– Вик, Боузи хочет остаться на ночь, – безэмоционально проговорила Оливия, не отрываясь от своего смартфона. – Ты же можешь оставить ему ключ-карту?
– Что? – Викки еле оторвалась от рабочих дел и посмотрела на нас с непониманием. – А! Конечно. У тебя же ничего не случилось, Боузи?
– Нет-нет, конечно же, нет, – бессовестно соврал я.
Кажется, три раза повторять одно и то же не стоило. Своим тройным отрицанием я создал неловкую паузу.
– Ну. Хм… – администратор оглянулась на аллею и указала рукой в сторону одного из квестов. – Тогда выбирай любое спальное место. В «Психушке» удобнее всего.
– А ребята Рика сегодня ночью не работают? – удивленно уточнил я, вспоминая, что в квесте по произведению Стивена Кинга любил занимать место Рик.
– Да нет, конечно, – пожала плечами бывшая коллега. – После вечеринки сегодня вообще мало кто остался работать. Долговязый ходил здесь злой, пока ты был с девочками в операторской. Я еще подумала – хорошо, что он к нам никогда не заходит.
Я вспомнил о том, что сегодня слинял из зоны производства, даже не попрощавшись. Оставалось надеяться, что Хелен не выдаст нашу маленькую договоренность о том, что работа над дневником была перенесена на следующий день. Впрочем, она сама хотела остыть после выяснения отношений с Эндрю, а я точно не был тем человеком, который мог ее переубедить.
– Тогда я пошла, ладно? – гейм-мастер посмотрела на нас из-под оправ оценивающе. Очевидно, моя беседа с Викки ее мало интересовала. – Всем пока.
– Пока, Лив! – поспешил отозваться я.
Мы остались с Викки вдвоем, и она тут же начала торопиться с завершением дел:
– Я уже сейчас, правда. Мне совсем немного осталось, только отчет выбить.
– Не торопись, я отсюда никуда не денусь, – улыбнулся я.
– Впрочем… – администратор чувствовала себя неловко. Скорее всего, мое присутствие мешало ей справляться с и так достаточно сложной для нее задачей по закрытию смены. – Знаешь, вот тебе карта. Прости, я правда ничего не могу делать, когда кто-то стоит над душой. Не жди меня и ложись. Тебе нужно приложить ее к датчику возле электрического щитка, чтобы квест открылся. Рубильники, отвечающие за электричество и соответствующие всем комнатам, подписаны. Но ты, наверное, помнишь и разберешься сам?
– Конечно, – я забрал карту и помахал девушке рукой. – Тогда доброй ночи?
– Доброй!
Я покинул ресепшн, направляясь обратно, на территорию квестовой аллеи. Ключ-карта позволяла мне открыть доступ к освещению всего пространства, но сводить все закрытие Оливии на нет очень не хотелось. Для поиска нужной двери мне было достаточно света от лампы у входа в клуб, установленной там, где заканчивала свою смену Викки.
Без посторонних звуков из-за дверей квестов, к которым я так привык, аллея ощущалась как чуждое для меня место. Я снова и снова проматывал в своей голове воспоминания о словах доктора, в которых он ссылался на ценность взаимосвязи с реальными людьми. Атмосферу нашей локации, которая являлась для клиентов центральной точкой перехода во множество альтернативных вселенных, создавали именно гейм-мастеры. Мы могли сколь угодно корпеть над декорациями, особенным освещением или звуковым сопровождением, которые помогали закрепить эффект погружения в другой мир, но конечный эффект всегда оставался за проводниками, от которых ход игры зависел напрямую. Ничто искусственное не могло сравниться с эмоциями и энергией, которые жили в ребятах, работающих здесь. Они приходили сюда и вновь и вновь открывали двери в волшебные пространства для того, чтобы заставить гостей поверить в фантастическое и чарующее.
Но лимит зрелости моих мыслей на сегодня был исчерпан.
Ведомый своим подсознанием, а не критическим мышлением, я снова остановился у квеста, который медленно, но верно превращался в копию дома Германа Бодрийяра.
Я зажег фонарик на смартфоне и вошел внутрь. Коридор упирался в недостроенную копию парадной лестницы поместья МёрМёр, а пустеющий дверной проем в гостиную открывал мне взор на часть мебели, которая была установлена только сегодня. Среди небольшого количества отреставрированного Хелен и Джоном антиквариата был обнаружен знакомый мне по описанию синий диван.
От мысли о том, что след от этого предмета интерьера был обнаружен мной в реальном особняке, стало не по себе. Однако я сделал выбор в момент, когда переступил порог квеста Оуэна и выбрал его для ночевки. Я подсветил себе путь и внимательно ощупал обновленную обивку дивана: никаких острых предметов или инструментов, забытых декораторами, обнаружено не было. Стараясь не думать о первоначальном владельце этого предмета мебели, я устроился на нем поудобнее и закинул ноги на подлокотник.
Часы на моем смартфоне оповестили о том, что «завтра» уже наступило. Я просмотрел все рабочие чаты и, не обнаружив ничего полезного для себя в настолько поздний час, решил начать тот диалог, который откладывал с самого утра из-за случившегося с Джимом.
Не задумываясь, я написал сообщение заказчику:
«Добрый вечер, мистер Оуэн».
