гостиную в собственном неповторимом стиле, и теперь дед Тихон не желает туда заходить. А когда его заставляют, вредничает и ко всем придирается.
Надя была второй женой старшего Квитков-ского, Антона. Он приезжал сюда на все лето на том основании, что был и остается отцом Игоря. И то, что здесь постоянно обретается его первая жена Зоя, а сама дача принадлежит ее родителям, еще ни разу его не остановило.
Зоя же, мать Игоря и Валерия, регулярно навещала родителей и обоих сыновей. Конечно, На-дины нововведения ей не нравились, и на этой почве между дамами постоянно происходили стычки. По правде говоря, то, что Надя здесь хозяйничала, было большой наглостью с ее стороны.
— Ух ты! — воскликнула Маргарита, оглядев дом. — Прямо Фан… фан…
— Фантастика? — подсказал Вечерников. — Фонтенбло! — выговорила она наконец.
«Все-таки она изрядно нализалась», — решил он и нажал на кнопку звонка, мечтая, чтобы дверь открыл кто угодно, только не Ульяна. В доме имелась экономка, а при ней «девушка». Девушке было лет сорок, и ее габаритам мог бы позавидовать борец сумо, хотя специально ее никто не откармливал.
Мечтал он напрасно, потому что из-за двери раздалось грозное ворчание, как будто открывать шла большая собака. Сейчас Ульяна увидит их гостью и что-нибудь ляпнет. Она была грубая и бестактная, но сама об этом не догадывалась, поэтому ее никак невозможно было поставить на место.
Вечерников хмыкнул, и тут дверь наконец распахнулась, и Ульяна появилась на пороге с недовольной миной на лице.
— Привет, — сказал он. — Это я. А это наша гостья, невеста Игоря.
Повисла пауза, после чего Ульяна громко сказала:
— Ну и тощая! А страшная-то! Прямо жуть на ножках. Наверное, Игорь Антонович на ней из жалости жениться решил. Или потому, что она беременная. Вы беременная? Валерий Васильич, она, по-моему, еще и глухая. Глухая и беременная.
— Ульяна! — прикрикнул Вечерников.
А Маргарита со священным ужасом спросила:
— Кто это?
— Это наша помощница по хозяйству, — ответил тот, пытаясь сдвинуть вышеупомянутую особу с места. — Ульяна, принеси нам полотенце и халат и все, что нужно для ванны.
— Вы же сказали, что это невеста Игоря Антоновича, — буркнула та. — А собираетесь мыть ее!
— Я не собираюсь ее мыть.
— А как же вы сказали — принеси нам?
— Начинается, — закатил глаза Вечерников. — Иди лучше. Я сам разберусь. Мать здесь?
Ульяна будто обрадовалась, что поручение с нее сняли, и резво двинулась к столовой, поминутно, впрочем, оглядываясь на Маргариту.
— А как же! — ответила она. — Тут ваша матушка, куда ж она денется? С Надей сцепилась. Прямо умрешь от них: и собачатся, и собачатся.
— Еще бы, — пробурчал Вечерников. — У них один мужчина на двоих. Матери он принадлежал раньше, и теперь она в бешенстве, что не может им управлять. А Наде он принадлежит сейчас, и она задним числом его ревнует, потому что боится сравнений не в свою пользу.
— Мудрено вы говорите, — укорила его Ульяна. — Они просто дуры обе, и все.
— Не называй мою мать дурой, а то я тебя уволю, — пригрозил Вечерников.
— Хорошо, Надя дура. А ваша матушка — умней не придумаешь, — с непередаваемой интонацией ответила та.
Захмелевшая Маргарита, заплетая ногу за ногу, шла за ними. Больше всего на свете ей хотелось сесть где-нибудь в уголке и подремать. Однако до этого, судя по всему, еще далеко. Пройти незамеченными мимо двери, ведущей в столовую, им не удалось. Ульяна, добравшаяся до нее первой, распахнула обе створки и громовым голосом оповестила:
— Валерий Васильич привез Игоря Антоновича невесту — глухую и беременную.
