— Предпочитаю, чтобы они услышали это от меня. Как только ты встанешь на мою защиту, они удостоверятся, что были правы.
— Тогда ладно, — сдался Сэм. — Главное, чтобы ты знала: я взял тебя, потому что на тебя можно положиться. Ты хороший работник. Я сразу это в тебе разглядел.
— А мой научный руководитель на юридическом говорил совсем другое. Он без конца твердил, что я принципиально не желаю себя утруждать.
— Ты понимала, на что не хочешь тратить свое время. Это само по себе ценное качество. Если честно, я жалею, что не прислушался к себе получше, прежде чем открывать этот паб. Сейчас мое заведение потихоньку разваливается, и я хотел бы любить его намного сильнее, поскольку мне придется выложить кругленькую сумму, чтобы придать ему пристойный вид.
Никки никак не могла избавиться от стыда за свою вспышку. Она полезла в сумку и достала оттуда визитку подрядчика Тарампал.
— Сэм, если тебе интересно, есть одна бригада — вполне бюджетная, я полагаю, потому что они делали ремонт у одной моей знакомой в Саутолле.
Сэм взял карточку и присвистнул.
— Шутишь? Бюджетная бригада? Знаю я эту фирму. Звонил им как-то узнать расценки, когда хотел заново отделать туалеты. Дерут не по-божески.
— В самом деле? — спросила Никки, забирая визитку и внимательно изучая ее. Как же одинокая Тарампал, не имеющая доходов, потянула ремонт? — Слушай, Сэм, эти финансовые трудности не повлияют на мою работу?
Сэм помотал головой.
— Мое мнение — ты можешь работать здесь вечно.
Никки с облегчением улыбнулась.
Сэм добавил:
— Но это не значит: обязана. Ты должна попробовать что-нибудь другое, Никки. С твоими-то мозгами и умением ладить с людьми!
— Что-нибудь другое? Я до сих пор не поняла, что именно.
— Рано или поздно разберешься, — Сэм вздохнул и обвел кабинет блуждающим взглядом. — Если б мне сейчас было чуть за двадцать, я бы все сделал по-другому. Паб я унаследовал от отца, потому что это было готовое занятие для меня; не будь его — открыл бы прокат велосипедов на каком-нибудь пляжном курорте. А теперь я прикован к этому месту. Поначалу меня просто перло — и от того, что я пошел по стопам отца, и вообще, — но как только новизна прошла, «О’Райлис» стал для меня просто местом работы. Думаю, с велосипедами все было бы иначе, но пока паб существует, я должен быть здесь, — он пожал плечами. — Обязательства, понимаешь?
Танцы под дождем
Он любил подолгу принимать душ, чтобы смыть с себя напряжение тяжелой смены. Жена жаловалась, что никогда его не видит; с утра он торопился на работу, а вечера тратил на то, чтобы смыть с себя грязь и пот из-за работы в шахте. Им приходили баснословные счета за воду, и к тому времени, когда мужчина заканчивал водные процедуры, горячая вода тоже заканчивалась.
— Ничего не поделаешь, — настаивал он. — Это единственный способ расслабиться.
Жена обижалась.
— Есть и другие способы расслабиться, которыми мы можем наслаждаться вдвоем, — напомнила она как-то раз и вышла, а мужчина растерянно посмотрел ей вслед. Потом пожал плечами, отправился в ванную и стал раздеваться. Он чувствовал ноющую боль в мышцах и напряжение в плечах.
Мгновение спустя дверь ванной распахнулась. На пороге стояла жена в одном полотенце. Мужчина начал понимать, что она имела в виду, но ему по-прежнему хотелось побыть одному. Он отмахнулся от жены, упрекая ее, что она мешает ему. Жена не обратила на его протесты никакого внимания. Она отпустила руки, и полотенце соскользнуло вниз. Когда оно упала на пол, мужчина невольно взглянул на тело жены и попытался вспомнить, когда в последний раз видел ее совершенно обнаженной. Он отвернулся, чтобы включить душ, и почувствовал, как она обняла его сзади, прижавшись твердыми сосками к его голой спине. Струи воды хлестали им в лица, словно супруги танцевали под дождем, хотя вообще-то двигались они очень медленно. Ее нежные руки плавно пробегали по его коже, стирая песок и грязь, налипшие на него в недрах земли, где не было даже такой роскоши, как глоток чистой воды после мучительно жаркого дня. Мужчина ощутил трепет, когда жена наклонилась и стала нежно поглаживать его огромную дубинку. Она целовала его лицо, губы, шею. Чем быстрее и прерывистее он дышал, тем энергичнее становились ее ласки. Он вложил свой мужской орган в ее ладонь. Другой рукой она обняла его и легонько царапала ногтями его спину. В сверкающих брызгах воды кончики ее пальцев нашептывали его телу слова любви. Внезапно мужчина с гортанным стоном содрогнулся под ее рукой.
— Мы никогда такого не делали, — выдохнул он. Женщина улыбнулась и зарылась лицом в его волосы. Они много чего еще не делали.
Теперь пришло время вернуть жене долг, и мужчина был очень внимателен. Она прижалась спиной к стене и раздвинула ноги. Муж лизнул тугой бутон внизу ее тела. Струи воды продолжали падать на них. Ноги женщины дрожали от одуряющего наслаждения, и она вцепилась мужчине в волосы, чувствуя, как по мере приближения разрядки ее нутро испускает все более мощные волны тепла. То было почти болезненное ощущение: кожу покалывало от капель воды, каждая клеточка тела внезапно стала чувствительной и осязаемой. Женщина громко вскрикнула.
