В середине апреля Наталья Степановна сообщила, что подобрала второй состав группы и хочет подготовить совместный номер «старичков» и молодёжи для заключительного концерта. По её задумке во время звучания прощальной песни, выпускники должны были передать инструменты новичкам, а Оля Макухина микрофон новой солистке, чтобы последний куплет исполнялся другим составом. У преподавателя было чутьё на таланты. Ребят она выбрала стоящих. Начались совместные репетиции. Помнишь, как тебе нравилось обучать молодняк? Пацаны смотрели восхищёнными глазами, ловили каждое слово, слушали, буквально открыв рты. Только с солисткой Наталья Степановна не могла определиться. Она приводила на прослушивание девочек из школьного хора, но так никого и не выбрала. Лишь сокрушённо вздыхала: «Нет нашей Оленьке замены». В ответ Ольга довольно фыркала и ходила с гордо поднятой головой.
Перед майскими праздниками вслед за музыкальным руководителем в актовый зал, где проходили репетиции, вошли три девчушки. Высокие, нескладные. Длинные ноги, будто деревянные, подгибались от страха в коленях, тонкие руки болтались как на шарнирах. В школьной форме они казались похожими, если бы не разный цвет волос. Одна была блондинкой, вторая – брюнеткой, а у третьей волосы отливали медью. «Что это за воробышки к нам залетели?» – хмыкнул ударник Макс. Наталья Степановна спокойно объяснила, что у седьмого класса закончились уроки, а подготовка к конкурсу художественной самодеятельности начнётся после репетиции ансамбля, поэтому девочки подождут здесь. «Точно! – воскликнул Макс и выдал виртуозную дробь. – У малявок ведь фольклорный фестиваль». Ты взял несколько аккордов на гитаре. Девчушки смотрели с нескрываемым восторгом.
На следующую репетицию семиклассницы пришли снова. Макухина недовольно скривилась:
– Наталья Степановна, они постоянно будут в зале торчать?
– Оль, а давай мы их за твоей спиной поставим. Будешь с подтанцовкой, как настоящая звезда эстрады. И глаза малявки не будут тебе мозолить, – заржал Макс.
– Отстань! Не нужна мне подтанцовка. Не буду я с этими пигалицами петь!
– На себя посмотри, – буркнула блондиночка Маша. – Тоже мне королева нашлась! Всё равно скоро корону сдашь.
– Что ты сказала? Ну-ка повтори, – зашипела Ольга.
– То, что слышала! На второй год ведь не останешься?
– А воробышку палец в рот не клади! – Макс веселился от души, глядя на перепалку.
– Так, успокоились все! – Наталья Степановна громко хлопнула в ладоши. – Идея, Максим, у тебя хорошая. Попробуем поставить девочек в качестве подтанцовки. Маша, Вера, Марина, вы согласны?
Конечно, они были согласны. Нужно было видеть, как горели детские глаза. Разве что не прыгали девчушки от счастья. Двигались они сначала нескладно, смущались, но быстро освоились. Ритм ловили на лету. Ты их даже похвалил. Из-за этого Ольга надулась и весь вечер выносила тебе мозг, будто ты был в чём-то виноват. Помнишь?
Настал день фольклорного фестиваля. Музыкальный руководитель сказала, что группа – это команда, и вы должны поддержать юных участниц. Ольга фыркнула, что обойдутся без неё, и не явилась к назначенному часу.
Актовый зал, украшенный шарами и флагами, был полон. Сменялись артисты и чтецы. Вы с нетерпением ожидали выступления воробышков. Так ведь прозвали новеньких с лёгкой руки Макса?
Под задорную мелодию на сцену выскочили ребята в кубанках и казачьей форме. Следом вышли, пританцовывая, девчонки в ситцевых парочках. И не было в их плавных движениях никакой скованности. Чистые, сильные голоса взмыли легкокрылыми птицами.
Зал взорвался бурными аплодисментами. Дородная тётка из отдела образования утирала слёзы белым платочком. Ты сидел ошалевший. Макс пихнул в бок локтем: «Не, ты это видал, Безымянный? Малявки-то наши каковы! Всех воробышки сделали!»
На следующей репетиции группы вы с жаром обсуждали выступление школьного фольклорного ансамбля. Девчонки сидели пунцовые от свалившегося на них внимания и похвалы. Ольга молчала и теребила пояс. Ты спросил у преподавателя:
– Наталья Степановна, а может, юное трио исполнит последний куплет прощальной песни? Солистку-то всё равно не нашли.
Она загадочно улыбнулась и ответила:
– Мне хотелось, ребята, чтобы вы сами приняли это решение.
С того дня Маша, Вера и Марина стали полноправными членами группы. Они не пропускали ни одной репетиции, поддерживали любые идеи. Второй состав успел не только прощальную песню выучить, но и поставить пару новых номеров. Ольга, казалось, смирилась. Но при любом удобном случае высказывала, что это с твоей подачи пигалицы вдруг стали певицами. Сначала ты молчал, а потом стал огрызаться. В отношениях наметилась трещина.
Да, ещё это признание. Помнишь, как ты нёс на руках первоклашку с огромными белыми бантами? Девчушка с тонкими косичками что есть мочи трезвонила колокольчиком. Серебряный звон отзывался в голове набатом.
Последний звонок.
Заключительный концерт.
Прощальная песня.
