Ну канешна – спокойнее. Когда остался один пистолетный магазин – наступила настоящая паника. Я, кажется, уже слышал знакомый свистящий рокот, и даже вроде металлическое лязганье, но ужас давил, буквально вжимая в землю. Отполз в самый угол, за груду бочек, вжался спиной в забор, сжимая пистолет двумя руками, уже ясно представляя, просто практически видя перед собой встающие темные фигуры с автоматами… Но никто не появлялся, никакого подозрительного звука рядом… и вот в стрельбу вплелись другие по звуку очереди – короткие басовитые и длинные, похлестче. А потом и сухое таканье пушки – наши, наши пришли! Во дворе крики, суета – взрыкнул двигатель: бежать собрались! Но тут забор чуть поодаль от меня грохнулся внутрь, и, опуская тоненький ствол пушки, кроша бетон траками, во двор вполз танк. Остановился, повел чуть стволом. Так-так-так-так! Так-так-так-так! – две очереди вспышек на конце ствола – и глухой негромкий взрыв – ага, не удерешь от наших!
С танка прыгают темные фигуры. Соображаю – ща ведь, с непонятки, и пулю можно поймать! Ору, пригнувшись:
– Не стреляйте! Свои!
– О! Живой! Ну молодца…
– Парни, патронов! Патронов дайте! К тэтэ или к автомату! Скорее!
– Э, да че ты! Не дрейфь, все, теперь наша взяла! – смеется один.
– Не лезь, дурилка… Вот, паря, на. – Мне в руки суют пачку пистолетных патронов, потом кто-то передает автоматный рожок… правда, патроны там не такие, с тоненькими пулями – отдаю обратно, набиваю магазины и только тогда чуть успокаиваюсь.
…Мастерская прогорела быстро. От нее осталась только груда обгорелой жести. Сгорели и несколько машин рядом с ней. Дом пылал как-то неохотно, но тоже жарко. Эти гады, похоже, успели набросать чего-то горюче-зажигательного… или само. А какая теперь разница. Слышно, как стреляют внутри патроны. Перед воротами, подальше от огня, суетились люди. Во дворе и за воротами стояло несколько броневиков – и такие же, как с поста, и маленький, четырехколесный. Дохлых бандитов стаскивали и складывали рядком, тут же сортировали трофеи. За воротами, съехав косо с дороги, догорал грузовик, здоровенный самосвал-песковоз, в нем тоже что-то несильно взрывалось.
Военные что-то смотрели, собирали, орали в рации…
А я пошел искать своих.
Нашел. Не всех, правда. Котенка так и не отыскал. Мухтар за кучей поддонов грыз ногу обгоревшего трупа. Вся задняя половина в крови, из брюха что-то висит. Похоже, очередь в упор. ТТ дернулся в руке два раза. Подойдя, присел и погладил большую мохнатую голову, пачкая перчатку в крови. Прости, Мухтар, не смог я тебе помочь.
Черный обнаружился недалеко от дома. Жалобно мяуча, он полз, волоча задние лапы. Башка в крови – из ушей, что ли. Видно, гранатами досталось. Эти гниды, похоже, думали, что я тут не один, и «зачищали» не жалея. Поднял черного на руки, отнес к броневикам. Там отдал девушке в камуфляже – и та тут же кинулась возиться с ним – никому больше ее помощь не требовалась: наши все целы, а бандитам уже ничего не надо. Отошел, присел на поддоны.
Вскоре подошли майор, Иван и еще военный, командир тех самых, со смешным позывным. Да и самого его они все зовут Слоником. Подойдя, майор хлопнул по плечу:
– Ну что – молодец.
– Чего это молодец-то?
– А что живой – уже молодец.
– Разве что…
– Ну трофеи-то мы как поделим? – деловито вклинивается Слоник.
– Ну вообще-то… охотники не при делах, не успели, вон они сейчас и уедут, тем более что им готовиться – завтра в Парнасе морфа гонять будут… а так… Наши два борта, ваши два. И – хозяину. – Иван кивает на меня. – Так, тарьщмайор?
