— Прошу, свободно, — сообщила она.
— Спасибо, — ответил незнакомец, занимая ее место. — Мне просто нужно позвонить.
— Конечно, — сказала Никки. — Я тоже звонила.
— Нет, вы явно курили. Это не очень полезно для здоровья, — возразил незнакомец, закуривая. — Вам лучше бросить.
— Вам тоже.
— Совершенно верно. Мне только кажется или тайком курить намного приятнее?
— Намного, — согласилась Никки. В школьном возрасте она курила в парке за домом, и каждый раз, когда в окне мелькал силуэт мамы или папы, у нее зашкаливал адреналин. — Особенно когда предки в пределах видимости.
— Когда-нибудь попадалась?
— Нет, а ты?
— О да.
Незнакомец глубоко затянулся и устремил взгляд вдаль. Никки исподтишка наблюдала за ним. Попытка парня напустить на себя таинственность показалась ей глупой, но, как ни странно, понравилась.
— Я Никки.
— Джейсон.
Девушка удивленно подняла бровь.
— Так вот какие имена дают пенджабским мальчикам в Америке?
— Кто сказал, что я американец?
— Значит, канадец? — предположила Никки. Она определенно уловила акцент.
— Американец, — признался Джейсон. — И пенджабец. И сикх, само собой, — он кивком указал на храм. — А ты?
— Британка, пенджабка, сикх, — ответила Никки. Давненько она так не представлялась. «Интересно, — подумала девушка, — вдовы тоже относят к ней все эти определения? И в какой пропорции?»
— А как твое настоящее имя? — спросила она у Джейсона.
— Джейсон Сингх Бхамра, — Джейсон прищурился. — Похоже, ты удивлена.
— Я была уверена, что Джейсон — англизированная версия твоего настоящего имени.
— Родители назвали меня так, чтобы американцы тоже могли выговорить. В этом отношении они были дальновидны. Как и твои, насколько я понимаю.
— Увы, нет, — ответила Никки. — Я никогда не представляюсь полным именем. Оно фигурирует только в моем свидетельстве о рождении. Меня никто так не зовет.
— Начинается на «Н»?
— Все равно не угадаешь.
— Навиндер?
— Нет, — Никки уже жалела, что соврала насчет своего имени. Ей просто захотелось поинтересничать: «Никки» — это так заурядно. Она была младшей дочерью, и родители решили, что и так сойдет.
— Наджпал?
— Вообще-то…
— Нагиндер? Навдип? Нариндер? Нилам? Наушил? Навджхот?
— Нет, — призналась Никки. — Я пошутила. Никки — мое настоящее имя.
Джейсон улыбнулся и сделал очередную затяжку.
— Ну вот, упустил хорошую возможность. Я хотел сказать: «Если угадаю, ты дашь мне свой номер?»
«О боже! — подумала Никки. — До чего банально!»
— Ну, очевидно, никто не откажется от попытки подцепить девчонку в темном закоулке.
Джейсон протянул Никки сигаретную пачку.
— Еще по одной?
— Нет, спасибо, — сказала она.
— Так что насчет номера?
Никки помотала головой. Инстинктивно. Она знать не знает этого Джейсона Бхамру. Девушка снова украдкой взглянула на собеседника и заметила небольшую ямочку у него на подбородке. А он ничего, симпатичный.
— Дело принципа, — объяснила Никки, надеясь, что он будет настаивать. — Мы же в храме.
— Черт, — усмехнулся Джейсон. — У тебя есть принципы!
— Имеются кое-какие. Я подумываю добавить в их список «Не курю», но пока что не получается.
— Это почти невозможно, — согласился Джейсон. — Несколько лет назад я пытался бросить курить, а в итоге решил бросить пить. Думал, разделаюсь хотя бы с одной вредной привычкой — и будет мне счастье.
— Ты не пьешь?
— Продержался целую неделю.
Никки расхохоталась. И тут ее осенило.
— Бывал когда-нибудь в пабе «О’Райлис» в Шепердс-Буше?
— Не-а. Зато я бывал в саутолльском пабе на Бродвее. Ты знала, что там можно расплачиваться рупиями?
— Какой смысл, если зарплата в фунтах!
— Верно. Так, значит, паб «О’Райлис»…
— Рупии не понадобятся. Я хожу туда почти каждый вечер. На работу, а не потому, что алкоголичка.
Джейсон расплылся в улыбке.
— На этой неделе тоже работаешь?
— Почти каждый вечер, — ответила Никки. Уходя, она ощущала спиной его взгляд.
— Никки! — окликнул ее Джейсон. Девушка обернулась. — Это сокращение от Николь?
— Я действительно просто Никки.
Девушка сдерживала улыбку, пока не скрылась из виду. По коже у нее бежали мурашки, словно она шагала сквозь легкий туман.
— Я записала историю Манджит, — объявила Шина, как только Никки вошла в класс. — Ту самую, которую она рассказывает сама себе перед сном.
— Прекрасная история, — заявила Притам. — Вчера Манджит поведала мне ее на рынке.
Манджит сконфуженно отмахнулась от похвалы. Шина протянула Никки три усеянные каракулями страницы.
— «Смотрины, — прочитала Никки. — Плоская темная родинка у Сони… э-э… на по…» — девушка сощурилась.
— У Суниты, — поправила ее Манджит. — На подбородке.
