Минди перезвонила.
— С каких пор ты носишь курты? — осведомилась она.
— С тех самых, как наткнулась на вещевой рынок в Саутолле, где их продают гораздо дешевле, чем в любом лондонском магазине винтажной одежды.
— Голубовато-зеленая, крайняя слева, лучше всего.
— Не бордовая?
— Мне она как-то не очень. Черная тоже ничего, серебряная вышивка на воротничке хороша. Можешь и на меня купить?
— Что, будем носить одно и то же, как одевала нас в начальной школе мама?
Минди застонала.
— Это было ужасно, правда? Все спрашивали, не двойняшки ли мы.
— А когда мы умоляли ее перестать это делать, она заявляла, что мы неблагодарные девчонки. «У некоторых детей вообще нет одежды!»
Мысль о голых детях доводила Никки и Минди до истерики.
Брезентовая крыша торговой палатки начала провисать под тяжестью дождя. Никки принялась растирать замерзшие руки. У соседнего прилавка с горячим чаем выстроилась очередь.
— А что еще у них есть на этом рынке? — спросила Минди.
— Кое-какие продукты, пара ларьков с масалой и индийскими сластями, — стала перечислять Никки, оглядываясь по сторонам. — Есть женщина, которая может покрасить стразы в цвет твоего наряда. Есть целый ряд со свадебными побрякушками, а еще я заметила парня с попугаем, достающим из шляпы счастливые билетики.
От киоска к киоску бродили женщины, крепко зажав под мышками сумочки. Чуть раньше Никки очутилась рядом с компанией старух, обсуждавших баклажаны. К ее разочарованию, выяснилось, что они всего лишь делятся рецептами.
Из телефонный трубки донесся ужасный грохот.
— Ты уже на работе? — спросила Никки.
— Только собираюсь. Я изучаю пробники косметики, которые Кирти дала мне для сегодняшнего вечера. Не могу выбрать между двумя подводками.
— Ведь это важнее для тебя, чем для парня, правда? Он, скорее всего, и не заметит разницы.
— Вообще-то на этой неделе я встречаюсь только с женщинами, — сообщила Минди.
— В таком случае тебе нужно заранее выяснить, проводят ли в гурдваре лесбийские свадьбы.
Грохот прекратился.
— Кажется, я тебе об этом уже говорила.
— Думаю, я бы запомнила.
— Итак, на доске объявлений в храме удача мне не улыбнулась. Я решила получить пробное членство на сайте «Сикхская сваха». Он гораздо скромнее, чем я ожидала, и вдобавок там можно настроить очень строгие фильтры.
— И ты решила, что у твоего мужа должна быть вагина? — спросила Никки, на мгновение забыв, где находится. Торговец в тюрбане пошатнулся, словно его подстрелили. — Извините, — одними губами произнесла девушка. Устыдившись своего поведения, в качестве компенсации она указала на все три блузки и показала ему большой палец. Торговец кивнул и положил их в тонкий мятый синий пластиковый пакет.
— На сайте «Сикхская сваха» есть возможность сначала познакомиться с родственницами жениха, а уж потом с ним самим. Попьешь с ними кофейку, и если вы поладите, они представят тебя своим братьям, племянникам или сыновьям.
Звучало просто кошмарно.
— Подумай, какая это нервотрепка, — воскликнула Никки. — Тебя будут изучать под микроскопом.
Не говоря уже о том, какая жуть войти в семью, где жену мужчине подбирают его сестры и матери.
— Никакой нервотрепки, наоборот, — возразила сестра. — Если я выйду замуж, все равно буду проводить массу времени со своими новыми родственницами. Вполне понятно, что они хотят проверить меня на совместимость.
— Тогда я тоже смогу проверять твоих женихов? — спросила Никки. — И налагать вето на тех, кто меня не устроит? Или обратный способ не действует? Если честно, Минди, твой план ужасен. На мой взгляд, уж лучше бы ты знакомилась с самыми отталкивающими типами с храмовой доски объявлений, чем встречаться с этими тетушками с «Сикхской свахи».
На заднем плане снова послышался грохот.
— Пожалуй, я возьму сливовую подводку, — сказала Минди. — Она тоньше. И производит более выгодное впечатление. — Оно явно давала сестре понять, что не нуждается в советах. — Потом расскажу, как все прошло.
— Удачи, — пробормотала Никки. Сестра попрощалась и отключилась. Никки расплатилась с продавцом и, встав в очередь за чаем, стала наблюдать, как люди под усиливающимся ливнем бросились врассыпную. Она прижимала к груди пакет с блузками. Минди, похоже, и не догадывалась, что Никки нравилось одеваться одинаково. Она втайне грустила, когда сестры добились, чтобы мама признала за ними право на индивидуальность.
Арвиндер и Притам не разговаривали друг с другом. Они явились на занятие с разницей в десять минут и сели в противоположных концах класса. Между ними на столе лежали сумочка, мобильный телефон и блокнот Шины, но самой Шины не было. Манджит тоже куда-то запропастилась.
— Давайте подождем остальных, — сказала Никки. Она улыбнулась Арвиндер, но та отвела взгляд. Притам теребила кружевной край своей дупатты. Напряженное молчание напомнило Никки о первых минутах знакомства с этими вдовами. Она покосилась на место, где когда-то сидела Тарампал, усердно обводя пунктирные буквы в прописи.