– Так, наверное. Тут уж не поймешь, где чей. Убитых бандитов поровну распишем, Кронштадт обещал неплохо оплатить.
Надо бы, конечно, промолчать, но мне чего-то не хочется… не своего. Обойдусь. Не так много мне и надо… теперь.
– Мой только один. За домом. Остальных делите.
– Э-э-э-э… да чего ты!
– А ничего, товарищ майор. Мой – один. Сейчас, кстати, схожу, если кто поможет, – притащить бы.
Мой бандит уже встал, стоит столбиком. Я не успел даже прицелиться – Слоник ловко снимает его из автомата «от бедра». Тащат его ко всем, я подбираю автомат бандита, а заодно нахожу свой рюкзак. Потом опять сижу на поддонах и набиваю магазины. Еще подходят – несут трофеи.
– Вот. Разгрузка в кровище вся и драная. Из магазинов два пулями побиты, но мы тут решили, что тебе их побольше оставим, и патронов тоже.
– Спасибо.
– Ты… это… Ну не унывай!
– Да я не унываю.
Это правда. Мне просто безразлично. Все как-то при деле, а мне… За забором постукивают выстрелы – особо тупые мертвяки идут на пожар и на стрельбу. Кто уже поумнее – держатся пока от стрельбы подальше. Смотрю на дымящие остатки мастерской… подошел к машинам. Да, отъездились – кто не сгорел, те побиты пулями напрочь. Вот сгоревшая поливалка – из пробитой цистерны струйками вытекает вода… от пожара теплая, даже почти горячая. От мастерской пышет еще теплом. А почему бы и нет…
Рассупонясь, стягиваю с себя куртку.
– Э, ты чего? – окликают меня.
– Ничего. Баньку приму. С утра собирался, да все недосуг было. Тут тепло, и вода нагрелась. Кто хочет – присоединяйтесь, пока всем хватит.
Кажется, все посмотрели на меня и как-то притихли. Ну а хрен ли че такого? Действительно – и тепло, и вода… Девушка далеко и котом занята – так что без церемоний.
…Когда, помывшись, подошел вновь, косились на меня нехорошо как-то. Да и хрен бог с вами, зато я чистый. Прислушался к разговору – ага, интересно…
– Вишь, Слоник, парень-то грит – на джипе приезжали. Значит, и еще машина есть.
– Ну и что. Стоит где-то.
– Тоже может… но все же – где их база? У них минимум два раненых было – он одного подстрелил, и озерковские тоже из снайперки зацепили почти стопроцентно. А где они?
– Ну… тут после ваших огурцов – местами и не разберешь, кто это вообще был, девочка или мальчик… кстати, одна баба, да-с.
– Ниче себе. Ну да ладно… но все равно – малину бы найти. Жаль, пленных нема.
– Да какие тут пленные…
– Ну мы все же одну базу их накрыли, во дворах тут недалеко…
– Так мы вчера тоже вроде видели их, но не успели. Может, в том дворе и пошарить?
– Без толку во дворе шарить, не там база.
Вот зачем я это встрял? Само вырвалось. Ну чего не молчалось? Теперь все смотрят на меня… а я – как нашкодивший, как двоечник у доски. Оно мне надо было?
– Э-э-э-э… эт почему же, я интересуюсь? – спрашивает Слоник.
– Почему? – А и вправду, почему? Ну что ты теперь ответишь-то? – Почему? А потому… потому что… Ну вот смотрите: вы во двор въехали – там упы… зомби были?
– Дык ясен-красен, – чуть не в один голос отвечают несколько сразу.
– Вот… а значит… Ну сами смотрите – жить-то разве можно, если рядом зомби много?