— Простите, — Никки стала водить пальцем по буквам гурмукхи, точно пытаясь их распутать. — «Плоская темная родинка у Суниты на подбородке напоминала грязное метро. Когда она была котенком, ее отмели…»
Что-то не то. Девушка растерянно посмотрела на женщин.
— Эй, — воскликнула пораженная Притам. — Что ты делаешь с ее рассказом?
— Изо всех сил пытаюсь его прочесть.
— Дай ей время. Не надо ждать, что Никки сумеет с лёту разобрать гурмукхи. Она ведь не из Индии, — заметила Шина.
— Я говорю лучше, чем пишу, — призналась Никки.
— Да ты вообще по-пенджабски ни бе ни ме, — фыркнула Притам. — В прошлый раз ты показала нам букву «С» — «собака», а потом перевела: «кутти» вместо «кута». Это же ругательство! А ты еще повторяла: «кутти, кутти».
— Как будто обзывала нас суками, — объяснила Шина по-английски.
— Простите, — пробормотала Никки. — Шина, ты сумеешь разобрать собственный почерк?
Шина взглянула на листок и пожала плечами.
— Я торопилась, когда записывала.
Манджит робко подняла руку.
— Я знаю свой рассказ наизусть.
— Тогда валяйте, — сказала Никки.
Манджит сделала глубокий вдох и выпрямилась.
Смотрины
Плоская темная родинка на подбородке Суниты напоминала грязное пятно. Когда она была ребенком, ее отвели к местной гадалке, которая предрекла, что родинка принесет много бед.
— Большая родинка — точно третий глаз, — объяснила гадалка. — Девочка будет отличаться буйным воображением и чрезмерной разборчивостью.
Предсказательница не ошиблась. Сунита нередко витала в облаках и очень быстро выносила суждения об окружающих. Когда девушка достигла совершеннолетия, ее матери Далприт пришло на ум, что дочь могла бы повысить свои шансы на замужество, если бы ей предоставили возможность выбирать между двумя достойными женихами из приличных семей. И вот Далприт договорилась, что Дхаливалы познакомятся с Сунитой во вторник, а Рандхава — в среду. Однако в последний момент поезд Дхаливалов задержался, и они сообщили, что смогут прийти только в среду. Мать Суниты запаниковала. Она не могла отменить их визит. С другой стороны, было бы невежливо переносить встречу с другим семейством.
Сунита узнала об этой накладке, потому что подслушала, как мать делится с благонадежной соседкой:
— Если бы моя дочь пользовалась спросом, у меня, наверное, была бы возможность торговаться. Но Сунита со своей безобразной родинкой — незавидное приобретение. Придется как-то выкручиваться, чтобы эти семьи не проведали друг о друге. У меня нет выбора.
Хотя слова матери причинили Суните боль, девушка понимала, что та права. Родинка и впрямь ее не красила. В школе это уродливое пятно служило мишенью для издевательств жестоких девчонок, а ныне отвлекало внимание потенциальных женихов от ее прекрасных черт. Все карманные деньги Сунита тратила на дорогие кремы, чтобы высветлить родинку, но кремы не помогали. Ее единственной надеждой было выйти замуж за богача, который сможет оплатить операцию по удалению. По этой причине Суните не терпелось поскорее познакомиться с женихами. Но, не желая отдавать свою судьбу в руки посторонних людей, она выдвинула блестящую идею.
— Мама, давай примем обе семьи одновременно, но в разных комнатах. Рандхава могут расположиться в гостиной, а Дхаливалы — на кухне. Пока ты общаешься с одними, я буду разливать чай другим. А потом поменяемся местами.
План был безрассудный, но он мог сработать. Состоятельная семья Суниты занимала просторный дом. И в кухне, и в гостиной стояли большие столы, за которыми можно было с удобством разместить гостей. Далприт согласилась, поскольку не могла предложить ничего лучше. Бедная женщина уже не чаяла выдать дочь замуж. Говорят, женщина без мужа — что лук без стрелы. Далприт соглашалась с этой пословицей, но полагала, что мужчина без жены и того хуже. Взять хотя бы их соседа. Он уже седеет, а до сих пор ходит в холостяках. Окружающие прозвали его Профессором, потому что он тратил все свое время на чтение, но Далприт считала его маньяком. Однажды, когда Сунита развешивала на веревке во дворе постиранное белье, Далприт заметила, что сосед наблюдает за девушкой из окна верхнего этажа. Когда Сунита выйдет замуж, он, конечно, сообразит, что неприлично так пялиться?
Настал день смотрин. Далприт разбудила Суниту и строго наказала ей запудрить родинку дорогой пудрой песочного оттенка, соответствовавшего тону кожи. «Ну и что это даст? — тотчас спросила себя девушка. — Рано или поздно жених все равно увидит». Тем не менее она замаскировала уродливое пятно.
Из окна спальни Сунита подсмотрела, как в дом входят Дхаливалы. Она мельком увидела их сына. У парня были широкие плечи и небольшая бородка, но тут до нее донесся голос жениха — такой высокий, что его можно было принять за голос его матери. Пока девушка готовила чай, она услышала, что на пороге появились Рандхава. Она вышла в гостиную с подносом сластей и украдкой оглядела второго жениха. У того были ласковые серые глаза, но из-под рубашки болезненно выпирали костлявые плечи. Он вовсе не мужественный красавец, о котором она мечтала. Сунита снова отправилась на кухню, вежливо извинившись перед Рандхава.