Плутая в своих мыслях, я не заметил, как дошел до котлована, где совсем скоро должна была начаться стройка нового жилого дома. Сейчас ее забросили – видимо, сроки сдачи объекта не горели, и бригаду направили на другой, более приоритетный объект. Эта территория представляла собой огромную яму с опасным спуском, но у дороги еще оставалось место с импровизированной деревянной лестницей, по которой строители и спускались вниз. Я занял одну из верхних ступеней и запрокинул голову вверх. Именно сейчас мне бы хотелось закрыть глаза и не открывать их, пока вокруг меня не сменится обстановка. Но, к моему огромному сожалению, мой возраст уже предполагал понимание неприятной правды: по мановению руки это все-таки не происходит. Даже мои «сны наяву» не посещали меня просто так и, тем более, не способны были отвлечь сознание, когда нервная система била тревогу.
Я начинал ощущать, что конечности подмерзают – по всей видимости, мозг успокаивался и организм приходил в себя. В голове вновь прозвучал своеобразный будильник: «Еще двадцать минут и домой». И это было моим самым разумным решением за этот вечер.
Телефон завибрировал в заднем кармане джинсов, и только через пару мгновений я понял, что бездумно на него сел. Экран не повредился, но смартфон был подозрительно горячим на ощупь. Риск так глупо сломать свой рабочий инструмент немного отрезвил меня, и я наконец осознал, что звук означал входящий звонок. На темной заставке рабочего стола высвечивалось имя, которое я ожидал увидеть менее всего. Мне звонил Мистер О.
– Мистер О? – слегка встревоженно уточнил я.
– Боузи, – бархатно произнес он.
– Да, это я.
Более идиотское начало разговора было сложно представить, но такое возвращение в реальность меня даже отчасти повеселило. Можно было подумать, что мы взаимодействуем внутри какого-то комедийного сюжета, и Мистер Буква вот-вот выдаст абсолютно заезженную шутку, сопровождаемую записанным закадровым смехом.
– Как ваши дела? – слишком уж мягко поинтересовался он.
Да, на шутку это было мало похоже, но подумать сейчас о работе я был тоже не прочь. Так и не законченный документ по отделке всплыл тревожным звонком в моей голове, но все же быстро затих на фоне общего состояния.
– Я… гхм, – интересно, взгреет ли он меня за сроки? – Почти доделал документ по отделке.
– Это замечательно! – к моему удивлению, его восторг звучал довольно натурально. – Помогли ли вам мои фотографии?
На самом деле, мне было очень стыдно. Даже себе я не мог дать адекватный ответ на вопрос, почему завис на ровном месте. У меня было предостаточно картинок для того, чтобы просто выбрать чертовы обои.
– Да, конечно. Если честно… – нехотя начал я.
Стоило ли говорить, как есть? Но мне было нечего терять.
– Если честно, я словил небольшой ступор после произошедшего со старьевщиком. Боб назвал бы это «тупняком». Простите меня за это. Я хочу все доделать сегодня ночью.
– Боузи, жертвовать сном совсем необязательно, – О беззлобно усмехнулся. – Человеческий мозг должен отдыхать в темное время суток. Это установленная истина о нашем организме, а все остальное – дело привычки.
Надо же, подобной адекватности за мистером О я ранее не замечал. Еще неделю назад я бы с уверенностью сказал, что его абсолютно точно подменили и прямо сейчас происходит что-то подозрительное, но мое нынешнее состояние располагало к разговору хотя бы с кем-то. И этим кем-то не могла стать Иви, успевшая выучить меня всего с головы до пят.
– Вы правы, – беспомощно согласился я.
– Вы на улице? Простите за странный вопрос, Боузи, просто у вас довольно шумно.
– Да. Я… вышел прогуляться.
Он низко рассмеялся, и я почувствовал, как инстинктивно выгнулся по струнке. Я никогда ранее не слышал его смеха, а потому был удивлен градусу теплоты в этой эмоции. Может быть, мы все действительно были неправы на его счет? И он, как и я, со странностями, но без подвоха?
– А вы бесстрашный парень, Боузи! – и снова эта восторженная интонация! – Как не застану вас, вы всегда где-то ищите приключений. Впрочем, после вашего эпизода в доме, этому я уже и не удивлен.
– Хах, – я почувствовал, как щеки начинают гореть. – Да, наверное, слишком скучно живу.
– Почему-то я был уверен, что ваша индустрия далека от определения слова «скука».
– Отчасти так. Но я ведь теперь на производстве, – я вздохнул, не пытаясь скрыть своего усталого разочарования от работы. – Мы за кулисами всех игр. Создаем их. Ну, знаете, собираем по кирпичику. А в кирпичах веселого мало.
Он сделал паузу. Кажется, выдохнул. Я понял, что он курит, потому что сам выпустил из себя дым, вторя ему.
– Вы сказали «теперь», – последний раз такие успокаивающие интонации использовал доктор Константин. Может быть, я мало общался со взрослыми людьми, и многие из них, на самом деле, комфортны во взаимодействии? – Работали гейм-мастером?
– Верно.
– О, это отлично, – в этот раз его похвала звучала довольно елейно, и я понял, что он мне льстит. – Значит, мой проект в надежных руках того, кто точно знает, что нужно клиенту.
