ы. Странное ощущение возникло у Карины при виде этого автомобиля. Купив завтрак, подруги поспешили на пары и до вечера занимались каждая в своей группе.
Перед сессией девочки чаще всего выходили в колледж пораньше и были практически первыми посетительницами «Рогалика», казалось, что хозяин кондитерской специально для них и открывал магазин. Карина сразу подметила, что всю неделю у кондитерской стоял один и тот же припаркованный автомобиль марки «БМВ», и поняла, что водитель, не выходя из машины, следит за кем-то, и есть вероятность, что за ними. Но зачем? Кто-то неизвестный в машине каждое утро наблюдал, как девочки спешно заходят и выходят из кондитерской со своими вкусностями на завтрак, и уезжает сразу, как только они уходят по направлению к колледжу.
– Похоже, у тебя появился очередной поклонник, Амели, – прошептала Карина подруге на ушко. – Только нерешительный какой-то. Что толку сидеть в машине уже неделю и не подойти знакомиться?
Амелия кокетливо засмеялась. Ей понравилась идея подруги быть соблазняюще привлекательной и для таинственного незнакомца, которого девочкам всё никак не удаётся рассмотреть, им остаётся только ждать, когда же мужчина проявит себя и всё-таки выйдет из своего «пещерного» авто, так подруги обозвали чёрный «БМВ» за его непроглядность.
Через время девочки даже начали насмехаться между собой над тайным поклонником, воображая, что он безобразен внешне и старый настолько, что и выйти из машины невмоготу, поэтому не решается познакомиться, а значит, его участь томительно наблюдать за Амелией в окно своего крутого автомобиля. Однако после выходных девочки с досадой обнаружили, что чёрный «БМВ» исчез, и более они в столь ранний час ничьего внимания не привлекали. Стало даже досадно, что они вдвоём не нашли способа узнать, что же было нужно хозяину «пещерного» авто, но спустя две недели, в среду утром, входя в кондитерскую, Амелия и Карина обнаружили нового посетителя, который также, как и девушки, заказал себе шоколадный круассан и кофе. Мужчина был в чёрном клетчатом пальто, его широкий серый шарф прикрывал лицо в затемнённых очках, строгие брюки и лакированные туфли, придавали элегантности. Его чёрные волосы серебрились проседью, он опирался на трость, хотя был в самом расцвете лет. Этот человек приветливо кивнул девочкам, когда они вошли в кондитерскую, и, поспешно забрав свой заказ, вышел. За ним последовал шлейф стойкого мужского парфюма, перемешанного с табаком. Карине был знаком это запах, – «дух зрелой мужественности».
– Фу! Какой-то мерзкий тип, – проговорила Амелия.
– Ага, – согласилась с ней Карина, но, сама того не ведая, жадно вдыхала полной грудью воздух со следами аромата, оставленным незнакомцем, наблюдая в окно, куда направился таинственный посетитель кондитерской. Что-то ей подсказывало, что мужчина был, в это утро, здесь не случайно.
– Кара, тебе как всегда? – окликнул хозяин «Рогалика» Карину.
– А… Да. Да. Вито. Как обычно. – Девушка проводила взглядом высокого мужчину с тростью, но чёрного «БМВ» больше не было видно, мужчина ушёл пешком.
Как любопытному журналисту, Каре хотелось связать воедино этот исчезнувший автомобиль и таинственного мужчину. Отмахнувшись от этих мыслей, Карина забрала заказ, и подруги отправились привычным маршрутом в колледж.
И так продолжалось больше месяца. Каждый день, входя в кондитерскую, девушек кивком приветствовал мужчина в чёрном клетчатом пальто и с тростью. Те взаимно приветствовали уходящего человека и продолжали свой утренний ритуал.
– Странный тип, – проговорила Амелия. – Ну, нравлюсь я тебе – подойди, познакомься, угости нас кофе, не так уж это и дорого. Не понимаю, как можно так долго просто ходить, смотреть, здороваться и ничего не делать. Я бы и на свидание согласилась. Может самой предложить, а, Кара?
– Нет. Самой нельзя. Он или бывший военный, или и сейчас служащий. Скорее всего, предпочитает сам принимать решения и быть ведущим. Для такого нужно создавать возможности, а не лёгкость и доступность. Он разочаруется и не будет общаться.
– С чего ты взяла? – удивлённо спросила Амелия.
– Он здоровается определённым образом. Так мой папа приветствовал людей. Я помню, – Карина замолчала и задумчиво ждала свой заказ.
Неожиданно мысли об отце унесли её в далёкое прошлое, в котором было так хорошо и спокойно, пока отец был жив. Это была совсем другая жизнь на руках самого надёжного человека на всём белом свете. Невольная грусть и тоска по отцу захватили сердце девушки, и весь день Карина провела в угрюмом настроении.
Она вернулась домой после колледжа, но этим вечером ей не хотелось ничего изучать и писать. Она закрылась в комнате и стала пересматривать старые фото, где они с папой проводили время в их уютном доме. Карина даже прослезилась, тоскуя по отцу, думая: «Папа. Как же мне нахватает тебя и как мне плохо без тебя и твоей любви».
На дне коробки с фото она нашла и платок отца с инициалами «подполковник Э.Т.В.». Поднеся этот платок к лицу, Карина окунулась в его запах, как же приятно пахло от папы, как вкусно и мужественно, как… Неожиданно девушка ощутила этот запах здесь, в настоящем. Этот человек в чёрном клетчатом пальто, он напомнил папу, запах, да…
«Как же я сразу этого не поняла. Конечно, папин запах. Господи, сегодня только пятница, до понедельника ещё целых два дня. Кошмар, сколько придётся ждать!» – И Карина стала придумывать сценарии, как же познакомиться с этим таинственным поклонником Амелии, как узнать, кто он, откуда, где служит и что это за запах, который для неё совсем родной.
