– Ага. Ясно. Жаль… в смысле – если бы обратно приехали, рассказали бы чего и как. Обещаю вознаградить, серьезно. А если совсем серьезно – жаль, что не хотите остаться. Очень жаль. Да, Женя? – повернулся подполковник к Евгению.
– Да, Василий Иванович. Пожалуй, впервые немного жалею, что я уже женат, – улыбнулся тот.
– Ну тут у нас полно молодых-неженатых. – Рыжий паренек в милицейском камуфляже подмигнул Даше – Тут у нас девушка не пропадет!
Наверное, на лице у Даши что-то промелькнуло, потому что паренек моментально свинтил под взглядами старших. А сомнения, прокрадывавшиеся в голову тайными тропками – может, действительно, остаться? – враз пропали.
– Спасибо за информацию. Если смогу – как-нибудь передам, что по дороге увидела.
– И на том спасибо…
…Шоссе было расчищено, какая-то тяжелая машина раскидала автомобили по обочинам. Промелькнули мертвые Усть-Ижора и Отрадное. Дальше дорога была пуста, тянулось неспешно время – гнать особо не хотелось, да и качество покрытия не способствовало. Проезжая печально знаменитый Невский Пятачок, Даша поймала сюрреалистичную мысль – не приведи бог, встали бы ЭТИ мертвецы – тогда точно кранты. Или – они бы и тогда продолжили крошить друг друга? Не, пожалуй, смерть всех мирит… В Кировске внешне все было как и в других местах – никаких признаков живых, о которых сказал подполковник, не видать. Не останавливаясь – на Мурманку. Пост ГАИ пустой, небольшая пробка к разведенному мосту… Синявино – мертвое. Садоводства… а вот тут, похоже, был ад. Наверное, многие рванули в надежде отсидеться… Участки маленькие, плотно стоят, заборы не везде. Вода не у всех, на водопровод надежда. В общем, на шоссе выходили и брели к городу толпы мертвецов. Причем брели в основном по обочине – очевидно, сохранилось что-то… если не присматриваться – просто много людей идут. Лучше – не присматриваться. Даша старалась, не снижая, правда, особо скорости, объезжать упырей на дороге. Бессмысленно, но почему-то вид этой бредущей к городу толпы угнетал особенно сильно. Они ведь даже не пытались как-то напасть – просто шли мимо… Но от этого становилось еще тяжелее и страшнее.
Дальше пошла однообразная, местами совсем разбитая, неширокая дорога. Проезжая Дусьево, Даша притормозила… памятник «Полуторка», сюда выходила Дорога жизни… Посмотрела на заслуженную старушку-машину на постаменте, поднятую в свое время со дна и замоноличенную бетоном, посигналила – ничего, мы тоже сможем! И вновь поехала дальше.
Васька дрых на груде вещей, двигатель ровно урчал с подвыванием… Не заснуть бы. Подъезжая к Кисельне, подумала – а не заправиться ли? Сбавила скорость, присматриваясь… Мертвяков-то не видно… Уже собралась повернуть, как вдруг под крышей ближайшего домика сверкнуло, и в лобовом стекле появилась дырка, в белом венчике. Даже не соображая, инстинктивно, Даша втопила педаль, пригнувшись к рулю, – и что-то еще раз ударило по кабине, теперь по боковому стеклу и двери. Даже не успев толком испугаться, Даша выехала из поселка и, только отъехав километр, выматерилась и остановилась на горке. Никто не преследовал – а даже жаль. Объяснить правила этикета хотелось. От твари. Осмотрев машину, успокоилась. Машина-то и была нужна: целились в водителя… правда, стрелки, видно, неважные. Одна дырка от пули в стекле и задней стенке кабины – хорошо, не задела бочки в кузове! – а вторая – из ружья, дробью, причем не крупной… Выбило боковое стекло – надо закрыть, а то продует, а металл двери не особо и пробило. Местные какие-то махновцы… Наплевать. Завесила тряпкой, прихлопнув дверью, выбитое стекло и двинулась дальше.
…Мост лежал в Волхове, весело бурунившемся меж скрученных ферм. Даша не разбиралась в таких тонкостях, но отчего-то было впечатление – его взорвали умело и аккуратно. Совсем не похоже на разбомбленные сербские мосты, что показывали в новостях. Мост не серединой упал в воду, а словно снят с быков, чуть повернут по реке и скручен вдоль. Приехали. Раздумывала недолго – и поехала на Старую Ладогу: там рядом еще мост.
В Старой Ладоге тоже особо никого не видать – тут и раньше много людей не было. Кто там в крепости – не видно, но какой-то хитровыкрашенный флаг треплет ветер на башне.
Дальше, а вот и мост… Целый!
Мост, а на нем – пост. Это… хорошо? Или нет? А все равно выбора нет. Разве что есть надежда, что тут – тоже нормальные люди. Но пистолет проверим…
Этот пост выглядел, по сравнению с питерским, несерьезно и самодеятельно. Два КамАЗа, один с дымящей железной печной трубой, пара блоков поперек моста, кучка людей в ментовском серо-синем и в камуфляже. О, вот – в ярко-зеленом жилете, машет палочкой. Все чинно-благородно, но оружие навели. Однако в сравнении с теми, на кольцевой, – как-то неумело, непривычно. Те ребята вроде и специально не наводили, но стволы все время смотрели куда надо, естественно так. А тут, видно, не вошло еще в привычку. Это, наверное, опять-таки хорошо. Значит, тут спокойно.
