На следующее утро к шалашу святого отца пришли Роберт и Марсель. Били ногами падре и спрашивали про третьего матроса. Наконец Альберт пинками навёл порядок, разъяснил дуракам, что священник физически слаб и у него сломаны ребра. Даже если бы смог придушить во сне здорового крепыша, то тело оттянуть уже не хватило сил.
Так нас осталось девять. Германа прибило к берегу через два дня. Запечённые крабы теперь у меня стойко ассоциировались с вздувшимися трупами. Отозвав в сторону меня и Роберта, старший матрос озадачено поведал нам о недостающих частях убиенного.
Сицилийский галстук, моя дражайшая жёнушка, это когда вырезают кусок трахеи и выдёргивают в образовавшуюся дыру язык. Кстати он лиловый, как и платье, в котором ты была в день нашего знакомства.
Тот же набор отсутствовал: печень, сердце, почки, селезёнка. Ужас нас постиг, когда мы оттащили на местный погост тело моряка.
Могила юнги была пуста. Камни разложены правильным кругом, а в середине Бобби, вернее его скелет, полностью освобождённый от плоти.
Альберт нам поведал, что на костях нет следов обработки ножом или камнем, а выглядел так, будто его месяц точили муравьи. Но прошло намного меньше времени. С телом второго неудачника поступили проще. Кинули в могилу и ушли… Хоронить было бесполезно. Так, без упокойной молитвы от священника, что из-за травм не смог подняться, мы проводили второго человека.
После того случая все переселились в один барак. Альбер отнял у всех ножи и внимательно их изучал. Расстроенно бросил своё занятия, убедившись, что не может определить орудие преступления. «Он был вторым у Алексии, – брякнула Роза, и её чуть не разорвали со зла. – А первым был Боб. – Подытожил он страшную догадку».
На Роберте лица не было, ведь он был следующим.
Долго и пронзительно глядя на супругу, мужчина засмеялся в голос. Его зловещий смех прокатился по пустым залам поместья:
– Ты побледнела, точь-в-точь, как Роберт тогда. Там был костёр, тут свечи, но синие круги под глазами одинаковы. Как славно, что ты отправила детей к тётушке, а слуг по домам, и мы можем поговорить по душам. Я кстати встретил девочек по дороге, но они сделали вид, что не узнали.
– Что ты планируешь… – голос женщины охрип. Она прокашлялась, – что ты планируешь делать, после того, как узнал правду обо мне и дочерях?
– Отправить тебя к матушке и отцу, – спокойно ответил мужчина, подливая воду в бокал.
– Мой отец мёртв!? – не так уверено прошептала Агнесс.
– Что-ты. Агнесс Анжелика Гринфилд, дочь Антуанетты Кретчет и управляющего поместьем, а не ныне покойного Дункана Гринфилда. Законнорождённый ублюдок и детей таких же сделала. Римское право таково. Мать определяется по рождению, отец по браку. Рыжая Марисабель, чёрная Луиза. Светлый, правда уже седой я, блондинка ты. Очевидные вещи, а пришли лишь с грязным ртом Алексии. Как вы это в шутку называли? Добавить изящества ветвистым рогам супруга? Продолжим…
Роберт две ночи сидел с острогой у костра, дёргался на любой шум. Позабыл покой и сон, перестал радовать Марию. Только он, зря себя так мучал.
Священник решил накормить свою нерадивую паству крабами, что он и проделал на следующее утро. Как же долго визжала Мария, глядя на пожёванное лицо священника. Благо Роза утащила её подальше к водопаду.
Ты хоть раз пыталась стокилограммовый труп затащить на скальный выступ? Пару раз думали столкнуть в море, накормив пустое рванное брюхо камнями, но Роберт, чувствуя свою вину перед покойным, уговорил нас.
И вот нас осталось семеро, а на погосте два голых скелета обнимали капеллана. Данную композицию собрали вместе с Альбертом, стравливая нервы и психозы дебильным смехом. Три бабы и три с половиной мужика.
Роберт сломался от пережитых двух ночей. Все гадали, кто будет следующим, перестали ходить за ягодами и плодами. Мария вдруг вспомнила, что она монашка. Молилась без устали, я узнал много нового из её псалмов, затем с тем же энтузиазмом отдавалась морячкам и вновь молилась. Роберт был совсем плох. Ходил серой тенью по берегу. Альберт разозлился и стал разбивать лицо моряка кулаками. Ночью связали ноги друг к другу верёвкам и, чтобы смогли почувствовать, если кого-то начнут тащить в море. Такая потеха началась…
Нас грёбанными бусами потащило по песку так легко, будто мы деревянный детский паровозик. Семерых! Семерых взрослых человек. Я видел три десятка голодных глаз из моря, те, на которые напоролся наш корабль. Альберт вывернулся и рубанул связывающую нас всех верёвку кортиком. В связке, что тащилась в море остались лишь Джуна и Роберт. Роза заголосила, оглушив нас всех. А потом ей ответило море… Рёв стал такой, будто целому стаду коров наживую сдирают кожу. С щелчками и переливами.