— Я здесь, здесь, — задыхаясь, воскликнула Шина, входя в комнату вместе с тремя женщинами. — Это Танвир Каур, Гаганджит Каур и жена покойного Джасджита Сингха. Мы зовем ее просто Биби. Они хотели бы записаться в наш кружок.
Никки оглядела женщин. Танвир и Гаганджит на вид было под семьдесят, а Биби по возрасту приближалась к Арвиндер. Все трое были одеты в белое.
— Вы все приятельницы Шины? — спросила Никки. Женщины кивнули. — Вот и хорошо. Значит, вам известно, чем мы тут занимаемся.
Не хватало ей очередных желающих изучать английский язык, вроде Тарампал.
— Я до сих пор говорю людям, что хожу в кружок, чтобы усовершенствовать свой английский, — сказала Шина. — За исключением тех случаев, когда полностью им доверяю. — И она улыбнулась новым ученицам.
Арвиндер заметила из своего угла:
— Однако нельзя же надеяться, что все твои подруги заслуживают доверия. Люди, с которыми ты поделишься, могут сболтнуть об этом тем, кто не умеет хранить тайну.
Биби возмутилась:
— Я умею хранить тайны!
— Она лишь имеет в виду, что мы должны быть осторожны, — заверила Биби Шина.
— Вам всем здесь очень рады. Просто мы должны быть уверены, что нас не разоблачат, — сказала Никки. После поездки на рынок, переходя Бродвей, она заметила трех молодых пенджабцев, которые прохаживались по автобусной остановке и издевательским тоном напоминали школьницам, чтобы те ехали прямо домой.
Притам, готовая вступить в разговор теперь, когда кроме нее и Арвиндер появились другие женщины, изучила расшитый бисером подол новой блузы Никки.
— Мне нравится, как ты одета, — заметила она.
— Спасибо, — ответила Никки. — Бретельки лифчика уже не видны.
— Да. Очень мило, — сказала Гаганджит. Внезапно ее лицо исказилось, глаза выпучились, губы раздвинулись, обнажив вставные челюсти. Она издала оглушительный визг. Оглядевшись по сторонам, Никки поняла, что никто, кроме нее, не испугался.
— Будь здорова, — сказала Арвиндер.
— Так вы чихнули? — спросила Никки.
— Выздоравливаю после простуды. Все выходные чихала и кашляла, — сообщила Гаганджит.
— Сейчас ходит грипп, — объявила Притам. — Утром я видела в храме Манджит, она сказала, что сегодня не пойдет на занятия. Наверное, ей тоже нездоровится. Выглядела бледной. Тебе надо принять что-нибудь от простуды, Гаганджит.
— Я выпила чай со специями. Положила туда побольше фенхеля.
— Я имею в виду, необходимо принимать лекарства. Ты ведь живешь рядом с аптекой Буби Сингха?
— Бобби Сингха, — поправила ее Шина.
— У этого Буби слишком дорого, — пожаловалась Гаганджит.
— У кого-нибудь из наших новых участниц есть история? — осведомилась Никки, чтобы беседа больше не уходила в сторону. Расширять состав кружка было рискованно еще и по этой причине. Перед тем как приступить к рассказам, женщины часто обменивались сплетнями: какого цвета ленгу[24] надела на свадьбу внучка подруги; в котором часу в воскресенье, когда произошел сбой в расписании, пришел на рынок автобус; что за растяпа перепутала недавно в храме сандалии и, по слухам, надела другую пару, запустив таким образом череду краж, потому что люди вынуждены были надевать взамен своей чужую обувь.
— Никки, погоди немного, ладно? Мы ведь только знакомимся с нашими новыми друзьями, — сказала Арвиндер. — Я слышала, Кулвиндер уехала в Индию. Это означает, что мы можем задерживаться подольше.
— И шуметь побольше, — вставила Шина.
— Не думаю, что отсутствие Кулвиндер — повод расслабиться, — возразила Никки, хотя чувствовала себя гораздо свободнее, зная, что кабинет дальше по коридору целый месяц будет пустовать. — Я бы не хотела засиживаться допоздна. Мне нельзя опаздывать на электричку.
— Ты поздно вечером возвращаешься домой на электричке одна? Где ты живешь? — спросила Биби.
— В Шепердс-Буше.
— Где твой дом? Далеко от рынка?
— Я живу не в Саутолле, а в Западном Лондоне.
— Тут безопасно, — заявила Биби. — Я постоянно гуляю вечерами.
— Ты можешь себе это позволить, потому что старуха, — заметила Танвир. — Чего может хотеть от тебя негодяй, прячущийся в кустах?
— Так уж вышло, что у меня большая пенсия, — фыркнула Биби.
— Танвир имеет в виду, что тебя не изнасилуют, — пояснила Шина. — Молодые женщины должны бояться именно этого.
— Что-то подобное произошло с Кариной Каур? — спросила Танвир. — Я видела анонс передачи к годовщине ее убийства. Это случилось за несколько лет до того, как мы перебрались сюда из Индии. Честно говоря, если бы я знала, что такое может грозить в Лондоне нашим девушкам, мы бы вообще сюда не поехали.
При упоминании имени Карины в комнате воцарилась напряженная тишина. Прошла минута, вдовы, казалось, ушли в свои мысли, и Никки острее, чем обычно, ощутила, что она здесь чужая. Девушка оглядела женщин и заметила явное напряжение на лице Шины.