– Ну… нет… не очень…
– Вот… – Я прямо на ходу придумываю, но это не фантазии – это просто я объясняю самому себе то, что чувствую. Слоник смотрит на меня… нет. Я думал, как-то с пренебрежением, а он вроде как преподаватель на вспоминающего урок ученика… – Раз зомби есть – их не чистили… и тихо это сделать – замучаешься… топором-то махать…
– С глушителем можно…
Опа-на. И не подумал… Но все же – не это.
– Нет. Все равно – если их чистить, трупы будут. Их жрать будут. И шустреть. И жить станет совсем невозможно. Никак нельзя жить в застройке. Не на отшибе.
– Ч-ч-черт. Похоже… Но где тут в районе есть такое место? По окраинам все проверили уже.
– Ну… я бы, например, если народу много, – в Сосновке устроился. Там есть такие типа домики…
Несколько секунд стоит тишина, а потом с места в карьер начинается обсуждение планов на разведку и тэ дэ.
Но мне уже без разницы. Еще раз пошел осматривать машины – нет, все готовы, откатались… ну и черт с ними. Шушваген в решето, но не сгорел, и то хорошо – достаю из него запас, снимаю рацию и антенну – целы вроде, тоже в плюс. Дом еще горит, внутри сыплются перекрытия… Мастерская совсем прогорела, на пожарище торчит печка, тот самый маленький булерьян. Это наводит меня на мысль. Стояла печка с краю пожарища – и вытащил ее, зацепив тросом и повалив, без труда – пусть пока остынет.
Слоник с командой вскоре уехали, ко мне подошли майор с Иваном.
– Ну что, собирайся… гм. Да. В общем, мы тут все, поехали.
– Куда?
– Ну… пока на пост, завтра в Кронштадт.
– Зачем?
– Хм… как зачем? Жить-то тебе теперь где?
– Здесь.
– Здесь? Так ведь… Ну, паря, ты вообще-то как…
– Да нормально, товарищ майор. Все нормально. Вы только, если не сложно, танком своим мне ихней машиной ворота заткните. И пролом в стене как-нить… Ну. Вытащить одну из этих и потом законопатить… можно?
– Ну… можно… Ты, это… Короче, не дури…
– Вот тогда мне больше ничего и не надо. А еще – карабин попридержите, если не сложно, присмотрите – я завтра подъеду, покажете, как он чего?
Иван с майором переглядываются, потом майор говорит:
– Хорошо. Конечно. Завтра приезжай, обязательно. К часу – заодно там врач будет проездом, тебя посмотрит… после болезни-то.
– Ладно, спасибо.
На том и расстались. Всех бандитов забрали, утащив за броневиком. Ворота и пролом действительно задвинули битыми машинами, а я еще насовал поддонов и всякого хлама. А потом стал готовиться к ночлегу. Затащил печку, благо не тяжелая, в издырявленную «газель», прямо в кузов. Прорезал в тенте большую дыру под трубу, а чтобы не текло, если дождь, сверху приладил кусок обгоревшей оцинковки от крыши мастерской. Вот так – теперь растопить… на дно кузова – поддоны, еще слой – кровать, вместо одеяла и прочего постельного белья – снятый с бункера шушвагена брезент. Вот – теперь, насколько можно, зашнуровать тент… Все. Оба автомата под боком, пистолет на поясе, патроны есть, магазины набиты… и пошло оно все в пень. Я пока еще жив – а значит, все нормально, все в порядке.
Утром Даша проснулась рано, несмотря на вчерашнюю гулянку, отдохнувшей и даже без намека на похмелье, а значит, действительно, неплохо. Ну и ванна, конечно. Потянулась, размялась, потом мышкой прошмыгнула умываться. Дом спал – с одной стороны, неудобно, с другой – не будить же кого специально? В зале, где вчера продолжалось веселье, столы были сдвинуты в сторону – еще зажигали тут. В углу в кресле спал, запрокинув голову и откинув пасть, храпя, Вова-капитан. Даше очень захотелось устроить ему старый трюк – вылить в рот стакан воды. Но сдер