Помнишь пароход у пристани? Затейник капитан дунул в трубу, объявляя отплытие. Примерно такого уровня был шум. Как Джуна выбралась из воды, никто не знает, старший матрос потерял кортик и пытался камнем перебить связывающую нить. Мария сучила ногами, оттого мешала попасть по травяной бечёвке. Потом к нам вышла дочь Розы. У Джуны слизало кожу по всей руке. Просто её не было. Мясо, кости, сухожилия есть. Выступившая кровь есть, а кожи не было. Вот тогда проняло даже Альберта. Мы рванули с берега так быстро, как только могли. Подальше от моря, от проклятого пляжа.
Утром втроём выскочили на простор уютной бухты, с другой стороны. Ах-ха-ха. Бежали от моря, будучи на острове… – Джонатана вновь разобрал каркающий смех, а у его супруги волосы стали дыбом, настолько леденящим он был… – Бабы потерялись в лесу, а нас гнал ужас. Всепожирающий ужас, от которого ты ссышься в штаны, еле стоя на шатающихся ватных ногах. Судорогой сводит горло, колет в боку. А ты боишься даже вида, ласкающего песок моря. Обречённо вернулись в лес.
Месяц пролетел, а из дюжины осталось только половина. Напуганных до смерти людей. Марсель сдался. Он связал вместе с Розой бечёвку и повесился у всех на виду, шагах в десяти от выбранной нами полянки. Никто не дёрнулся его спасать, все приняли его выбор, даже Мария равнодушно отвернула взгляд.
С того момента она больше не поминала Господа нашего. Или Вашего?.. Бывшую монашку интересовали три вещи секс, жратва и сон. Она отринула одежды и ходила по берегу с фантастическим фатализмом и абсолютно нагая. На призывы вернуться, лишь качала головой, ясно давая понять, что ей без разницы, когда и где быть схваченной чудовищем. Роза извела своё платье на бинты для Джуны, лишь оставила что-то похожее на юбку. Через седмицу мы все ходили нагишом.
Со стороны покинутого пляжа ночью доносились визги Твари, в те мгновения мы сжимались вокруг Джуны, в один комок дрожащей плоти. На рассвете совокуплялись, меняясь партнёрами, радуясь подаренному новому дню.
Спроси меня сколько лет нужно дикарю, чтобы стать цивилизованным. Я отвечу, – столетия; задай тот же обратный вопрос про цивилизованного, я отвечу, – полтора месяца.
Пришло понимание, – от отсутствия плоти на костях похороненных, – её просто слизало чудовище, как кожу с руки девушки.
Полную версию романа «Крушение» можно найти на площадке электронных книг издательства ЛитРес на странице автора.
Погружение
Эд Кузиев
Лас-Вегас горел миллионами огней, неоновыми вывесками, призывающими оглушённую роскошью и музыкой толпу в голодные глотки казино, развлекательных клубов и стриптиз баров. Одурманенные лёгким выигрышем и проигравшиеся в пух и прах люди брели вдоль центральной улицы, словно зомби, постоянно озираясь, ловя блики неона, запахи больших денег и безумия порока. Возле каждого заведения стояли яркие и узнаваемые персонажи, завлекая оглушённых на новую карусель алчность и бездумных трат.
У одного из таких стоял потрёпанный двойник Элвиса Пресли, фальшиво тянул " If i can dream*, делая резкие выпады руками в стиле короля рок-н-рола. Его залитый гелем чуб при этом дёргался, словно резиновый, неотступно нависая над залитым потом лбом. Позади двойника горела скромная, по меркам Вегаса, вывеска брачного агентства, обещающая расписать всех желающих за сотню вечнозелёных.
Арка неонового моста чуть подёрнулась маревом пара, выпустив парочку молодых людей. Сжимая друг другу ладошки, они были овеяны ореолом романтики и тех чистых чувств, которые были весьма редки в городе греха. Переглянувшись, пришельцы сделали совместный шаг вперёд на вылизанную дворниками мостовую.
Примечателен был внешний вид путников. Девушка невысокого роста в скромном и простом свадебном платье, но с большим венком из пшеницы, полевых цветов и ярких шёлковых лент на рыжей голове. Парень же был затянут в строгий смокинг, сорочка с прямым воротником, шейный платок бордового цвета, а на голове цилиндр с золотой кокардой.
Оглядевшись, парень галантно протянул локоть, приглашая свою спутницу следовать за ним, козырнув походя Элвису, парочка направилась к двери свадебного агентства. Кованая решётка открыла мир быстрой записи влюблённых, а на стойке ресепшена их уже встречала весьма колоритная дама необъятных размеров, в национальном платье африканского континента, с афрокосичками и ярким цветком на груди.
– Брачное агентство "Стрела купидона" приветствует гостей. Прошу вас, проходите… – её заученный текст прервался, после того, как она оглядела вошедших, смешно вскинув руки, запричитала со всей горячностью южного темперамента, – Пресвятые души, Самеди, ты глянь какая красавица! Самеди!
На её выкрик из-за ширмы с розовыми ангелочками выглянул чернокожий мужчина с окладистой бородой, длинный красный фрак висел на нём, словно на вешалке, настолько он был худой, а пронзительный взгляд, коим он наградил жениха и невесты, просканировал не хуже рентгена в аэропорту.
– Мадам Бриджид, ни о чём их не спрашивай, я кажется знаю, что будет по вкусу нашим гостям, – улыбнувшись произнёс мужчина. – Лучший номер для новобрачных, барабаны и свечи, два костяных кольца и дымящиеся травы! Глоток рома для мужчины и бокал вина для его спутницы! У меня лишь один вопрос: свидетели есть?