— Не останавливайся, — простонала она. — Не останавливайся.
И он не остановился.
Кружок дружно зааплодировал. Притам залилась краской. Для нее это необычная история, подумала Никки и вдруг сообразила, что не хватает одной детали.
— А как зовут супругов в вашем рассказе?
— У них нет имен.
— О, надо дать им имена, — заметила Арвиндер жалостливым тоном, словно уговаривала Притам дать ребенку конфетку.
— Джон и Мэри, — сказала Притам.
Последовал взрыв смешков и протестов.
— Дай им пенджабские имена. Или по крайней мере индийские, — посоветовала Биби.
— Я просто не могу представить, чтобы индийцы вытворяли такие вещи, — заявила Притам.
— А как, по-твоему, появляются дети? — осведомилась Арвиндер.
— Но ведь эта пара не детей делает, — возразила Притам. — Они всего лишь ублажают друг друга.
— Откуда ты взяла сюжет? — спросила Танвир, с прищуром посмотрев на Притам.
— Из головы, — ответила та.
Танвир повернулась к Никки.
— Никки, как это называется, когда обнародуешь под своим именем произведение, которое изначально тебе не принадлежит? За такое могут и из университета выгнать: на этом поймали сына Сатприта Сингха. Есть такое английское слово.
— Плагиат, — сказала Никки.
— Точно. Я его запомнила, потому что никто не знал, что оно означает; сам Сатприт Сингх недоумевал. Он не думал, что за списывание нескольких абзацев из библиотечной книжки так жестоко накажут. «Мой сын использовал свои мозги», — все твердил он. Но англичане очень щепетильны насчет истины. Притам, ты плагиаторша, — заключила Танвир, произнеся последнее слово с забавным акцентом.
— С ума сошла? — огрызнулась Притам, но виду нее был слегка встревоженный. — Я не умею читать по-английски. Откуда я могла взять эту историю?
— Пятьдесят шестой канал, час ночи.
Присутствующие начали украдкой переглядываться. Никки не нужно было спрашивать, что идет по Пятьдесят шестому каналу в час ночи: понимающие улыбки вдов говорили сами за себя.
— Вчера показывали фильм про влюбленную пару. Приходит домой мужчина в ярко-оранжевом жилете (он шахтер или что-то в этом роде), лопочет по-английски, и жена ведет его в ванную. Там они занимаются именно тем, что ты описала.
— Он лопотал не по-английски, — поправила Арвиндер. — На английский было не похоже; по-моему, это был французский или испанский язык.
— Лучше всех немцы, — неожиданно вставила Биби. — У них такие дюжие мужчины.
— Твоя тайна раскрыта, Притам, — усмехнулась Танвир.
Притам смутилась.
— По индийскому каналу ночью смотреть нечего, — сказала она.
— Может, пойдем дальше? — предложила Никки.
— У меня готово продолжение истории, — сообщила Танвир.
— Той, что про Риту и Миру? — уточнила Арвиндер. Танвир кивнула.
— Да, пожалуйста, расскажи нам, что было потом, — попросила Биби.
Рита подвела Миру к кровати. Простыни со вчерашней ночи остались слегка помятыми, но Мира не стала отчитывать невестку за то, что та не застелила постель. Женщина ощутила сильную, горячую пульсацию между бедер, когда, следуя приказаниям Риты, легла на кровать и закрыла глаза. Дыхание Риты обжигало ей кожу. Они страстно поцеловались, поигрывая языками. Расстегнув на Мире блузку, Рита нежно прикусила ее соски через ткань лифчика. Мира стиснула зубы. Близость этой юной красавицы, раздразнившей ее плоть, вызывала у Миры желание кричать от экстаза, но она знала, что впереди еще больше наслаждения. Рита погладила нежный персик между ног Миры. От него исходил такой жар, что Рита поняла: женщина готова. Она сорвала с Миры одежду и запустила пальцы в ее влажное, набухшее нутро. Мира разрыдалась от восторга. Ее всхлипы перешли в низкие стоны в такт мерным движениям Риты. Девушка мягко вращала пальцами, подготавливая Миру к тому, что скоро должно было случиться. На прикроватной тумбочке лежал глиняный фаллос. Мира время от времени поглядывала на него. Девушка помотала головой.
— Не сейчас, — твердо сказала она. Рита понимала, что жестоко оттягивать удовольствие этой женщины, которая так сильно его желала, но хотела продлить ее теперешние ощущения. Сейчас она обладала огромной властью над Мирой и могла заставить ее делать все, что угодно. То, как Рита управится с этим, может определить всю ее дальнейшую жизнь в этом доме.
Рита отстранилась от Миры и достала из ящика комода бутылку кокосового масла. В первую ночь они с мужем вместе пользовались кокосовым маслом, и иногда, чтобы удивить супруга, молодая жена натиралась с ног до головы, а потом ждала его в постели, обнаженная и блестящая. Теперь она медленно разделась перед Мирой, которая жадно следила за каждым ее движением, затем взяла бутылку с маслом в руки и медленно натерла им грудь, живот и бедра. Рита прекрасно сознавала, как сексуально она выглядит: богиня с сияющей бронзовой плотью. Она вернулась в постель и потянулась за глиняным фаллосом, а потом стала катать его по телу от шеи до живота, пока тот не стал скользким от масла. Мира наслаждалась зрелищем. Повернувшись на бок, она завороженно следила за Ритой.