Я решил пойти с козырей. Сейчас мне было интересно не столько получить ответы на появившиеся у меня вопросы, сколько посмотреть на реакцию мужчины. В конце концов, за все свои двадцать два года жизни я еще ни разу не сталкивался с человеком, который не называл свою фамилию, менял свое отношение к подрядчикам в полете, а затем являлся бы на корпоративные вечеринки для того, чтобы просто помолчать и поулыбаться.
Ответ, как и всегда, последовал незамедлительно:
«;)»
Источник моды на любимый смайлик Боба был найден. Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты?
Но в этот раз я успел набраться сил и был настойчив:
«Почему вы вчера не представились?»
«А вы почему?»
В этом ответе было очень много логики, но невероятно мало смысла. Я получил всего второе сообщение от него за этот вечер, но мне уже хотелось вопить как тогда, в первый день нашего знакомства.
Понимая, что получить от него больше личной информации я не смогу, я с неудовольствием перешел к делу:
«У меня есть странный вопрос, на который нужно ответить честно. Вы сможете?»
«Только если ты попросишь».
Липкий страх прокатился сверху вниз по моим конечностям. Мне снова казалось, что я играю в компьютерную игру. Оуэн в ней был монстром, от которого я убегал. Он все время вырастал из ниоткуда и пытался не убить меня, но любезно пообщаться. После того, как его ночной звонок застал меня на улице, я посмел надеяться на то, что смогу коммуницировать с ним по-человечески. Но заказчик, кажется, подсаживал меня на эмоциональные качели, на которых я успевал поверить в его адекватность во время взлета, и вновь познавал его реальное нутро, когда падал вниз. Резкий, фамильярный переход на «ты» меня не устраивал более, чем полностью. Однако выяснение вопросов субординации с Оуэном привело бы к тотальному игнору, и ничему больше. Это я понимал отлично.
«Владельца, собственника реального поместья, зовут Джереми?»
Возникшая вдруг небольшая пауза в его ответах давала мне возможность получше осмотреть пространство. Книжные стеллажи вписались в маленькую копию гостиной МёрМёр идеально. Даже в темноте я видел то, насколько работа декораторов преобразила всю представленную мебель.
«Да. Все правильно».
Теперь пауза требовалась мне.
«И он – единственный собственник?»
«И неповторимый, Боузи. Последний».
Я услышал, как где-то вдалеке захлопнулась дверь. У меня ушло несколько минут на осознание того, что такой хлопок свидетельствовал об уходе Викки, а не принадлежал очередным играм в моем подсознании.
Новое знание усиливало мое беспокойство. В том, что Джереми и Сэм были одним человеком, я более не сомневался. Однако явившаяся мне правда не разъясняла практически ничего, а лишь плодила больше и больше вопросов, ответов на которые у меня не было.
Джереми Бодрийяр был безумен. Это было ясно, как редкий солнечный день в нашем городе. Имея достаточно богатое наследство в виде такого дома, как особняк МёрМёр, он предпочел ввязаться в костюмированную ролевую игру, в процессе которой с молотка уходил наследный антиквариат его рода. Когда Оуэн обратился к нам со своим запросом, больше всего я переживал за то, что могут почувствовать наследники семьи Германа, Ангелины и Валериана. В мою голову не могла прийти мысль о том, что кому-то из них идея о создании хоррор-квеста по мотивам прошлого Бодрийяров может оказаться по вкусу.
Психологическая нестабильность Джереми рождала порядок действий, совершенно несогласованных между собой. Он занимался реставрацией дома, но распродавал его составляющие. Возможно, хотел заработать на сбыте мебели и артефактов, но первоначально даже не взял с меня денег за покупки. Другое имя, другая личность и история. Все это имело бы смысл в случае желания Джереми полностью отказаться от своего наследия. В этот вариант развития событий вписывалась даже смена его фамилии. Однако он поддержал проект Оуэна, который неизбежно привлечет внимание к истории Германа после того, как будет построен. Или еще хуже – сделает МёрМёр самой желанной заброшкой для посещения.
То, что заказчик смог договориться с современным Бодрийяром о скупке остатка предметов интерьера, доказывало, что два этих фрика были точно знакомы. По крайней мере с того момента, как я обличил Сэма в «мародерстве». Неужели в случае такого брезгливого отношения к собственной фамилии и всему, что с ней связано, Джереми не мог просто продать свой дом Оуэну и забыть обо всем навсегда? Тогда никакой квест не понадобился бы другу Боба и в помине. Могло ли сложиться так, что наш заказчик переживал за чужую, давно покрытую пылью историю семьи больше, чем тот, кто имел ко всему этому прямое отношение?
Чем больше я думал, тем сильнее запутывался. Я чувствовал, что ни одна из построенных мной логических цепочек не была похожа на правду, сочилась противоречиями, и эти назойливые мысли ввергали меня в панику. Ни о каком сне сейчас не могло быть и речи – я просто не мог закрыть глаза и расслабиться, я чувствовал, что утопаю в теориях, которые выстраивал сам. Попытавшись восстановить дыхание, я выпрямился на обивке по струнке, а затем резко поднялся и побрел в локацию, которая должна была стать кухней.