— Ульяна!
Плохо соображающая Маргарита выглянула из-за ее спины и увидела накрытый стол под лампой на длинном шнуре. Тупоголовая ночная бабочка атаковала абажур, изо всех сил колотя крыльями. Скатерть, обшитая самодельными кружевами, свисала до полу, и на ней стояли белые круглобокие чашки и розетки с вареньем.
За столом сидели жильцы дома, а экономка Роза с большим фарфоровым чайником хлопотала вокруг них. После слов Ульяны все головы повернулись как одна. Маргарита увидела изумлённые лица и совершенно уже пьяным голосом пробормотала:
— Здрась-сь-те! Я Рита. Так давно мечтала с вами познакомиться…
— Мы, в общем-то, тоже, — ответила за всех красивая полная женщина, одетая, несмотря на поздний час и неофициальную обстановку, в деловой костюм. У нее были глаза Вечерникова, и Маргарита поняла, что это его мать. Его и Квитковского.
Поставив чашку на блюдце, женщина озабоченно сказала:
— Риточка, я мама Игоря, Зоя. У вас что-то случилось?
— Ее дом рухнул, — объяснил Вечерников. — Взрыв бытового газа. Мы должны о ней позаботиться.
— О, ну разумеется! — воскликнула другая женщина, сильно накрашенная и с двумя тощими косицами, лежащими на плечах. На вид ей было лет тридцать пять, но она изо всех сил молодилась. — Пусть Риточка у нас поживет до свадьбы.
Как потом выяснилось, это и была пресловутая Надя, вторая жена Антона Квитковского. Антон сидел тут же с пряником в руке. Он был еще больше похож на Пьера Ришара, чем его сын. Те же волосы, то же длинное лицо. Увидев его, хотелось немедленно улыбнуться, однако этот человек, кажется, был вовсе не расположен к улыбкам. Он постоянно поджимал губы, а разговаривая, обычно выбирал обвинительные интонации.
— Кто это? — неожиданно громко поинтересовался благообразный старик, возвышавшийся во главе стола. И подбородком указал на Маргариту.
— Жертва бытового газа, — громко пояснила Ульяна, намертво заткнувшая своим телом выход из столовой. — Она сбежала с места происшествия. А обломки ее дома сейчас разбирает кран.
— Разве мы все еще принимаем беженцев из развивающихся стран? — удивленно спросил старик. Вот он-то уж точно был глухой, как тетерев.
— Уже давно нет никаких развивающихся стран, — резко сказала Надя. — Они все развились и нас обогнали.
— Это невеста нашего Игорька, — ласково объяснила старику его жена, статная седая дама с пепельными волосами, уложенными красивой волной. — Я же про нее тебе говорила, Тиша.
Она сидела между мужем и своей дочерью Зоей, и ее спина была такой прямой, словно она носила корсет из китового уса. Крупный жемчуг на шее и в ушах делал ее похожей на стареющую актрису, и, пожалуй, именно из-за нее вся сцена чаепития походила на театральную постановку.
— Я Элина Аркадьевна, — улыбнулась она и тотчас повернулась к экономке: — Розочка, позаботьтесь о Рите. Ей нужно умыться, и вот, коленка у нее разбита. Сделайте повязку. А потом Риточка придет пить с нами чай, и мы познакомимся, как полагается.
— Не думаю, что она придет, — повел бровью Вечерников. — Она еле на ногах держится. Более тесное знакомство придется отложить до завтрака. Рита, пойдёмте.
Он взял ее за руку и потащил за собой, сообразив, что просто так она не двинется с места. Кажется, она сейчас просто заснет стоя, как измождённая лошадь.
— Такое происшествие, а Игорь, как назло, уехал в командировку! — донёсся до них из столовой Зоин голос.
Вечерников скрипнул зубами. Он был уверен, что его обязанность — довезти братнину невесту до дома. А там уж он сдаст ее на руки женщинам, и они сами будут с ней возиться. И вот вам! Женщины негласно признали, что он — ее опекун, и продолжают гонять чаи.