Неожиданно Карина услышала шаги, и дверь её комнаты распахнулась без стука.
– Стучаться не учили? – грубо проговорила она.
– Не учили. Это мой дом. Поэтому как хочу, так и вхожу. – На пороге стоял взрослый мускулистый мужчина с голым торсом, в растянутых трико и с сигаретой в зубах. – Тебя мать зовёт! Ты что глухая, не слышишь?
– Не слышу. Ещё раз повторяю – в мою комнату нужно стучаться… Ясно?
– Иди давай, а то сейчас настучу по башке за то, что матери не помогаешь.
Мужчина вышел из комнаты и направился на кухню.
Карина тяжело вздохнула:
– Скорее бы свалить отсюда, – она проговорила чуть слышно и направилась за ним.
– Мам, ты звала меня? – Войдя в кухню, девушка встала у двери.
– Да. Карина, я хотела с тобой поговорить, – оглядываясь на своего мужа, проговорила осунувшаяся, ещё не пожилая, но уже похожая на старушку женщина.
– Хорошо, только пусть он уйдёт, – Карина кивком головы указала на мужчину.
– Я тут живу, и это мой дом. Здесь я решаю, уходить мне или нет.
– Но, при нём я говорить не буду, мама, пойдём ко мне тогда, – скрестив руки на груди, проговорила Кара.
Мать стояла растерянная и не могла пошевелиться, не находя подходящих слов, она умоляюще смотрела на обоих.
– Мама, пойдём поговорим в мою комнату. Он ничего тебе не сделает. Идём! – приказала Карина, протянув руку к матери и наблюдая за тем, что будет дальше, понимая, что пытается победить.
– Хорошо, идём, милая. Костя, посмотри за бульоном, чтобы не убежал. Я сейчас приду.
– Э-э… А что это я?.. Должен вам жрать варить что ли, пока вы трепаться там будете? – возмущённо завопил хозяин дома.
Женщина, не обращая внимания на его реплику, повернулась к Карине, и они обе отправились в комнату дочери. Не успев переступить порог комнаты девочки, мать закрыла за собой дверь, а Карина обратилась к матери:
– Мама, давай уйдём от него. Он же тебя обижает, я не могу уже тут жить, это не тот человек, который тебе нужен. Послушай, давай я тоже пойду подрабатывать, мы снимем квартиру и будем вместе жить, отдельно от него. Ну, посмотри, до чего ты дошла! Ты постарела, осунулась, постоянно болеешь. Мама, я хочу, чтобы ты улыбалась и была счастлива, чтобы ты была… – Она не успела закончить свою молебную тираду, как мать перебила дочь. С её глаз полились слёзы:
– Карина, у меня рак четвёртой степени. Мы не можем никуда уйти. В понедельник я ложусь в госпиталь.
Девочка обернулась к матери.
– Что? Мама, нет. Нет, мам, этого не может быть. Мама, скажи, что это не так. – Она подбежала к женщине и крепко заключила её в объятия. Из глаз девушки хлынули слёзы. – Мама, прошу… нет… нет… не покидай меня!
Уже через несколько секунд ноги Карины будто налились свинцом, она упала перед матерью на колени, обняла её за ноги и зарыдала:
– Мамочка, как же так, ну почему? Мама, как я буду жить без тебя и папы, – она причитала сквозь безудержный поток слёз.
Мама опустилась к дочери на пол, они обнялись и обе плакали. Мать гладила дочь по голове и шептала слова поддержки:
– Всё буде хорошо, милая, мы справимся с этим. Поверь мне.
– Мам, ты же лжёшь… нагло лжёшь мне… зачем? Зачем?.. Ты также говорила, когда и папы не стало, а становилось всё только хуже и хуже. Теперь эта твоя болезнь – это же не простуда какая-то, это онкология, я знаю, что это, мам. Я в прошлом году писала об этом статью. Знала бы ты, сколько женщин умирает от неё, и что значит эта болезнь. Я пойду с тобой в больницу, буду помогать тебе и персоналу. Я не оставлю тебя одну. Я не готова потерять ещё и тебя. Зачем мы только сюда переехали, мам, жили бы дома, и всё у нас было бы хорошо.
– Карина! – мать резко оборвала дочь, вытирая ладонью слёзы с лица. – Ты знаешь, что не было бы. Дом и всё, что принадлежало нам, отобрала мать твоего отца, вышвырнув нас на улицу. В Зарянке работы не было, и школа толком не работала. Мы не могли там оставаться. Я всё сделала, чтобы ты получила образование и могла поступить в колледж в Москве. Чтобы у тебя была семья и будущее. Доченька, милая, ты сама знаешь, как я люблю тебя и всегда хотела видеть тебя счастливой. – Взгляд матери смягчился, она нежно взяла лицо Карины в свои ладони и нежно целовала её, а по щекам женщины снова потекли слёзы.
– Прости меня, родная, я хотела как лучше. Прости, и ты со мной в госпиталь не поедешь, ты должна учиться, и да, скорее всего, тебе придётся найти работу и жильё. Тебе нужно будет съехать отсюда, так будет безопаснее для тебя. Я уже договорилась на работе с тётей Фаей, помнишь её? – Карина отрицательно покачала головой. – Адрес я тебе запишу. Она даст тебе комнату на первое время. Я её уже оплатила за несколько месяцев вперёд. Если я не вернусь, прошу тебя, только живи и стань великой журналисткой, как ты мечтаешь, и как мечтал твой отец.