– Я всё могу! Скоро придет время, когда Вселенная будет у моих ног! Твоё мироздание лишь одно из многих, а ты лишь очередная ступенька, – выплюнул слащаво и напыщенно он.
Воздух же и само пространство в это самое время в местах соприкосновения энергии и частиц Хаоса сгущался и сверкал бирюзово-серебристым снопом искр. И чем дольше мы говорили, тем неистовей и яростней противоборствовали две первородные силы.
– Не споткнись и не расшиби себе голову об эту ступеньку, Гена, – рассмеялся я, приоткрывая источник. – Хорошо, допустим… допустим всего на секунду, ты начал уничтожать мою армию своими руками и начал захват моего мира. Но клянусь тебе жизнью, пока ты будешь убивать моих людей, твоё воинство будет страдать не меньше. Мы оба устроим весьма кровавое пиршество, к тому же в глубине души ты осознаешь и понимаешь, что ненамного, но я сильнее тебя и этого будет достаточно для меня. А после того, как я перережу солидную часть твоей армады, другая часть будет бежать в страхе только от упоминания моего имени, – моя слабая улыбка была уже похожа на оскал свирепого зверя. – И как ты думаешь, Гена, что я сделаю дальше? Считаешь, что мы сойдемся с тобой в грандиозной схватке, когда закончатся пешки? Ага, держи карман шире! Мне достаточно скрыться, и поверь, могу сделать это быстро. А после я направлюсь к вратам. Хм, и что же я сделаю дальше, Гена? Дай подумать! – я вдруг сделал хмурый и задумчивый вид, а гримаса Гегемона стала непроницаема, он тоже успел понять, к чему я клоню. – Ах! Точно! – щелчок пальцев и напускное веселье. – Врата ведь ведут в твой императорский город! В твердыню твоей власти! Я знатно там повеселюсь, осмотрю местные достопримечательности и опробую на вкус твоих наложниц. Слышал у тебя их много. А затем я сожгу там всё дотла, не оставив там не единой живой души. И от твоей твердыни останутся руины и гора трупов. Но ты, наверное, считаешь, что я остановлюсь? Вовсе нет, – скривил лицо и расхлябано махнул рукой перед ним. – Я пойду дальше, а через некоторое время еще дальше, а затем продолжу свой путь далее. Один мир, за другим и за ним последующий!
– Ты не посмеешь! Ведь я уничтожу вначале тебя и всё, что с тобой связано! Страх правит миллиардами, а ты сейчас единственная преграда! – выражение лица Гены уже превратилась в изваяние и не только его, до остальных тоже стали доходить мои слова.
Но более в глазах Бессмертного не было злобы. Вновь глухая пустота и... плохо скрывая ярость и глубочайшая ненависть.
– Так попробуй меня убить! Вот же он я… – с вызовом бросил ему, расставляя руки в стороны. – Давай, Гена! Вперед! Начинай свою резню! Не хочешь? Тогда я продолжу свой рассказ. Как только твоя твердыня будет разрушена, не ровен час начнут роптать зеваки по подворотням. А что будут говорить в подконтрольных тобою мирах? Всесильный Гегемон не смог защитить символ своей власти? Свой дом? Своих женщин? Своих родных? Может быть… своих… детей? Кстати, Гена, у тебя есть дети? – вдруг спросил я, злобно усмехаясь. – Нету? Жаль…
– Захлопни! Свою! Пасть! Могильщик! – проскрежетал он зубами, испепеляя меня взглядом.
Воздух вокруг него уже не дрожал, он сотрясался от бесконтрольной силы Хаоса, что выплёскивалась из тела Гегемона наружу, и пытался подавить тем самым мою энергию, а в руках его медленно и верно стало формироваться огромная тёмно-серебряная алебарда.
– Да хорош тебе, Гена, – махнул я рукой. – Просто спросил ведь. Надеюсь, ты не забыл, что мы только рассуждаем? Не забыл? Тогда я продолжу. Так вот, твоя твердыня лежит в разрухе, народ что-то там лопочет и бормочет, может даже стонет. Авторитет и репутация начали падать ниже плинтуса, и не приведи Сущее, оппозиция еще объявится, слыхал, она у тебя тоже есть, и что-то начнет требовать непотребное. Как видишь в огромном влиянии и непомерной власти есть свои маленькие минусы. Стоит оступиться и всё идет под откос, причем, весьма быстро. И тут мы плавно переходим к сути всего сказанного, – и моё лицо тотчас стало каменным. – А теперь скажи мне, Гена. Стоит ли один порабощенный или уничтоженный мир, всего, что ты смог достичь? Так или иначе, я клянусь, что смогу тебе отомстить тысячекратно, но так уж сложилось, что пострадают те, кто внизу. И как видишь, нам обоим есть, что терять. Лишь только по этой причине мы стоим и разговариваем с тобой, а не режем друг другу глотки. Тебе ясно?
Вру, конечно, я потеряю больше. Гораздо больше, но тянуть время сейчас необходимо, пока наши божества еще работают. Действовать пока рано.
– Да… мне ясно, Могильщик… ясно одно… – не сводя с меня взбешенного и цепкого взгляда, заговорил он, –… тогда, что ты скажешь на это, червь?
Сила ауры Гегемона вдруг пробила прежний рубеж силы, пространство резко скукожилось и пошло рябью, и его Хаос за долю вздоха отбросил энергию, что пыталась окутать и усыпить вражескую силу, пока я заговаривал ему зубы.