Припарковалась, куда махал жезлом гаишник, – перед блоками, заглушила, не торопясь вылезла, демонстративно повесив ружье на плечо, пошла вперед, спокойно, целеустремленно. Смотрят настороженно. С сомнением опять же, но не агрессивно. Значит, побольше уверенности в себе. Все будет хорошо.
– Добрый день!
– Здраяжлаюстаршинспетргибдэдэвасильченко… будьте-добры-ваши-документы-и-на-машину! – машинально козырнул гаишник. От группы тут же подскочил толстенький-кругленький-румяный, с двумя большими звездами на милицейском бушлате:
– Оружие! Оружие сдайте, девушка!
Щаз тебе. Нет уж. У вас тут все так тихо, ну так я вас нахлобучу. Очень не торопясь, предельно спокойно, Даша выбила из пачки сигарету, зубами прихватила, прикурила. И, только что не выдохнув дым ему в лицо, ласково-спокойно осведомилась:
– Охренели?
Вот тут они действительно охренели. Застыв буквально с открытыми ртами. Выждав паузу, за мгновение до того как побагровевший толстячок изрыгнул нечто грозно-правоохранительное, Даша рявкнула:
– Вы тут что, совсем мышей не ловите? Меня по пути обстреляли у Кисельни. – Даша махнула рукой, и все разом уставились на дырку в стекле… не, точно, тут пока в некотором роде идиллия и пастораль, совсем какие-то они неготовые. – А вы мало того что тут сидите, еще и оружие им подавай!
Смачно затянувшись, глядя на них, Даша вновь выдержала паузу и, опять упредив на миг, продолжила:
– Мертвяков в округе много? Подполковник на выезде меня предупреждал, что вроде ГЭС вы удержали? Да мне, собственно, без разницы, я дальше еду. Вот только еще бы вы с бандитами разобрались, а то ехать за сотню кэмэ от Питера, чтоб в этой… пулю словить.
– А… Вы кто? Вы от кого? – Сбитый с панталыку толстячок пытался как-то привести разговор в соответствие обычному виду. – Вы вообще что себе позволяете?! Я…
– Знаю. Представитель правоохранительных органов. – Даша сменила тон, гася конфликт. – Я все понимаю, у вас обязанности, приказы и тэ дэ. Извините, я тоже сорвалась – от самого Питера еду и насмотрелась, а тут еще эти бандиты. Извините. Но и вы меня поймите…
– Кхм… Из Питера? И как там? – спросил толстячок, и тут же остальные, забыв напрочь о всякой дисциплине и субординации, засыпали Дашу вопросами:
– Мы слышали, там тоже… что вывозят людей и стрельба… А что Москва? Правительство где? А армия работает? Что, как?..
Даша уже совсем не наигранно, тяжко затянулась, глядя на Волхов, за горизонт…
– Питер плохо. Город вымер. Весь практически. Толпы упырей, монстры. Живых в городе нет. На кольце военные, патрули. Спасшиеся по окраинам да в Петропавловке, в порту, в Кронштадте. – Даша пересказывала все, что узнала от Василия Ивановича. – Вывозят все ценное, город чистят. Но там их тысячи… Про Москву неясно, все затихло. А питерских правителей чуть ли не при мне охрана порешила, когда на вертолете слинять хотели. Народ спасается кто как может, оружия мало. В городе есть банды, под Стрельной какая-то секта целый концлагерь организовала, говорят, часть из мент… милиции, там бой настоящий был, военные их разнесли, но потерь много было, вроде говорят, даже танки и вертолеты воевали.
По мере рассказа Даша видела, как меняются лица слушателей. Похоже, такого они не ожидали. Гаишник нервно прикуривал, промахиваясь сигаретой мимо зажигалки, толстячок побледнел и весь как-то пожух, да и остальные выглядели не лучше. Даже погода как-то испортилась, и все посерело. Заканчивала говорить Даша в полной тишине:
– Вот так в Питере. А тут что? – И пауза повисла настолько долгая, что Даша едва не переспросила.
– Тут… тут… тоже плохо. Но не так чтобы совсем. На ГЭС все собрались: эти твари электричества боятся. Там электрики и накрутили. Патрули по городу, да, тоже. Посты вот… Мост на Мурманке в самом начале взорвали, даже не очень понятно зачем, а теперь вот мы тут, на объезде, стоим. Приказов нет, никто толком не знает ничего.
– А оружие-то чего отнимаете? В Питере все свободно носят, и ружья, и автоматы.
– У нас оружия мало, вот и думали…
– Ну вы, блин, и… не сказать. А я бы дальше – как?
– Ну… мы… – Толстячок отвел глаза. – Нам же надо безопасность обеспечивать…
– Не, я свое не отдам, – твердо сказала Даша. – Без вариантов. Без оружия сейчас смерть. А мне еще ехать и ехать.
– Да ясно уж… это мы так… для порядка.
– Да вы для порядка бандитов тех изловите.
– Где они, говорите?
Дальше Даша объясняла что и как, заодно рассказывала прочие подробности, виденные по дороге, и сама вызнавала всякое полезное. Например, где бы тут поесть да отдохнуть. В Волхов заезжать не хотелось, крюк большой, а поесть надо, да и отдых не помешает. К сожалению, ничего подходящего поблизости не было. И тут Даша обратила внимание на примостившиеся недалеко от моста, огороженные временным забором из профлиста несколько блок-контейнеров. Они теснились на берегу у какой-то, по виду тоже временной, пристани, у которой стоял небольшой баркас. Сходни с баркаса вели на пристань, а на баркасе застыла столбиком неподвижная фигура.