И уже не вы, а ребята из второго состава складывают инструменты. Но ты улыбался, хоть на глаза наворачивались слёзы. Маришка вложила тебе в руку клочок бумаги с нарисованными сердечками. Покраснела и убежала. Ты развернул тетрадный листок и минут пять пялился на слова, написанные ровным девичьим почерком. Не мог сообразить, что с этим делать. Тебя окликнула Ольга. Пальцы нервно смяли лист и сунули в задний карман. А потом вы пошли в парк. Среди нежной зелени сладкий аромат акаций и магнолии дурманил. Поцелуи кружили голову. Оленька прижалась к тебе. Её руки скользили по спине, пояснице, нырнули в карманы твоих брюк…
Ах, какой был скандал, когда она прочитала ту злополучную записку!
Словно на беду, в конце аллеи показалась тонкая фигурка. Почему в тот вечер она оказалась в парке одна, без подружек? Ты смотрел, а сердце трепыхалось в предчувствии неотвратимой катастрофы. На тебя двигался танк, а не девочка-подросток. Ты хотел закричать, остановить. Но тебя опередила Ольга. Она, как разъярённая фурия, кинулась на Марину. Несла что-то отвратительно-гадкое. Вцепилась в чёрные косы. Сильно толкнула. Девочка отлетела к твоим ногам и разрыдалась.
Ты схватил взбесившуюся подругу, тряхнул. Пытался вразумить. Но звонкая пощёчина оставила пылающий след на щеке. Ольга крикнула, чтобы ты катился куда подальше со своим гадким утёнком, и скрылась в сумерках. Растерянный и раздавленный, ты смотрел ей вслед. Вопрос повис в надвигающейся темноте:
– И что теперь делать?
– Не знаю, – всхлипнула у твоих ног Маришка.
– Ушиблась? Подняться сможешь? – Ты удивлённо посмотрел на девочку, и вновь мелькнула мысль: «Что она здесь делает?»
– Да. – Она глядела на тебя, сидя на земле, огромными от испуга чёрными глазищами. На щеках блестели мокрые дорожки.
– Пойдём, провожу. Поздно уже. – Ты протянул руку и помог ей подняться. – Точно не поранилась?
– Нет. – Снова всхлип. – Я не знала, что вы с Ольгой здесь. Прости.
– Только не плачь, ладно. – Ты скривился, как от боли.
– Угу.
– Ты чего здесь одна?
– Я… Пришла на магнолию посмотреть.
– Эту? – Ты вытянул руку и отломил ветку с большим белым цветком. Крупные, точно восковые лепестки отливали перламутром в свете вспыхнувших фонарей. – На, держи.
– С-спа-сибо. Мне никогда ещё не дарили цветов. Только в парке ведь нельзя… – Девочка прижала магнолию в груди, вдохнула сладковато-цитрусовый аромат и захлопала пушистыми чёрными ресницами.
– Так пойдём быстрее, пока не увидели.
Короткой дорогой ты привёл Марину к дому.
– Андрюша, ты ведь в военное училище поступаешь? – прошептала девчушка у калитки, смущённо потупившись.
– Ну да.
– Хочешь, я буду ждать тебя?
– Малая ты ещё. Подрасти сначала, – рассмеялся в ответ и погладил Маришку по голове, как младшую сестрёнку.
Она приподнялась на цыпочки, коснулась губами твоей щеки и убежала в дом.
Происшествие в парке для всех осталось тайной. С Макухиной вы больше не общались. Ребята спрашивали, что случилось, но ты отмахивался. Вы не разговаривали даже на выпускном балу, когда Оленьку и тебя выбрали королевской парой, и вам пришлось танцевать вальс. Лишь спустя год ты узнал от друзей, что Ольга уехала в Москву и поступила в театральный. Про влюблённого воробышка ты не вспоминал, а малявка выросла и превратилась в черноокую красавицу.
*
За несколько минут перед Андреем промелькнуло столько событий! Он взъерошил пятернёй светлые волосы, прогоняя мысли прочь. Взглянул на Марину, от нахлынувших чувств бросило в жар.
– Мариш, может, искупаемся? Море ночью тёплое.
– Давай.
Полотенце из плетёной сумки полетело на каменистый адлерский пляж. Андрей стянул футболку и лёгкие светлые брюки кинул сверху. Распрямился и застыл, засмотревшись на стройные девичьи ноги. Тонкая сиреневая ткань платья скользила, поднимаясь всё выше и обнажая красивые бёдра. Показался треугольник бикини. Ложбинка позвоночника. Маришка сняла платье. Чёрные волосы водопадом рассыпались по спине. Проворные длинные пальцы собрали пряди в узел. Девушка повернулась и протянула Андрею руку:
– Пойдём?
Серебряные блики взошедшей луны мерцали таинственным светом на поверхности тёмной пучины. Море вздыхало. Волны ластились к ногам, обволакивая тёплой негой. Марина шла осторожно. Андрей бухнулся спиной, окатив девушку солёными брызгами. Она взвизгнула и закрыла лицо руками:
– Ты чего творишь? Я так не хотела мочить волосы!
В ответ прилетела сильная струя, направленная мужской ладонью.
– Ах, ты так! Ну, я тебе покажу! – крикнула Мариша и бросилась в атаку.
Они смеялись и плескались, как малые дети. Море шумело, обнимало их радостно, качало на волнах. Но безмятежность и счастье бывают так скоротечны. И не все камешки становятся гладкими. Нет-нет, да спрячется среди круглой гальки острый осколок скалы и вопьётся нежданно-негаданно в босую ступню, что рискнула потревожить его покой.
– Ай! – Марина ушла под воду с головой, не удержавшись на ногах.