Но все равно я улыбнулся. Этот бессмысленный комментарий приободрил меня! С точки зрения этики, разговор пора было заканчивать, но, в первый раз в жизни мне не хотелось класть трубку первому.
– Знаете, мне… – моя последняя откровенность кончилась тем, что меня заставили пить ужасные таблетки, поэтому в своем повествовании я не торопился. – В последнее время кажется, что тогда все было… более правильно.
– Ммм? – уточнил заказчик, затягиваясь.
– Ваш проект в надежных руках, потому что тогда я абсолютно точно знал, что делаю. Сейчас я не уверен в том, что все происходящее корректно. Я часто задумываюсь над этим. Понимаете, не хочу вас обидеть, мистер О, но мы ворошим чужую трагедию. Что если тот, кто связан родственными узами с Бодрийярами по сей день, узнает об этом? Что если это причинит им боль?
В трубке послышался щелчок. Я распознал зажигалку и почувствовал, как стресс снова подкатывает к горлу комом. И почему он закурил вторую? Жаль, что в реальной жизни не существовало функции «шаг назад». Что если я смог испортить абсолютно все своей откровенностью?
– Это правильные мысли, Боузи, – вкрадчиво проговорил мистер О. – Но они не имеют ничего общего с бизнесом.
– Я понимаю, – разочарованно выдохнул я.
– Нет, пока не понимаете. Они не имеют ничего общего с целью запуска этого проекта. То есть, конкретно с этим бизнесом. Вы молодец, но воспринимаете происходящее не в том ключе.
Заказчик тихо прыснул. Он сделал это так подавленно, словно не хотел выдать эмоцию вслух, но она все же вырвалась непроизвольно. К моему недавнему расположению снова примешались сомнения. Иви была права – для меня все еще не существовало середины. Мистер О менял свою окраску на моих глазах с бешеной скоростью, а оттенок подразумевал под собой либо абсолютно белый, либо абсолютной черный цвет. Без вариаций.
– Пробовали ли вы взглянуть на все это совсем с другой стороны? – игриво выспрашивал он.
– Например? – я потерялся и не понимал, к чему он клонит.
– Что, если этот проект, напротив, помогает кому-то, а не причиняет боль?
Между нами повисла недолгая пауза.
– Вы имеете в виду что-то вроде закрытия гештальтов?
– Может, и так.
Я буквально почувствовал, как внутри моей черепной коробки спадает уровень давления. Естественно, мы не могли знать наверняка, но что, если он прав? Что, если высказанная история может закрыть травму, которая тонкой нитью овевает семью с этой фамилией? Нам не должно быть дела до того, как строился их быт, что именно происходило за закрытой дверью, но мы можем повлиять на восприятие окружающих, доказать, что «дом ужасов» был всего лишь легендой, созданной на основе общего непонимания.
– Ваш сценарий не предполагает смертельного исхода для гостей мини-версии МёрМёр… – аккуратно предположил я.
– Конечно же, нет. Это поход в гости, понимаете, Боузи? – затяжки позволяли заказчику говорить протяжно и медленно, так, чтобы его слова обволакивали мое сознание постепенно. – Да, хозяин поместья весьма эксцентричен, но лишь ему самому известна правда. Только он знает, почему стал таким. И он хочет об этом рассказать. В формате игры. Как это называет Боб?
– Геймификация, – с готовностью отозвался я.
– Точно. Мы геймифицируем страшную историю, раскрыв некий драматизм. Люди боятся того, чего они не понимают, верно? Но когда приходит ясность, от страха не остается и следа.
Он был прав. Сценарий еще не был написан. Мы могли преподносить историю так, как считали нужным, и было вовсе не обязательно создавать очередного клишированного злодея в старом особняке.
– Это… – я не смог подобрать других слов. – Круто.
– Это естественно, Боузи, – рассмеялся О. – Жизнь устроена так, что рано или поздно, иногда спустя очень долгое время, все встает на свои места. Сейчас сюжет в ваших руках. Разверните его, поймите. И расскажите мне, наконец: что скрывается в кухонном лифте?
Я кивнул, хоть и знал, что О меня не видит. Всего парой фраз, которые содержали в себе элементарную истину, он смог купировать мой долгий, мучительный и тревожный эпизод. Сценарист должен был приехать завтра, и теперь, как руководитель своего первого в жизни проекта такого рода, я мог проконтролировать процесс. А заказчик хотел именно этого.
– Понял. Мистер О, спасибо!
Мужчина снова усмехнулся, но теперь я понимал, что такая эмоция не подразумевала под собой издевку. Кажется, таким образом он выражал свою удовлетворенность.
– Звоните, Боузи, – выдохнул он. – Я готов давать вам ответы на правильно поставленные вопросы столько раз, сколько вы попросите.
– Ключевые слова я услышал! – позволил себе отшутиться я.
– Доброй ночи.
– И вам!
Мой голос стал выше в момент прощания – ощущение освобождения перекрывало даже тягучую боль в озябших на ветру конечностях. В очередной раз я стал заложником своего двухцветного восприятия. Запертый в этом маленьком пространстве, я не мог развернуться, не имел шанса освободиться из рукотворной тюрьмы. Огромное количество негатива и тяжелые сумки с прошлым перевешивали меня и тормозили, не пуская вперед. Но жизнь шла своим чередом и, как и сказал мистер О, рано или поздно все же расставляла предметы по своим местам.