Проделав круговое движение алебардой, отчего сила его сгустилась, и сразу же рассеялась, но затем тот злорадно усмехнулся и выдохнул:
– Продолжай трепыхаться… Посмотрим, у кого из нас больше силы!
«Басимит, ваш выход. Уведите этот сброд, что его сопровождает».
«Исполним, Могильщик!»
Четвёрка пришлых появилась мгновенно, стоило мне только закончить свой приказ, будто ожидали за углом.
– Вот и мы и встретились, предательская тварь, – со злорадством выпалил Мазаун, глядя на императрицу. – Эта сука моя! Остальные ваши!
И последовав примеру Императора Мёртвых, его соратники в лице Басимит, Калайны и Акиа сцепились в ожесточенной схватке с цветастыми телохранителями Бессмертного, уводя их как можно дальше от моей схватки с Геной.
– Умри, мелкая тварь… – рявкнул Гегемон и метнул в спину Мазауну сгусток частиц Хаоса, и отклонить его я смог в самый последний момент сформированным всплеском и сразу же выставил стену из щитовМастодонта.
Сам же Мазаун время даром не терял, парень быстро и благодарно кивнул, а после опутал тёмной плетью стерву за горло, и утянул свою бывшую благоверную куда-то вдаль, оставляя нас с Бессмертным наедине.
– Ты труп, Могильщик, разберусь вначале с тобой, а после перебью этих жалких предателей, – выплюнул он в мою сторону слова, а нотки разгорающегося гнева исказили его лицо в безумную гримасу и тот, словно ошпаренный бросился стремительно ко мне.
Пришлось игнорировать нападки, а также беспорядочные атаки Гегемона и уходить в глухую оборону, тем самым растрачивая драгоценную энергию на поддержание доспеха и укрепление крыльев.
Что-то было не так, было нечто еще, я отчетливо ощущал его воздействие на пространство, и поэтому пришлось быстро отступать, и полностью концентрироваться на всеведение, и лишь через несколько секунд я смог ощутить, что дело было не в битве с Гегемоном.
Проблемы назревали внизу, где уже нескончаемой и бушующей рекой, посреди океана и частично на побережье, лилась кровь, а смерть поджидала на каждом сантиметре поля боя.
Объединенные воинство Орсилая медленно и верно стали отступать, потому как в бой вступили пришлые генералы и императоры. Натиск вражеских сил повысился на несколько порядков. И в сражение начали вступать наши собственные резервы и особые корпуса во главе с Вестниками, Верховными, самими Архидемонами и весьма могущественными и значимыми личностями Илларана и Инферно. Даже сам тесть, а также Омега вступили в сражение. Масштаб войны возрос в несколько сотен раз.
Война за Орсилай начала выходить на своё пиковое состояние.
Владыки Инферно рассредоточились по всему ристалищу. Краем глаза видел туманные и огненные силы Римуса и Тиды. Видел мелькающий в разных местах неуловимый силуэт Фолгора, который своими кинжалами нёс лишь гибель. Слышал яростный и боевой клич Архидемона Разрушения и отблески его разящей секиры, который истреблял генералов и некоторых императоров, что пытались до него добраться.
В одном месте поля брани, а затем в другом мелькали отряды демонесс, что целиком состояли из жен Архидемонов и Верховных, среди множества которых виднелись доспехи Ниты, Ханнис, Ири и Илы. Ведь сами по себе эти женщины были не только магинями, но и могучими воительницами. И всюду, куда не ступила их нога, те сеяли смерть своим противникам.
Паства наших божеств уничтожила воинства врага ровными строями при помощи младших жрецов и жриц Лины, рыцарей справедливости Киноны и «торгашей» Хама, и во многом им помогали армии Западного, Восточного, Центрального и Южного континента.
Отчетливо заприметил клановое воинство амарэт во главе с Туаталом и Яльдой, молодой владыка уже давно сбросил свой облик человека и рвал противника на куски под клич и звон оружия с магией собственных воинов и воительниц.
Я даже слышал громкие и утробные крики и приказы Саргона Асгалэна и еще возгласы множества магов, что командовали корпусами чародеев и изничтожали вражеские силы дальнобойной магией.
И в то же время я разглядел Омегу и воителей из расы песчаников, заприметил яростные лица Сина, тот превратился в истинного ледяного жнеца. Саара, что разил своей защитой стройные ряды пришлых и Вэйласа, разрубающего всё на своей пути. Смог рассмотреть свирепые гримасы своих капитанов. Лэнгаса, Кормака, Зелека.
Сражались все. Воевала и убивала каждая живая душа. Если мы победим, битву при Дратале будут описывать еще многие столетия, если не тысячелетия.
Я видел и ощущал всё, и всё это время Гегемон пытался настигнуть меня и стереть в порошок, но доспех и щиты продолжали держать, хоть и такими темпами им останется недолго.
А потом я отчетливо ощутил на поле боя своих жен. Эти упертые глупышки тоже вышли на поле брани, нарушив мой приказ.
Риста, Руста и Нэсса, что несли погибель лишь своими чарами.
Этайна, Масти и Хэрри, уничтожали своих недругов магией огня и земли.
Ильси, Алиса и Ллаэна, что сражались плечом к плечу и прикрывали друг дружке спины.
И среди этого побоища разглядел неуло